— Так вот ради чего ты живешь, да? — Спросила я, когда адреналин покинул мое тело, и то, что только что произошло, начало давить на меня. Я убила вампира. Я убила гребаного вампира! — Я понимаю, почему тебе это так нравится.

Я издала сдавленный смешок, оставив попытки встать, и опустилась на землю, прижав дрожащие пальцы к холодному бетону, а разбитые камни впились в колени, и реальность того, что я только что сделала, глубоко проникла в мою душу. Я сражалась с вампиром и, блядь, победила. Черт возьми, как бы я хотела, чтобы Монти была здесь и увидела это.

Магнар наблюдал за мной несколько долгих секунд, затем разразился раскатистым смехом. — Да. Это то, ради чего я, блядь, живу, — согласился он. — Смерть — это финал, но борьба — это то, где я преуспеваю.

Я не смогла удержаться и тоже одарила его дикой ухмылкой в ответ. Если и было что-то, что могло заставить меня на время забыть о своих проблемах, то это посмотреть в лицо собственной смерти и сказать: «пошла ты».

M

ой разум нашел тихое место, куда можно было бы отправиться, обособленную, далекую страну, где никто не мог бы меня найти. Внутри у меня была пустота, слезы давно высохли на моих щеках, а боль превратилась в онемение в груди. Но это не имело значения, потому что мой разум рисовал цветы и колибри, водопады и дикую природу, пространства, в которых можно затеряться и держаться подальше от мрачной тени реальности.

Дверь щелкнула, отпираясь, но я не сдвинулась с места, прислонившись к изголовью кровати, лишь наполовину осознавая, что кто-то пришел. Неважно, кто, потому что меня здесь не было. Я была там, в месте, где никто не мог меня найти.

— Ты уже успокоилась? — Ровный тон Эрика отдавался в моих ушах, и тени все глубже погружались в страну моих фантазий, обвиваясь вокруг меня и пытаясь вытащить обратно в реальный мир.

— Я знал, что ты бунтарка, человечишка, но Вульф только что сообщил мне, насколько глубоко укоренилась эта бунтарская жилка. Сестра в бегах… твой отец в «Банке Крови». Какой хаос. — Его вес придавил кровать, и темнота стала глубже, пытаясь овладеть мной, но я не сдавалась.

— Бунтарка? — Эрик взял меня за подбородок, поворачивая мою голову так, что мои глаза встретились с его глазами. — Где ты?

— Потеряна, — выдохнула я, на этот раз его близость не вызвала страха, потому что я была слишком сломлена, чтобы чувствовать его. — Не ищи меня.

— Я не подчиняюсь приказам людей, — прорычал он, убирая руку с моего лица, его глаза клубились, как грозовые тучи. — Кроме того, ты не потерялась. Ты прямо здесь.

Он похлопал меня по голой ноге, и я моргнула, полностью возвращаясь к реальности, и сокрушительное горе, которое пришло вместе с этим, внезапно обрушилось на меня. Я опустила голову, мои волосы наполовину выбились из пучка и свисали свободными прядями вокруг лица.

Даже в Сфере я никогда не чувствовала себя такой беспомощной. Я застряла в игре, в которую не хотела играть, в то время как на Келли охотились вампиры, а мой отец столкнулся с ужасами, слишком страшными, чтобы о них думать.

— Я не могу им помочь, — выдохнула я. — Я здесь совсем одна. — Высказывание своих опасений этому мудаку заставило меня напрячься, и я тут же пожалела, что не промолчала.

— Здесь есть другие люди, которые составят тебе компанию, — сказал он отрывисто.

— Эти два понятия не взаимозаменяемы. Они мне не нужны. Мне нужна моя семья, — прошипела я, глядя на него снизу вверх, когда гнев плеснул горячей водой в мою грудь.

Эрик сжал губы в разочаровании. — Я не хочу, чтобы твои эмоции повлияли на ритуал.

— К черту твой ритуал. — Я вскочила на ноги, отступая от него, оскалив зубы. — И пошел ты со своими паразитическими братьями и сестрой. — Мое сердце снова стало сильнее, но встреча с ним лицом к лицу грозила разрушить хрупкие стены вокруг него. Мне нужно было выбраться из этой тюрьмы и вернуться туда, где мое место. Я презирала это платье, эту краску на лице. Это была не я, это была коварная ложь, созданная для того, чтобы сбить меня с толку.

— Все это — полный пиздец, — продолжала я. — Вы забираете нас из наших Сфер, наряжаете нас, как хорошеньких марионеток, и ждете, что мы будем танцевать, когда вы дергаете за ниточки. Но я не стану твоей пешкой, чтобы ты использовал меня для своих развлечений и превратил в такое же чудовище, как ты. Я хочу уйти, хочу найти людей, которых люблю, и никогда больше не видеть твоего неестественного лица.

Выражение лица Эрика не изменилось. — Если бы ты только перевела дыхание…

Я схватила лампу с прикроватной тумбочки и швырнула в него с воплем чистейшей ненависти, пронзившей меня. Он с легкостью поймал ее, бросив на пол, и я презирала то, как на него не действовало ничего из того, что я делала. Он был бессердечен, сделан из камня.

— Ты ведешь себя очень по-детски, — заметил он, и мое тело вспыхнуло от этого комментария.

Я стиснула зубы. — Я не собираюсь ни во что играть. Я ничего не буду делать, пока мой отец не будет в безопасности, а твой злобный генерал не прекратит охоту на мою сестру.

Это был единственный рычаг давления, который у меня был, и все зависело от того, насколько сильно я была нужна этому монстру для его планов.

Эрик раздраженно вздохнул. — Это не тебе решать. Ты сделаешь, как я скажу.

— Нет, не сделаю, — прорычала я, и напряжение повисло в воздухе, когда наши взгляды встретились. Страх угрожал заставить меня отступить, но я не могла. Единственное, за что мне оставалось держаться, это за свою стойкость, и я не собиралась позволять этому вампиру украсть ее у меня. Я готова на все ради своей семьи, и если мне придется угрожать этому чудовищу и рисковать своей шеей, чтобы защитить их, то так тому и быть.

Эрик поднялся на ноги, и я в одно мгновение превратилась в карлика из-за его внушительного роста. — Я не могу справиться с этими эмоциями, бунтарка. Не мое дело утешать тебя.

— Нет, но, очевидно, это твое дело — держать меня здесь пленницей и делать со мной все, что тебе заблагорассудится.

— Я не буду с тобой разговаривать, пока ты не обуздаешь свой тон. Я принц, и ты должна обращаться ко мне с уважением, — прорычал он, и я мельком увидела его клыки, когда он сделал шаг ко мне.

Мое дыхание участилось, пока я стояла на своем. — Уважение? — Я усмехнулась. — Я никогда не буду уважать тебя. Ты мой похититель. Похититель всей моей расы. Я знаю, что в тебе не бьется сердце, я знаю, что внутри ты пуст и ни о чем не заботишься, так что я не настолько глупа, чтобы взывать к твоим лучшим качествам, потому что у тебя их нет. Но ты сам сказал, что хочешь, чтобы я сыграла роль бунтарки в твоем маленьком ритуале, поэтому я говорю тебе, что сделаю все, о чем ты попросишь, при условии, что ты примешь мои требования. Защити мою семью, и я заплачу любую цену.

Его челюсть дрогнула, взгляд стал острым и непреклонным, когда он уставился на меня, как будто не мог поверить в то, что услышал. Его губы скривились, и зловещее выражение запечатлелось на его чертах, заставляя мои нервы дрогнуть.

— Я никогда не приму от тебя приказов, — прошипел он. — Ты забываешь, с кем говоришь и на что я способен.

— Я знаю, что ты можешь убить меня, — сказала я, и у меня перехватило горло. — Но я бы умерла за них тысячу раз.

Уголок его рта дернулся, и он подошел еще ближе, сокращая расстояние между нами одним движением. Я была вынуждена поднять на него глаза, когда рычание вырвалось из его груди, и обещание смерти повисло в воздухе. Блеск в его глазах был полон бесчисленных грехов, невыразимых поступков, которые он совершил, крови, которая омывала его кожу в течение его непостижимой жизни. И, возможно, я просто собиралась стать еще одним пятном на его душе, еще одной смертью, которая пополнит его коллекцию.

— Убить тебя? — переспросил он с невеселой усмешкой. — Я могу пытать тебя так, как твой маленький человеческий разум даже не в состоянии представить. Я переродился в муках, и я стал мучителем. Умереть легко, маленький человечек, но сможешь ли ты пережить агонию, которая выворачивает тебя наизнанку? Сможешь ли ты пережить кошмар, который вплетается в твои кости и ломает их одну за другой?