– Привет, Дачс. – сказала Лидия уже далеко не тем голосом, что прежде. – Я скучала по этим малюткам.
От меня она отошла и медленными, прерывистыми движениями пошла к тумбочке рядом с креслом, из которого достала миниатюрную зажигалку. Откинувшись в кресле, она распаковала коробочку с надписью "Мальборо" и достала оттуда какую-то продолговатую палочку. Подобное я видел в старых фильмах, но так и не удосужился узнать, как она называется. Как я понял, моя тетя ценитель подобных старинных вещей, особенно если они не делают ничего хорошего.
– Я могу чем-нибудь помочь? – спросил я.
Через столько лет я был уверен, что она мне не скажет ничего, что могло бы быть ключом к её состоянию. Давно перестав пытаться выяснить проблему, я мог только догадываться, что происходит в голове у этого, одновременно родного, но и столь же отчужденного от меня человека.
– Главное себя побереги. – сказала она в никуда. – Сможешь?
– Угу-м. – ответил я.
Пройдя на кухню, мимо бесшумного робота-пылесоса, для которого в дверях открывалась отдельная выемка, я заметил миску с кормом для кошки, ради которой я сегодня сюда и пришёл.
Я достал свой смартфон и голосовой командой набрал нужный мне контакт. Пока шли гудки, чувствовал робость.
Появилось изображение по ту сторону.
Девушка на экране была похожа на тех, что изображены на билбордах, которые внешностью разжигают интерес. Её не проявлявший интерес взгляд, русые волосы и аккуратные черты лица говорили о том, что она должна быть на первых полосах, но при этом считает это данностью, а не чем-то сверхъестественным, что меня и подкупает.
– Рад тебя видеть, Юлиана.
В ответ она мило прищурила глазки и улыбнулась. Я почувствовал тепло, как будто специально для меня включили небольшое солнце. Спустя мгновение это солнце выключили, и я понял, что мне нужно восполнять этот дефицит. Смотря на Юлиану, иногда кажется, что ей совсем не нужно человеческое тепло, что она питается чем-то другим, что хорошо, ведь себя назвать источником могу с большим трудом. Не из-за этого она со мной. Иногда даже не знаю, из-за чего.
– Привет. И я. Вижу, что ты у Лидии. – сказала она наконец. – Не думала, что ты и правда на это согласишься.
– До сих пор не уверен, что это правильно со стороны морали и здравого смысла, – сказал я с усмешкой. – но ради своей девочки пусть так.
Последняя часть моей фразы вызвала у неё выражение лица, будто я сказал какую-то бессмыслицу и ей очень интересно разобраться теперь, что я имел ввиду.
– Что у тебя за цвет глаз сегодня?
Когда речь пошла непосредственно о ней, взгляд её стал прозрачным, а выражение лица мечтательным.
– У меня сейчас цвет-хамелеон, он даёт затенение при солнце, а радужной оболочке даёт перелив. Я хотела сначала взять себе с черным цветом под ноль, но братик мне сказал, что с ними мой взгляд будет "совсем" глупый. Знаешь, если он день кому-нибудь не нагрубит, у него голова лопнет от перенапряжения, но называет это "чувство юмора".
– Очки теперь тебе не нравятся?
Я развернул подставку из чехла смартфона и поставил его на барную стойку, усевшись перед ним поудобнее.
– Мне и линзы не нравятся. – устало сказала она. – Но коррекция для меня очень далеко.
– Её делают бесплатно для представителей большинства профессий. – ответил я задумчиво. – Тебе нужно просто выбрать путь.
– Не могу я выбрать.
Система образования уже давно обозначила Юлиане профессию няни, нужно начать обучение и сможет стать специалистом. Но от этого она категорически отказалась, утверждая, что не любит, когда нет выбора, в поиске своего "истинного" призвания. В наше время это проблема, когда, представив, что система может на тебе, особенном мальчике, совершить ошибку, большинство людей начинают бесполезные поиски "настоящего" себя. В итоге, через время, уже с чистой уверенностью все всё равно возвращаются к тому, что для него было предопределено. Я знаю, что она будет в будущем няней. Так же, как я стал инженером по обслуживанию, хотя у меня и был выбор, в отличие от некоторых. Она будет и дальше увлекаться новым, сгорать, как мотылек и так, пока не утратит желание повторять цикл. Всего-то этап жизни. Главное, чтобы она не зацепилась за крючок самообмана, который будет вытягивать из неё жизненные силы.
– Как выберешь, скажи, мне интересно, что это будет. – сказал я, заговорчески ухмыляясь.
– Обязательно. – ответила Юлиана. – Ты уже выполнил просьбу?
– Я в процессе.
– Перезвони мне, как все сделаешь.
– Хорошо. – сказал я и экран перестал показывать изображение.
Я походил по кухне, открыл холодильник, взял банан, закрыл холодильник, походил ещё, опять открыл холодильник, положил банан. Так, что Я должен был сделать? Не помню, ей богу, нужно придумать в голове какую-то структуру или сделать напоминания на смартфоне. Из холодильника прозвучал холодный мужской голос: "Закройте дверь. ".
Закрыв дверь, Я опять достал смартфон и сказал:
– Голосовой помощник.
– Чем могу помочь? – прозвучало в ответ женским приятным голосом.
– Визуализация. – сказал Я, после чего на экране появилось изображение девушки. – Режим беседы.
– Как ты, Дачс? – сразу же отзывчиво спросила нейросеть.
– Мне нужно совершить плохое дело, Я не знаю, как быть.
– О каком плохом деле идет речь? – спросила голосовой помощник. – Напоминаю, человек несет ответственность за каждое зло.
– Убери логическое мышление. Просто поддержи.
– Что бы ты не сделал, думаю на это есть причины. – сказала она с доброй улыбкой. – Главное в любом деле – то, куда оно тебя ведет.
– Похвали меня.
– И ты большой молодец, хотела бы я быть похожей на тебя.
Я выключил образ голосового помощника и начал вспоминать, что Я должен сейчас делать. В голове как будто барьер, который не дает ход мыслям. Я определенно сейчас стою посреди кухни моей тети с овсяной лепешкой вместо мозгов. Выбора у меня не остаётся, нужно что-то с этим делать. Единственное доступное мне решение кроется в комнате, которая у Лидии пустует уже шесть лет.
Я подошёл к шкафу, выполненному из светлого дерева. Этот цвет был бы темнее, если бы не покрывающий поверхности слой пыли. Единственное место, которое не было ей покрыто, это нижний ящик комода. Трясущимися пальцами я нажал на него, он щелкнул и приоткрылся. Внутри лежала, аккуратно сложенная, мужская одежда, которую никто кроме меня не трогает. Лидия надеется, что она ещё пригодится, но точно не мне.
Убрав одежду из ящика, я протянул поглубже руку и вытащил деревянную шкатулку с незамысловатым узором. Открыв его, я увидел, что тот заполнен до краев разными рубашками и контейнерами таблеток, половины свойств которых я еще даже не знаю. Мне хватает того, что я знаю, что делают красные капсулы, разбитые в рубашки по четыре штуки. Их попробовать мне довелось уже давно и от них я получил немыслимое удовольствие. Помню, как в первый раз даже испугался, когда испытал на себе действие. Даже не так испугался, как от чёрных таблеток, которые лежат рядом и при употреблении парализовали меня чуть ли не до остановки сердца. Нет, красные дают эффект, когда ни в чем не сомневаешься.
Взяв их, я на время оставил рубашку у себя на ладони, рассматривая их, вспоминая, чем это грозит. Они дают все, что ты захочешь, но, к сожалению, в кредит, как и все препараты, направленные на мозговую или физическую активность. Мне потом будет зеркально плохо и в голове вместо мозгов будет вареная макаронина, но это потом.
Это принесет мне вред, но каждый раз соглашаюсь сделать нечто подобное. В этом моя мотивация. Какой бы я ни был, я никогда не даю себе опуститься на самое дно. Каждый раз, когда мне плохо, я сам себя вытаскиваю со дна, из западни, капкана. И в этот раз я чувствую, что мне нужна помощь. Может я и ошибаюсь, но мне нужно это погружение на дно, где страх о том, что я не остановлюсь, заставит дельфином выпрыгнуть меня наружу. У меня трясутся руки, мне этого не хватает. Не уверен, действительно так, или во мне говорит зависимость от вещества, но таблетка уже лишается оболочки. Я сделал свой выбор.