– Младший сержант Середин, рядовой Волков, выйти из строя.

Мы немедленно выполнили приказ, точно исполнив строевые приёмы.

– Младшему сержанту Середину за настойчивость в достижении цели и за первое место в марш-броске от лица командира части объявляю благодарность.

– Служу Советскому Союзу! – бодро ответил Середин.

– Рядовому Волкову за проявленную твёрдость в военном деле и за второе место в марш-броске, а также за оказанную своевременную помощь рядовому Палховскому от лица командира части объявляю благодарность с занесением в личную карточку воина.

– Служу Советскому Союзу! – отчеканил я, переборов нахлынувшее волнение.

Вот так я получил свою первую благодарность за военную службу.

На следующий день меня вызвали к командиру роты, который расположился в красном уголке, и я как был с книжкой, так с книжкой и направился быстро в ленинскую комнату.

– Присядьте, рядовой Волков, – любезно, как-то не по-военному предложил мне капитан Поздняков. – Сразу перейду к делу: мне нужен командир отделения в военно-техническую лабораторию, выбор пал на тебя. Но вначале хотел переговорить с тобой. Как, сдюжишь? – командир роты вопросительно посмотрел на меня.

– Думаю, что да, – коротко и твёрдо ответил я.

Мой ответ ему явно понравился:

– Вот на этом мы и порешили, приказ будет в ближайшее время. А что за книга у тебя на руках? – поинтересовался командир роты.

– Математика для поступающих в вузы, – ответил я и протянул ему толстенную книгу. Это была очень масштабная книга по математике, где было приведено огромное количество задач и примеров по алгебре, геометрии и тригонометрии для подготовки к экзаменам при поступлении в институты и университеты.

Зная, что после службы в армии буду поступать в самый престижный технический вуз, я решил подготовиться более тщательно за эти два года и захватил с собой в армию эту книгу. Капитан Поздняков, немного пролистав, углубился в чтение и через некоторое время вернул мне обратно мою книгу со словами:

– Изумительная книга. А ты, Волков, не перестаёшь меня удивлять, и теперь я тем более уверен, что не ошибся в выборе командира отделения.

На следующий день был объявлен приказ по роте о моём назначении в командиры отделения с присвоением звания младшего сержанта.

Вот так закончилось моё становление как солдата Советской Армии, когда я превратился из молодого, неопытного юнца в зрелого и опытного солдата.

Наконец-то мои мысли перестали скакать галопом в моих воспоминаниях, и я стал возвращаться к действительности. Мне почудилось, что я просидел на скамеечке уже целую вечность, хотя по времени я пробыл тут всего около пяти минут. Я заторопился к ротной тумбочке, рядом с которой возвышалось красное знамя, возвеличивая пост номер один нашей роты.

Скоро должен вернуться с обеда дневальный, а до его прихода я не должен покидать этот пост. Тут послышались шаркающие шаги, и на пороге появился замполит части, подполковник Зорин. Я никак не ожидал появления в такое время в роте командира такого ранга, так что, быстро подскочив к нему и приложив правую руку к козырьку фуражки по-уставному, отрапортовал:

– Товарищ замполит части, вторая рота в сопровождении старшины роты в полном составе находится на обеде, в роте происшествий нет, больных нет. Докладывает дежурный по роте младший сержант Волков.

– Вольно. Хорошо доложил. Ну, теперь показывай мне казарму, – произнёс замполит, хитро улыбаясь и жестом приглашая меня следовать за собой.

Конечно, я почувствовал какой-то подвох, но присутствие такого ранга начальника мне просто затуманило мозги, и я, как привязанный, потянулся за ним в помещение казармы, оставляя при этом пост номер один без присмотра, что по уставу категорически запрещено. Я как в воду глядел: только отошли с замполитом в помещение казармы, как из коридора послышался громогласный голос:

– Почему у тумбочки никого нет?! Кто оставил пост номер один?!

Как ошпаренный, я вылетел в коридор казармы и увидел стоящего у тумбочки командира нашей воинской части, знаменитого на всю ГСВГ, – бывшего фронтовика и героя Великой Отечественной войны полковника Бушкова. Я, сгорая от стыда, что допустил такую оплошность, тем не менее, быстро подскочив к нему, отрапортовал:

– Товарищ командир части, за время моего дежурства в роте никаких происшествий не случилось, рота в полном составе, в сопровождении старшины роты находится на обеде. Дежурный по роте младший сержант Волков.

– Дежурный, а почему пост номер один пустой? – по-стариковски растягивая и при этом явно с хитрецой спросил меня полковник Бушков.

На ум пришло первое, что я должен сказать: что замполит попросил сопровождать его при проверке состояния казармы и в общем-то, это его вина, что он дал мне такое неправильное приказание, ведь приказы не обсуждают, – но я тут же отбросил такую мысль, мне показалось, что я сваливаю свою ошибку на плечи друга и тем самым предаю его, и я ничего не нашёл лучшего, как сказать:

– Виноват, товарищ полковник, я допустил оплошность, и это моя вина, – немножко запинаясь от волнения, произнёс я.

– Что устав нарушил – это плохо, а вот что друга не предал – это хорошо, – сказал по-отечески полковник Бушков. И как пришли с хитрыми искорками в глазах, так же и ушли командир части и замполит, два друга, два фронтовика. И меня тут осенило: так они меня просто развели, развели как молодого воина.

И скоро грянул гром: на следующий день, на утреннем разводе роты на занятия, командир роты капитан Поздняков доложил об этом инциденте и приказал старшине объявить мне три наряда вне очереди. Так я залетел на целую неделю дежурным по роте, так сказать, через день на ремень. Только спустя много времени, когда служить-то осталось немного и когда мы с командиром роты стали почти друзьями, он признался, что ничего такого тогда не было, просто среди офицеров полковник Бушков посмеялся, как они посетили вторую роту и легонечко поставили дежурного в неудобное положение, то есть развели. Да, командиры наши тоже любят иногда подшутить.

Тихий шелест страниц, негромкие разговоры солдат на повседневные темы, бюст Ленина на постаменте и много разных книг, журналов и подшивок газет на стеллажах и столах, разноцветные брошюры и буклеты на военные темы, красное знамя в углу – так выглядела наша ленинская комната в ротной казарме, или проще – красный уголок. Здесь можно было легко уединиться в личное время от повседневной суеты армейской службы и углубиться в чтение любимых книг, что и делали многие солдаты и даже ротные офицеры, или поиграть в шашки и шахматы и выигрывать, невзирая на должности и звания.

Сегодня было даже тише, чем обычно, потому что мы уже битый час играли в шахматы со своим командиром роты, и никто не собирался сдаваться. Большая команда любителей собралась вокруг нас и молча наблюдала за нашей игрой, обыгрывая каждую новую ситуацию и переживая за тот или этот ход, издавая лёгкий шум.

Не так давно прошли два шахматных турнира: первый – между командами военных частей гарнизона, где мы заняли первое место, и второй – между сборной командой гарнизона и командой города Фюрстенвальде, где базировался наш гарнизон. Трое из четверых шахматистов нашей сборной, выставленной против немецкой команды, были из нашей части, и я в том числе. Так получилось, что самая длинная партия оказалась моя, и обе команды, включая болельщиков, сгрудились вокруг нас – меня и моего соперника, импозантного немца старше средних лет Ганса Дитриха. Счёт между командами был равный, и всё зависело от результата нашей партии. Минимальное преимущество, как сдвоенная пешка у соперника, давало мне шанс на выигрыш, и я его использовал. Я стал героем дня, и хоть на короткое время, но это было очень приятно.

С удовольствием вспоминая недавнее прошлое, я старался не отвлекаться от текущей игры. Наша партия с командиром роты затягивалась, и я, чтобы быстрее закончить игру, начал делать более острые атаки, одна из которых предполагала жертву тяжёлой фигурой – ладьей, на что и кинулся мой соперник и забрал её, не особо беспокоясь за исход партии. Но это была ловушка для него, очень глубоко спрятанная, результатом которой стали потеря им ферзя и в конечном итоге проигрыш всей партии. Наши болельщики зашумели, иногда цокая языками: