В 1992 году поэт Серебряного века и герой Первой мировой войны Николай Гумилев был официально реабилитирован и вернулся к нам во всем блеске славы и величия своего таланта. Огромный интерес читающей публики, многочисленные переиздания, не менее десятка памятников и памятных знаков в разных городах и весях – все это появилось только сейчас.

Что сделал Николай Гумилев в поэзии? Ни много, ни мало основал целое поэтическое направление – акмеизм!

Довольно рано, в 19 лет, Гумилев выпускает свою первую книжку стихов «Путь конквистадоров» (1905). Это скорее юношеские поэтические опыты, но в них уже видны зерна будущих взлетов и прозрений.

Проходит всего три года, и миру явилась вторая книга – «Романтические стихи» (1908). Это уже Гумилев как мощный локомотив набирающий обороты и тянущий за собой других поэтов.

В 1911 году при его деятельном участии возникает объединение «Цех поэтов», которое дистанцируется от символистов, хотя именно оттуда вырастал акмеизм.

Первым образцовым произведением нового направления «цеховики» считали написанную Гумилевым в том же 1911 году поэму «Блудный сын». Он пишет и программные статьи, манифесты акмеизма. Фактически в «Цехе поэтов» он гуру, учитель, непререкаемый авторитет.

В чем разница между символизмом и акмеизмом? Боюсь, что по-простому это не объяснить. И менее всего разница будет понятна при знакомстве с манифестами создателей этих двух направлений. Там так все умно изложено, что без пол-литра не разберешь!

В символизме больше тумана, романтического флера, намеков, полутонов. Акмеисты проповедовали ясность слова, стремились не к абстракциям, а к изображению реального мира, но при этом при всей «простоте» за их поэтическими строками могли проглядывать не только земные дали, но и глубины космоса.

Почти неуловимую разницу, быть может, легче понять, вспомнив имена самих поэтов Серебряного века. У истоков символизма стояли Валерий Брюсов, Дмитрий Мережковский, Александр Добролюбов, Федор Сологуб. Те, кто моложе и позднее обратились в эту веру, – Андрей Белый, Сергей Соловьев, Александр Блок, Вячеслав Иванов.

Среди акмеистов мы увидим кроме Николая Гумилева Анну Ахматову, Осипа Мандельштама, Сергея Городецкого, Михаила Зенкевича, Владимира Нарбута.

Акмеизм, увы, просуществовал недолго. Впрочем, и другие многочисленные «измы», порожденные поэтами Серебряного века, – футуризм, имажинизм, символизм – были растоптаны, сметены и нивелированы. В Стране Советов утвердилось мнение, что на всех в литературе и вообще в искусстве достаточно одного главного «изма» и имя ему – метод социалистического реализма.

Гумилев, продлись его дни, никогда бы не стал правоверным советским писателем и поэтом. Он был убежденным монархистом, Совдепию откровенно не любил и правил игры не принял бы.

Писателей, поэтов, которые поступили как Гумилев и отправились на фронты Первой мировой родину защищать, да еще и прошли ее от начала до конца, можно перечесть по пальцам одной руки. Большинство же представителей творческой интеллигенции не торопились попасть в окопы.

Вот, например, Маяковский. Он в начале войны в порыве патриотизма хотел было идти на фронт добровольцем. Но ему припомнили отсидку в Бутырской тюрьме за распространение прокламаций и не взяли. Призвали позже, когда стало сильно не хватать новобранцев. Но поэт уже никак не желал воевать. Знакомые устроили Маяковского в автомобильную роту чертежником, где он и пересидел в императорском гараже великую бойню.

Пастернак, спасаясь от призыва, уехал на Урал и устроился конторщиком на военный завод. Это обеспечило отсрочку от отправки на фронт.

Есенина призвали в начале 1916-го. Но на передовую ему совершенно не хотелось, и через влиятельных друзей он добился назначения медбратом в царскосельский лазарет, бывший под патронажем императрицы. Был представлен Александре Федоровне, читал ей и ее дочерям стихи. Тем и спасся.

Первая мировая началась 28 июля 1914 года с объявления Австро-Венгрией войны Сербии. 1 августа в нее оказывается втянута и Россия, не успевшая полностью провести мобилизацию. Войну Российской империи объявляет Германия.

Гумилев имел все основания не идти на фронт и вообще в армию. Добросовестный и кропотливый исследователь всего, что связано с поэтом, московский писатель Евгений Степанов, отыскал любопытные документы.

Оказывается, у Гумилева с 1907-го (призывали тогда с 21 года, а ему как раз исполнился 21) было бессрочное свидетельство о негодности к военной службе по состоянию здоровья. Там сказано: «По освидетельствованию, признан совершенно неспособным к военной службе, а потому освобожден навсегда от службы. Выдано Царскосельским уездным по воинской повинности Присутствием 30 октября 1907 года за № 34-м». Подписи, печати – все как положено.

Собственно, это сейчас называется «белый билет». Отойдите от меня дяди из военкомата, вот бумага!

Если бы Гумилев не желал идти на фронт, у него не было бы никакой нужды скрываться от него в императорском гараже или санитарном поезде. А он именно что горячо желал повоевать на передовой!

Трудно сказать, что изменилось за семь лет после признания его негодным к военной службе навсегда, но на этот раз медицинская комиссия решает иначе (документ приводит Евг. Степанов).

«Свидетельство № 91.

Сим удостоверяю, что сын Статского Советника Николай Степанович Гумилёв, 28 л. от роду, по исследованию его здоровья оказался не имеющим физических недостатков, препятствующих ему поступить на действительную военную службу, за исключением близорукости правого глаза и некоторого косоглазия, причем, по словам г. Гумилёва, он прекрасный стрелок.

Действительный Статский Советник Доктор Медицины Воскресенский. 30 июля 1914 года».

Гумилев добился своего: в августе его зачисляют вольноопределяющимся (добровольцем, имеющим по сравнению с призванными рядовыми некоторые льготы) в Гвардейский запасной кавалерийский полк, откуда вскоре направляют во 2-й маршевый эскадрон лейб-гвардии Уланского Ея Величества Государыни Императрицы Александры Федоровны полк (вот такое пышное название!).

Но прежде чем отправиться воевать нужно было пройти «курсы молодого бойца». Приведем еще один отрывок. Это воспоминания ротмистра Ю.В. Янишевского, впоследствии эмигранта, в тот год поступившего вместе с Гумилевым «охотником» – вольноопределяющимся в тот же самый полк. Записки были отправлены в 1966 году (!) из Парижа письмом академику Дмитрию Лихачеву, который интересовался Гумилевым.

«С удовольствием сообщу… все, что запомнилось мне о совместной моей службе с Н.С. Гумилёвым в полку Улан Ее Величества. Оба мы одновременно приехали в Кречевицы (Новгородской губернии) в Гвардейский Запасный полк и были зачислены в маршевый эскадрон лейб-гвардии Уланского Ее Величества полка….На стрельбе и Гумилёв, и я одинаково выбили лучшие и были на первом месте. Стрелком он оказался очень хорошим, хотя, имея правый глаз стеклянным, стрелял с левого плеча. Спали мы с ним на одной, двухэтажной койке, и по вечерам он постоянно рассказывал мне о двух своих африканских экспедициях».

К подобным воспоминаниям, записанным десятилетия спустя, всегда следует относиться предельно критически. Ну вот какой стеклянный глаз? Близорукость, да, была (см. выше медицинское заключение), а стеклянного глаза не было. Так вот и рождаются мифы.

Завершив подготовку, вместе с полком Гумилев в конце сентября отправляется на театр военных действий. Впереди ждала Восточная Пруссия.

В середине августа 1914 года 1-я русская армия, дислоцировавшаяся в Литве, переходит границу и вторгается на территорию Германии, в Восточную Пруссию. Вскоре сюда подтягивается и 2-я русская армия. Поначалу для наших войск все складывается благоприятно. Разбиты основные силы 8-й германской армии, немцы бегут.