Когда я переобулся, вдел в джинсы ремень (сбрую с перчатками натягивать на себя не стал, в этих кичевых аксессуарах больше не было необходимости, и я оставил их в прихваченным с собой казенном бумажном пакете) и, сунув телефон в задний джинсовый карман, с приподнятым настроением и подписанным пропуском зашагал на выход, у наружных дверей полицейского участка неожиданно нос к носу столкнулся с входящим в здание месье Жиле.

Флик-следователь снова щеголял в канареечного цвета майке и шортах, на пару-тройку размеров меньше его чудовищно раскормленных боков и задницы. И стиснутые тесной одежкой многочисленные жировые складки пухляша повсюду смешно топорщились гармошкой и самопроизвольно колыхались буквально при каждом движении.

— Доброе утро, месье Жиле, — вежливо поприветствовал я своего бывшего следователя.

— Повезло тебе парень — адвокат просто бомба, — вместо ответного «здрасьте» разродился вдруг целой напутственной речью преградивший дорогу на волю толстяк. — Поздравляю. Вытащил под залог оперативно. Но с рецидивом попадаться очень не советую. Видос ты, конечно, снял зачетный, но, пока под подпиской, даже думать о такого рода стриме забудь. Еще раз с подобным к нам загремишь — размотают по полной. И никакой Ланзовски тогда уж тебя не отмажет. Я сказал — ты услышал. Ну все, вали нахрен отсюда, больше не задерживаю.

Сам пошел в жопу, мурло вонючее! — не замедлил с ответом Каспер, высказав наше общее кю в поросячьи глазки следователю.

Я толкнул дверь и, шагнув из прохлады кондиционируемо холла под палящие июльские лучи, полной грудью вздохнул душный смрад залежалого мусора и выхлопных газов — воздух свободы, мать его, ни разу не романтического, а самого что ни на есть настоящего, Парижа.

Зря конечно я это сделал. Тут же поперхнулся и закашлялся…

И, кляня про себе местных бездельников-коммунальщиков, зашагал прочь по тротуару, мимо заваленных горами вонючих пакетов мусорных урн.

Глава 47

Постепенно я приспособился дышать только ртом. И от окружающего смрада наконец перестали слезиться глаза.

Приткнув кое-как пакет с вещами сбоку за пояс и худо-бедно прикрыв это торчащее наружу безобразие майкой (как на заказ, изрядно растянувшейся за три дня непрерывной носки), я вытащил из заднего кармана смартфон, чтобы отыскать уже наконец в дебрях интернета наделавший шума видос, и заценить со стороны: чего ж это я там такого-эдакого вытворил, что так зашло многотысячной аудитории.

Конечно, имелись опасения, что за почти три дня ареста пылящийся в хранилище гаджет уже полностью разрядился. Но когда я его разблокировал, телефон бордо пискнул, а налившийся белизной экран продолжил ровно гореть, без попыток обратно погаснуть. Через пару секунд загрузилась картинка заставки, и я с облегчением увидел в правом верхнем углу, что уровень заряда гаджета еще более двадцати процентов.

Но от запланированного поиска видоса меня вдруг отвлек пробудившийся под черепушкой Каспер:

Ну что же ты мешкаешь, скорее звони ей!

— Кому ей? — офигел я.

Кати, разумеется! Кому ж еще?.. Скажи, что выпустили. Ей будет приятно.

— Да ты ж, млять!.. Отвали, короче. Я, в отличии от тебя, не мазохист, — зашипел я под нос, еле сдерживая рвущийся наружу крик. На всякий пожарный прижал тут же к уху смартфон, чтоб идущие навстречу прохожие видели, что я типа по телефону сложные переговоры веду, и не сочли меня психопатом, просто так орущим в пустоту. — Те че, там в переговорной не хватило что ль?.. Ведь на чистом французском было конкретно объявлено, что продажная тварь променяла любовь на бабло!

Ну, может она одумалась, – жалобно заканючил в ответ сосед. — Ведь кто-то же нанял адвоката, и заплатил залог.

— Полагаешь, сучка подсуетилась? — засомневался я.

А у тебя есть другие варианты?.. Кати — она, ведь, на самом деле меня очень любит. И, как только любимая получила доступ к деньгам Франца, тут же позаботилась о нашем скорейшем выходе на свободу.

— Я бы все же на твоем месте не обольщался, — проворчал я, теперь совсем неубедительно.

Да звони ты ей уже, наконец, — почуяв мою слабину, надавил Каспер…

— Ало, кто это? — после серии протяжных гудков наконец раздался в ответ знакомый до дрожи женский голос.

— Фига се, ты уже и номер мой в черный список отправила? — возмутился я, вместо приветствия.

— Сача?.. — прозвучавшее в голосе бывшей подруги искреннее изумление лично мне сразу ответило на все вопросы. — Ты где? Откуда звонишь?

— С телефона, блин, своего. Откуда еще? — фыркнул я раздраженно. — Приколись. Меня выпустили на свободу.

— Как это выпустили? Когда?.. То есть я, конечно, очень за тебя рада. И, кстати, мы с Жюлем съехали с квартиры, так что она теперь полностью в твоем распоряжении.

— Спасибо, — выдавил я в ответ, изо всех сил сохраняя покерфейс, хотя хотел сказать ей (вернее даже проорать) совсем другое: сильно злое и матерное.

— Слушай, у нас с Жюлем очень много дел, и…

— Прощай, — перебил я и первым сбросил звонок.

С трудом подавив порыв расхреначить тут же об асфальт гребаный гаджет, из которого только что лился мне в ухо такой родной голос подлой предательницы, я несколько раз глубоко вздохнул (исключительно ртом, разумеется), малёхо успокоился и вернул замолчавший телефон обратно к уху.

— Ну, короче, ты сам все слышал, — имитируя продолжение телефонной беседы, только перейдя на скрытный шепот, я обратился к соседу. — Нихрена это не она нас из камеры вытащила.

Квартиру они мне оставили, — невпопад откликнулся шокированный холодом бывшей подруги Каспер. — Очень щедро с их стороны, скажи?

— Я ж говорил: не стоит бередить рану. Но ты сам настоял на звонке…

А там аренды оплаченной осталось всего-то на паду дней. Ха… Ха-ха… Ха-ха-ха-ха-ха… — от истерического хохота Каспера у меня вскоре заложило ужи, но я, стиснув зубы терпел, позволяя окончательно похоронившему иллюзию парню оплакать свою безвозвратно утраченную Кати.

Глава 48

Паршиво конечно, когда вот так после КПЗ оказываешься в одиночестве на улице. В карманах не было даже мелочи на такси. Пришлось топать пешком. Благо Каспер хорошо знал этот район Парижа. И дом от полицейского участка находился всего в паре кварталов.

Видос со своими подвигами отыскать в сети труда не составило. Стоило в поисковике набить «Коршун отжигает» и тут же всплыло разом с десяток ссылок на просмотр скандального видео. Выбрав самую верхнюю, начал было смотреть, но из-за уличного шума вокруг разобрать приглушенные звуки и голоса из гаджета оказалось практически невозможно (наушников же, увы, с собой не было), к тому же картинка на экране рябила и дергалась в такт шагов, так же изрядно мешая просмотру. Конечно, как главное действующее лицо, даже в таком паршивом воспроизведении я легко угадывал происходящее, но хотелось, ведь, сполна насладиться зрелищем без помех. Потому примерно через полминуты я прервал просмотр и, вернув смартфон обратно в задний карман, решил ознакомиться с видосом уже в нормальных условиях, по возвращении домой…

Как вскоре выяснилось, добрая половина проложенного соседом маршрута проходила через тенистый сквер, куда я, с нескрываемым облегчением, через примерно пятнадцать минут неспешной ходьбы свернул с загаженного проспекта. Воздух здесь почти не вонял помойкой, а от жаркого солнца спасали раскидистые кроны местных каштанов.

Шагая по выложенной фигурной плиткой дорожке, краем глаза я неоднократно ловил на себе заинтересованные взгляды подростков, компании которых, кучкующиеся на здешних скамейках, периодически попадались мне по пути. Большинство ребят, не замечая ничего вокруг, молча тупили в гаджеты, я же привлекал внимание тех немногих, что, временами отлипая от телефонного экрана, озирались по сторонам.

— Да какой это Коршун, зенки-то разуй! Тот боец, а это дрищ какой-то, — уловил я раздраженный басок ломающегося пацанского голоса, проходя совсем рядом с очередной стайкой наслаждающейся летними каникулами школоты.