Походив по аптеке, останавливаюсь напротив стеллажа с антисептиками.

Вот только всё это мы уже проходили. Есть ли польза повторять?

Чувствую удар со спины. Мгновенно разворачиваюсь и подхватываю миниатюрную блондинку, которая корзинкой едва не сбивает стеллаж с зубными пастами.

– Блин… простите.

– Нет-нет, это я вас не заметила, – широко распахиваются красивые глаза. –  Извините!

С рассеянной улыбкой помогаю девушке принять устойчивое положение и отпускаю.

Возвращаюсь к антисептикам, понимая, что это финиш. Если у Поляковой действительно заражение, мне ни одна перекись не поможет. Нужен врач, причём не любой, а определённой направленности. Хирургической, блин.

Вздыхаю, запускаю руку в волосы.

Чёрт, всё-таки придётся…

– Извините ещё раз, – тонкий, но уверенный голос. – У вас всё нормально?

Перевожу взгляд, и недавняя блондинка прикусывает губу.

– Просто вы так смотрите… но, наверное, я просто не так поняла. Ещё раз простите.

И собирается уйти.

А меня что-то толкает под руку и язык.

– А вы врач?

Девушка останавливается, разворачивается. Хорошо, что в аптеке час пик, никто не обращает внимания на двух странных покупателей. Да и представить, будто она подставная, не хватает фантазии даже у меня. А раз нет, то вдруг повезёт ещё раз?

– А что именно вам надо? – хмурится она.

– Мне? – из груди вырывается смешок. Пан или пропал. – Мне надо вылечить огнестрел. Сможете?

В том, что она врач, уже не сомневаюсь.

Блондинка окидывает меня внимательным взглядом.

– Не у меня, у знакомой.

– Но есть же травма или…

– Или, – криво усмехаюсь. – Ладно, просто забудьте. Всего хорошего.

И иду на выход. Да потому что без вариантов, надо брать Полякову и везти в частную клинику, надеясь на цифрового бога.

– Подождите! – раздаётся уже на улице, и я разворачиваюсь. Блондинка сбегает по ступеням аптеки и торопится ко мне. – Подождите. Как вас…

– Есений.

Мозгов не ехать в муниципальную травму мне хватает, а назваться чужим именем уже, видимо, нет.

– Я помогу вам, Есений, – она касается моей руки. – Но мне нужно видеть пациента, чтобы понять, что именно нужно.

– Видеть… что же, идёмте.

Удивительно, но она не боится идти с незнакомым мужиком. Без страха, с решимостью настоящего медика поднимается вместе со мной и входит в квартиру. А дальше начинается волшебство.

Серьёзно, Гарри Поттер отдыхает. В мгновение блондинка, оказавшаяся Дианой, развивает бурную деятельность. Мне приходится дважды бегать в аптеку, но к тому моменту, как она заканчивает с раной, снова промыв её, намазав и сделав фиг знает что ещё, Поляковой заметно лучше. А пока я пою усталую Диану чаем с пряниками на кухне, температура у Стаси сама собой снижается на 0,3 градуса. Вроде ерунда, но в нашей ситуации удача.

Не зная, как благодарить, обещаю услугу и оставляю свою почту для связи. Диана не верит, смеётся и говорит что-то о долге и клятве. Качает головой в ответ на моё: «Любая помощь, просто напиши», и уходит, растворяясь на просторах серого спального района.

А я ещё раз измеряю Поляковой температуру, успокаиваюсь прежней отметкой и иду. Готовить завтрак.

Утро оказывается действительно утром, здесь никакого блэкаута, так что через шторы пробивается яркое солнце. Часов десять?

Скорее всего.

Только время отходит на второй план, когда обнаруживаю себя на Воскресенском. Во всех смыслах – оказывается, я полулежу на его плече вместо подушки, при этом нога моя на его бедре, а рука на груди. Причём правая простреленная рука, которая сегодня почти не болит, да и повязка явно другая, какая-то профессиональная.

То есть не приснилось? Вчера гений и правда притащил мне какого-то врача? Что же, спасибо ему большое, но исключительно про себя.

Оглядев композицию, возвращаю голову на неожиданно удобное плечо. А что, ночь терпел, ещё часик точно потерпит, пока я досплю. Или нет. Потому что колено натыкается на прямое доказательство, что Воскресенский всё-таки брат первых двух. Размер, объём и прочие показатели вполне себе и даже ого-го. Ещё бы меня это не касалось, было бы супер. Но увы, всё моё уже проснулось и требует разбудить виновника бардака. А вибрация внизу и глубоко внутри приказывает укусить удобное плечо, чтобы страдала не я одна.

Фыркаю. Но губу изнутри всё равно прикусываю, когда, стремясь устроиться приличнее, задеваю вообще не то что нужно.

Бракованный Windows!

К таким проблемам договор с Котом меня не готовил. Может, предложить гению поправить здоровье? А что, он в таком же положении, как я. Если судить по башне, что никакие джинсы не скрывают.

Прикрываю глаза с весёлым смешком. Воскресенского бы инфаркт хватил, узнай он, о чём я думаю. Как же, воспитанный, приличный интеллектуал из хорошей семьи. Романтика, цветы, конфеты и прочая шелуха – его конёк. Точно знаю – одно время он даже стихи мне повадился слать, пока прямо не написала, что предпочитаю рассказы. А то, что строго 18+, дальновидно не уточнила.

Но вот дыхание меняется, гений глубоко вздыхает.

Насильно успокаиваю своё, в конце концов, не будет же он измерять скачущий пульс.

Вопрос, почему он в принципе оказался в моей постели, не задаю. Подозреваю квартира – однушка, и вряд ли на кухне завалялся хотя бы видавший виды диван. А чтобы спать на голом полу воспитания у Воскресенского, похоже, уже не хватило.

Но вот он окончательно просыпается. Чувствую, как приподнимает голову, подтягивает левую руку, видимо, посмотреть время. Правая у него в любом случае занята. Мной.

Неадекватное веселье захватывает волной. Я та ещё радость, но сейчас тянет рассмеяться.

– Блин, – высказывается тихо.

Пытается вытянуть из-под меня руку, но ЭТО МОЯ ДОБЫЧА. Проще отрубить, чем забрать.

– Полякова, – шепчет, легонько тронув за плечо. – Стася!

Давай, гений. Есть проблема – ищи решение.

И он подвисает, потому что будить меня пришлось бы задействуя больную руку. Которая, кстати, снова начинает ныть.

Ладно, уговорил.

Медленно открываю глаза. С насмешкой, даже не думая строить сонный  вид.

– Милый, – шепчу, глядя в расширившиеся зрачки, что оказываются неожиданно близко, – а какого ты делаешь в моей кровати?

Гений зависает, взгляд опускается на мои губы. А потом славный представитель семьи Воскресенских отшатывается – я позволяю, прогнувшись в спине и освобождая конечность. Правда, не ожидаю, что ужас младшенького настолько сильный. Есений отпрыгивает так, что сваливается с того края древней, но двухспалки.

– Покорён и побеждён, – хмыкаю, выглядывая за край.

Воскресенский как раз поднимает недовольный, хмурый взгляд из-под взлохмаченной шевелюры.

– Это моя кровать, – бурчит мрачно.

Садится на полу, а потом одним резким движением оказывается на ногах.

– В квартире два спальных места, и оба здесь. Есть будешь? – он всё-таки поворачивается.

Хотя я была уверена, что так и будет разговаривать спиной.

– А как же благородно уступить даме?

Цепляюсь взглядом за давешний «домик», поднимаю глаза к его лицу. Удивляюсь, что на откровенную провокацию и издевательство он не реагирует. Морщится только, да вздыхает. Словно не он, а я надоевший беспомощный ребёнок. Подросток в худшем из смыслов.

– Я помогу тебе умыться, – качает головой непробиваемый гений.

– Обойдусь, – отвожу взгляд.

И, кажется, повторяюсь.

– Диана сказала, руку нужно максимально беречь. Для скорейшего восстановления.

– Диана, – усмехаюсь. – Милый, ты воспользовался моим состоянием и завёл подружку?

– Если тебе так больше нравится, – в его голосе раздражение. – Но, вообще, Диана хирург. Мы познакомились вчера по чистой случайности, и она согласилась помочь.

– А ты нарасхват, – с кривой усмешкой ловлю его взгляд.

То, с каким чувством он говорит «Диана», дико бесит. До злых мушек перед глазами и желания найти и нагадить.