В этом же направлении действовал и русский посланник Я.И. Булгаков, не оставлявший у рейс-эфенди никаких сомнений относительно намерений своей государыни в Крыму.

Результатом этих обоюдных, хотя и несогласованных действий русской и французской дипломатии явилось нарастание миролюбивых настроений в окружении султана. Уже 25 октября 1782 г. граф Сен-При сообщал маркизу Вераку о том, что в Константинополе начинают осознавать свою неподготовленность к войне и необходимость сохранить мир с Россией[206]. Неудача мятежа в Крыму и восстановление на ханском престоле Шагин-Гирея, обязанного своим недолгим счастьем военному вмешательству России, несомненно, ослабили воинственные устремления Турции.

Итак, мятеж был подавлен, хан восстановлен на престоле, русские войска взяли под контроль (временно, как полагали многие) территорию полуострова, Порта не решилась открыто вмешаться в крымские дела, согласившись, таким образом, на восстановление статус-кво.

В немалой степени позиция турецкой стороны была продиктована умиротворяющим влиянием на нее Франции, что отчетливо сознавали в Петербурге. Русский посланник в Париже князь Иван Сергеевич Барятинский получил в январе 1783 г. высочайшее повеление выразить искреннюю признательность Людовику XVI и графу Вержену за оказанное ими содействие в предотвращении войны между Турцией и Россией. При этом особо отмечалась роль графа де Сен-При[207].

«Я не могу довольно изъяснить Вам, Всемилостивейшая Государыня, – докладывал князь Барятинский Екатерине II после выполнения данного ему поручения, – сколь граф Вержен оным был доволен. Потом он мне сказал, что Королю о сем приятном сообщении сделает он донесение, и заранее меня уверяет, что Его Величество принять изволит все Вашего Императорского Величества отзывы в настоящей их цене и с должным уважением; и паки сей министр стал рассуждать о всех Вашего Императорского Величества великих достоинствах и сколь взаимны интересы обеих держав быть в добродружеском согласии не токмо для них, но и в рассуждении генеральной системы в политических делах. Граф Вержен окончил свои рассуждения сими словами, что он в твердой надежде пребывает, что время докажет, сколь Ваше Императорское Величество можете рассчитывать на истинность сентиментов Короля, его Государя, и что все содействия Франции во всяких случаях будут временно сходствующие с достоинством, принадлежащим Великой Державе»[208].

Мирное разрешение очередного русско-турецкого конфликта не рассеяло сомнений Людовика XVI и графа Вержена относительно дальнейших намерений Екатерины II в Крыму. Маркиз Верак сообщал из Петербурга, что там вовсе не отказались от желания окончательно прибрать к рукам «наследство» Порты в Северном Причерноморье: «…план расчленения Турецкой империи не столь уж неправдоподобен, как это может показаться поначалу», – писал Верак в феврале 1783 г. министру иностранных дел. Дальнейшая судьба Крыма станет пробным камнем, а возможно, и началом осуществления данного плана, отмечал французский дипломат, подчеркнув, что Екатерина II продолжает рассчитывать на содействие Иосифа II[209].

Подозрения французской стороны оказались обоснованными. К 1783 г. Екатерина II окончательно согласилась с доводами ГА. Потемкина о необходимости ликвидации независимости Крыма и включения его в состав Российской империи. В качестве предлога она использовала многочисленные нарушения Турцией Кючук-Кайнарджийского договора, в частности объявление населения Тамани подданными султана.

8 апреля (ст. ст.) 1783 г. императрица подписала Манифест о присоединении Крыма к России. В нем, в частности, говорилось: «…по долгу предлежащего Нам попечения о благе и величии отечества, стараясь пользу и безопасность его утвердить, как равно полагая средством навсегда отдаляющим неприятные причины, возмущающие вечный мир между Империями Всероссийскою и Оттоманскою заключенный, который Мы навсегда сохранить искренно желаем, не меньше же и в замену и удовлетворение убытков Наших, решились Мы взять под державу Нашу полуостров Крым, остров Тамань и всю Кубанскую сторону. Возвещая жителям тех мест силою сего Нашего Императорского манифеста таковую бытия их перемену, обещаем свято и непоколебимо за Себя и Преемников Престола Нашего содержать их наравне с природными Нашими подданными, охранять и защищать их лица, имущество, храмы и природную веру, коей свободное отправление со всеми законными обрядами пребудет неприкосновенно; и дозволить напоследок каждому из них состоянию все те правости и преимущества, каковыми таковое в России пользуется…»[210].

28 (17) апреля 1783 г. совместными усилиями Г.А. Потемкина, генерала А.Б. Де Бальмена и надворного советника С.Л. Лашкарева, сменившего П.П. Веселицкого на посту русского дипломатического резидента при крымском хане, удалось добиться согласия Шагин-Гирея на отречение от престола и на вхождение Крыма в состав России. 5 мая 1783 г. Екатерина писала по этому поводу Потемкину: «Голубчик мой князь, сейчас получила твое письмо из Кричева и из оного и прочих депеш усмотрела, что Хан отказался от ханства. И о том жалеть нечего, только прикажи с ним обходиться ласково и со почтением, приличным владетелю, и отдать то, что ему назначено»[211].

Некоторое время спустя Шагин-Гирей навсегда покинет Крым и переедет в Таганрог, откуда в июле 1784 г. переберется в Воронеж вместе со свитой в 2 тыс. человек и всем принадлежащим ему имуществом. В 1786 г. Шагин-Гирея переведут на жительство в Калугу, куда его будет сопровождать уже немногочисленная свита. Императрица назначила бывшему властителю Крыма огромную пенсию – 200 тыс. руб. Когда же обнаружилось, что Шагин-Гирей тайно переписывается со сторонниками, оставшимися в Тамани, режим его содержания в Калуге был ужесточен. В 1787 г. Екатерина II удовлетворила настойчивые просьбы бывшего хана – отпустила его в Турцию. Когда в сентябре того же года началась русско-турецкая война, Шагин-Гирей по приказу султана был убит (удавлен) на о-ве Родос, где он обосновался[212].

13 (2) мая 1783 г. корабли Азовской флотилии под командованием вице-адмирала Ф.А. Клокачева вошли в Ахтиарскую гавань, на берегах которой в скором времени возникнет Севастополь. В течение мая – июля 1783 г. Крымский, Кубанский и Кавказский корпуса русской армии без единого выстрела заняли территорию Крыма, Кубани и Тамани. Коренное население этих земель было приведено к присяге императрице всея Руси. А 24 июля (ст. ст.) в результате подписания Георгиевского договора под протекторат России перешло Картли-Кахетинское царство[213].

«Матушка Государыня, – писал императрице Г.А. Потемкин 16 (5) августа 1783 г. о результатах своих стараний. – Вот, моя кормилица, и грузинские дела приведены к концу. Какой государь составил толь блестящую эпоху, как Вы. Не один тут блеск. Польза еще большая. Земли, на которые Александр и Помпей, так сказать, лишь поглядели, те Вы привязали к скипетру российскому, а таврический Херсон – источник нашего христианства… уже в объятиях своей дщери. Тут есть что-то мистическое. Род татарский – тиран России некогда, а в недавних временах стократный разоритель, коего силу подсек царь Иван Васильевич. Вы же истребили корень. Граница теперешняя обещает покой России, зависть Европе и страх Порте Оттоманской. Взойди на трофей, не обагренный кровью, и прикажи историкам заготовить больше чернил и бумаги»[214]

Текст предоставлен ООО «Литрес».