С другой стороны стола, опустив вниз глаза и сцепив в замок опущенные перед собой руки, застыла фигурка совсем юной девушки, которой на вид было около тринадцати-четырнадцати лет. Белого цвета кимоно с красной окантовкой подола и широких рукавов с вышитой золотой хризантемой на груди уведомляло о её принадлежности к членам императорского дома, не имеющим права на престолонаследие.

– Азуми! – в последний раз обратилась премьер-министр к молчащей и едва дышащей девушке в конце своей речи, сопровождаемой согласными кивками главы МИДа. – Нашей императрицей тебе была оказана очень большая честь, которую ты должна теперь всеми своими силами оправдать!

После этих слов кимоношная японочка совершила очередной низкий церемониальный поклон, все своим видом выражая безмерную благодарность сидящей за столом женщине.

Министры вслед за ней совершили свои поклоны, но намного меньшие по углу наклона спин.

А закончила напутствие министр иностранных дел:

– Не подведи нашу страну и её императрицу! Выполни всё, что они на тебя возлагают!

– Хай!52 – эмоционально выкрикнула малолетка. – Тенно-хейка, банзай!53

52. «Хай!» – в переводе с японского «Да!»

53. «Тэнно хэйка, банзай!» – дословно с японского «Его Величеству императору – десять тысяч лет!» – традиционное пожелание десяти тысяч лет жизни императору. На русский язык может переводиться как: «Да здравствует!». Часто использовалось в качестве боевого клича японских воинов – аналог русского «Ура!»

Удовлетворённо кивнув головой, императрица Японии, так и не произнёсшая ни одного слова, лёгким жестом руки отпустила всех, снова склонившихся перед ней, женщин.

***

Глава 7

Первая патронатная государынева гимназия. 14 октября 2086 года. Вторая половина дня.

«А техника-то явно не электрическая!» – размышлял я, прислушиваясь к звукам моторов двух остановившихся недалеко от нашего строя, одинаковых по внешнему виду, кортежных автомобилей (и в каком из них находится государыня?) и разглядывая потом всех трёх поочерёдно вылезших-таки из недр первого авто дам. – «Скорее всего, хоть выхлопных газов и не видно – бензиновая. Дизели звучат немного по-другому».

Первой из середины длинного, чёрного, полностью тонированного лимузина вылезла высокая, со спортивной фигурой (что было хорошо заметно даже сквозь свободную одежду) тётка, наряженная в однотонный, одномастный покинутому транспортному средству, брючный костюм. Под мышками расстёгнутого жакета, надетого поверх белой рубашки (или у женщин она называется блуза?), на миг мелькнули две, подобранные в тон женскому пиджаку, кобуры скрытого ношения. Из них торчали рукояти одноцветных с блузой пистолетов, поддерживающих с двух сторон высокий бюст дамы.

«Наверное, самая главная телохранительница!» – подумал я, хотя чёрных очков, скрывающих глаза, как показывали в кино, на её лице не было. А вот в одном из ушей что-то наличествовало – в этом просмотренные фильмы меня не обманули. Несколько других, хоть и одетых в разного цвета и покроя костюмы, но всё-таки внешне схожих, подтянутых, коротковолосых женщин перед этим быстро рассредоточились вокруг плаца.

Наша директриса, едва заметив начало открывания автомобильной двери, дёрнулась было навстречу, но, осознав, что из автомобиля появился не тот человек, которого она ожидала увидеть, снова сделала шаг назад.

А русский женский аналог Кевина Майкла Костнера54, отследив возвращение директора на занимаемую ранее позицию, захлопнула дверь, повертела немного головой и, не отходя от машины, застыла неподвижно в ожидании появления местной Уитни Элизабет Хьюстон54.

54. Американские актёры, сыгравшие главные роли в фильме «Телохранитель».

Только вот опекаемое ею лицо оказалось не одно. Целых две гостьи, с заметной задержкой появившись из задних дверей правительственной колесницы, явили себя нашему гимназическому братству. Хотя, по обозреваемым слева и справа причинам, точнее будет называть его сестринством. В обеих охраняемых персонах я мигом опознал не так давно виденных по интернету маманю нашей Опаловой и бездетного министра внутренних дел.

А чего это вдруг они своими подведенными тушью (или чем там женщины это делают) глазками сразу же уставились на мою ненаглядную, конечно же, но отличающуюся природной скромностью, личность? Неужели желание поменьше выделяться на фоне выдающихся вперёд достоинств одноклассниц так и не сбылось? А может с такого расстояния внимание двух первых лиц государства мне просто почудилось? Не настолько я заметная фигура, чтобы обо мне было известно на самом верху страны. Это как если бы Брежневу в то старое время докладывали б о моём существовании. Бред! Такого просто не может быть!

Скорее всего, увиденное мне померещилось, потому что спустя какое-то мгновение государыня перевела взгляд на закашлявшегося отчего-то министра, а потом отыскала глазами свою дочку, которой тут же слегка улыбнулась и едва заметно кивнула головой.

Скосив глаза, такую же реакцию я заметил и у довольного адресата отслеженного, как я предполагаю, всеми заинтересованными лицами, безмолвного приветствия. А незаинтересованной, судя по безуспешным попыткам неизвестной мне учительницы прекратить копошение на левом фланге нашего строя, была совсем уж мелкая детвора. Которой, в силу своего возраста и развития, на прибывшую высокую делегацию было просто начхать. У них и без неё хватало, чем себя занять. Или наоборот!

Удостоверившись, что теперь появилась именно та, кого мы все так долго ожидали, наша директор предприняла вторую, на сей раз удачную, попытку совершить доклад о том, что в вверенном её заботам учебном заведении всё в полном и абсолютном порядке. А затем довольная пристроилась слева от оглядывающих нас посетительниц.

– Здравствуйте, дети! Здравствуйте, дорогие учителя! – прозвучал приятный женский голос, благо небольшие размеры школьной площадки вполне позволяли государыне говорить без микрофона.

– Здрасьте! – в разнобой зазвучали детские и взрослые здравицы.

«Да уж! Это вам не советская школа, в которой приветствие уважаемого гостя отрепетировали бы заранее!» – подумал я, присоединяясь, как вежливый человек, к нестройно прозвучавшему ответному приветствию.

– Поздравляю вас с великим праздником нашей необъятной Родины!

– Спасибо! – раздались вокруг новые выкрики.

А мне, едва не скривившемуся от того, насколько всё это негармонично звучало, вдруг вспомнилось: «Здравствуйте, товарищи! Поздравляю вас с очередной годовщиной Великой Октябрьской социалистической революции!» И ответное троекратное: «Ура! Ура! Ура!» Даже головой пришлось помотать, чтобы развеять вставшее перед глазами видение парада на Красной площади.

Выполнив официальную торжественную часть мероприятия (и это всё?), дамы не спеша стали обходить выстроенные в несколько шеренг классы. А директор, сопровождающая гостевую троицу, изредка им что-то тихо комментировала.

А вот теперь ситуация изменилась с точностью до наоборот. Никто из прошедшей мимо нашего класса четвёрки никакого внимания на меня не обратил. Только на миг стало настолько жарко, что на лбу выступили капельки пота. Но, подувший следом ветерок, осенней прохладой компенсировал возникший неожиданно дискомфорт и высушил моё увлажнившееся чело. Ну, а намокшая спина со временем высохнет сама – под одеждой её всё равно не видно. Странно только, ведь я не переживал так, чтобы произошло непроизвольное повышение температуры тела. Или это подсознание ненавязчиво напоминает о потенциально возможных последствиях моих стычек с такой же рыжей, как и мать, Огнеславой?

Закончив обход, все высокопоставленные дамы в сопровождении охраны направили свои стопы внутрь учебного корпуса. А учительницы принялись уводить разновозрастных детишек по заранее определённым направлениям. Нам и параллельному седьмому классу, как я уже говорил, в поводыри досталась пани Говорова, которая повела нас в сторону спортивного комплекса. Что, в принципе, логично, так как по расписанию должна была начинаться пара ФВСП.