Мира сжалась на краю моей кровати, но голос ее звучал жестко. Я представила маленького нахохленного воробышка, вынужденного бороться с целым миром, и почувствовала жалость к той неведомой маленькой девочке, которой когда-то была мара Тьмы.

Мирайя поймала мой взгляд и отвернулась к окну. Жалости она не терпела и сама никого не жалела. Это я давно поняла.

Теперь она сидела вполоборота ко мне, так что мне оставалось лишь разглядывать ее профиль.

В какой-то момент показалось, что она сейчас встанет и уйдет. Но, видимо, желание поделиться наболевшим оказалось сильнее гордости. Мира продолжила.

– Больше я никого не слушала и никому не верила. Да и из приюта вскоре сбежала. Долго бродяжничала, питалась объедками или воровала, ночевала в… разных местах. А потом добралась до Рунгхара – столицы Орхангака. Там встретила других бродяжек. Мы сколотили уличную банду. Сначала воровали только еду на базаре. А потом попались на глаза настоящим бандитам, и нас посадили на оброк. Ты знаешь, что такое оброк, Инна?

Вопрос прозвучал неожиданно. Я начала вспоминать уроки далекой истории. Кажется, это было что-то легкое и приятное для крепостных крестьян по сравнению с невыносимой “барщиной”.

Но у Миры отношение к оброку оказалось иным. Голос ее зазвучал глуше, в нем начали проскальзывать шипящие нотки. Будто она хотела превратиться в змею и задушить своих обидчиков.

– Нам пришлось отдавать половину добычи. Но эта половина в несколько раз превышала все украденное нами раньше. Если мы приносили мало, нас наказывали. По очереди. А Бренна вообще забили до смерти у нас на глазах. Главарь решил, что это нам необходимо. В назидание, так он сказал.

Она сердито смахнула выступившие слезы и продолжила.

– Нас заставили грабить чужие дома. Нападать на экипажи. Брать заложников ради выкупа и много чего еще. Мы все это делали, потому что тогда наша жизнь была против жизни незнакомых людей или имущества. У нас не было выбора. Однажды мы решили сбежать, но на нас натравили стражников. Устроили облаву и отлавливали, как крыс в подвале. Я не знаю, что случилось с остальными. Мы разделились. Меня прижали к стене в грязном закоулке. Они так гоготали, обсуждали меня и рассказывали, что сейчас сделают. Четверо меня держали, а пятый начал снимать штаны…

Мирайя замолчала, переводя дух, а я сидела, будто закаменев. А ведь раньше считала, что это мне пришлось нелегко. Даже и представить не могла, через что прошла Мира. Но и магия спонтанно пробуждалась лишь в момент наивысшей опасности для носителя.

Просто моя “наивысшая опасность” существовала лишь у меня в голове. Но тогда я не знала Ардена и того, почему он похитил меня. Он был врагом, и я от него защищалась. Хотя реальная опасность мне в тот момент не грозила.

Если бы магия не пробудилась в Мире, для нее все закончилось бы по-настоящему ужасно.

– Что было дальше? – она молчала слишком долго, и я не удержалась, напомнила о себе.

Мирайя взглянула на меня так, словно и вправду забыла о моем существовании. А потом обхватила себя руками, сгорбилась и покачала головой.

– Знаешь, я ведь догадывалась, что однажды это случится. Не один, так другой. Мы жили как крысы в гнезде, спали вповалку. Чтобы никто не знал, что я девушка, я носила мужскую одежду и брила голову налысо. Боялась насилия… Но в тот раз меня спасло вовсе не это…

– А что?

– Магия. В тот день я этого не поняла, потому что потеряла сознание. А когда очнулась – только пепел вокруг кружился. И сил совсем не осталось, даже на ноги встать. Я так и сидела в том закоулке, пока меня не нашли другие стражники. Никаких следов от тех пятерых не осталось, поэтому меня не могли обвинить в убийстве. Но забрали в участок и долго допрашивали. А я молчала. Не хотела, чтобы меня казнили. Я тогда еще не знала, что приговор уже вынесен, потому что выброс магии был виден на всю столицу. И на щеках появились черные звезды. В общем, меня объявили ведьмой и приговорили к казни. Но в последний момент казнь заменили на вечное служение в храме. Потому что пришли жрецы и объявили, что богиня Равновесия избрала меня своей вессой.

– А вессы неприкосновенны, – пробормотала я.

– Условно. Но я была рада, все лучше, чем смерть. Правда, недолго радовалась. Оказалось, что в храме ненамного лучше, чем в тюрьме. Я провела там два месяца. Меня готовили к обряду посвящения, говорили, как мне повезло. Только я не верила. Я видела одну из храмовых весс. Случайно. Она выглядела жалко. Ее использовал главный жрец, но вовсе не для служения богине, а для собственных прихотей. Она даже не сопротивлялась. Как будто ей было все равно. Я смотрела на это и понимала, что со мной будет то же самое, если ничего не сделаю. Но сделать ничего не могла. Знаешь, какой беззащитной себя чувствуешь, когда пытаешься призвать силу, живущую в тебе, а она не откликается?

Разумеется, я знала. Сколько сама старалась, пыталась показать тарам свой резерв, который все считали огромным, но мне он никак не давался.

У нас с Мирой было много общего.

– Как ты встретила охотника?

– Он сам меня встретил, – жестко усмехнулась Мирайя. – Когда меня везли к месту обряда, пробрался ко мне в палатку. Не знаю, как ему это удалось, ведь меня охраняли день и ночь. Сказал, что знает, куда меня везут, и что со мной будет дальше. А он может меня вытащить.

– И ты поверила? – удивилась я.

– Нет, конечно, – ее усмешка стала злее. – Я думала, что сбегу от него, как только мы окажемся в безопасном месте. Но едва охотник перенес меня в лес, как на нас напали. Потом я уже от тебя узнала, что мы с ним попали в Ранкалию, а нападавшие – это маги. Ты сама знаешь, что их было много. Они избили охотника и оставили без сознания на обочине. Я пыталась сбежать, но меня усыпили. Очнулась уже в той крепости. А там ты. Я была уверена, что тебя подсунули, чтобы я не рыпалась. А ты сразу начала про побег. Я тебе не верила, но решила не спорить. Если бы ты оказалась крысой, я бы убила тебя, прежде чем сбежать.

Последние слова Мира произнесла с мрачной решимостью.

Я вздрогнула. Не думала, что она была так радикально настроена.

– И смогла бы убить меня? – прищурилась, оценивая степень риска.

Мирайя пожала плечами.

– Тогда мне казалось, что смогу. А сейчас не знаю. Я тогда толком себя не помнила. Какие-то обрывки блуждали в голове. Не память, а решето. Будто кто-то нарочно стер мои воспоминания. Еще и ничего не понятно, кто друг, кто враг, что вообще происходит, куда меня везут. Да и ты из ниоткуда взялась. Вот я и не знала, как быть. Память полностью вернулась только недавно. Помнишь, когда я купол держала в Сартоге?

Я кивнула. Ту эпопею с побегом сложно забыть.

– Я тогда перетрудилась. Кичилась, что это легко, но что-то во мне надломилось. Слишком много магии израсходовала. А потом почувствовала, что черпаю уже из собственной жизни, и разорвала цепь, которой держала купол. Поначалу я ничего не замечала, да и магия восстанавливалась быстро. Но вместе с ней начали возвращаться и воспоминания. Поверь, это очень тяжело. Я словно заново все переживала. А недавно…

Мира снова замолчала, кусая нижнюю губу. Я поняла, что самое важное она только собирается мне сказать. А все, что было прежде, это так, прелюдия.

– Мира, – позвала я напряженным голосом. Дождалась, пока она на меня посмотрит, и спросила: – Что случилось недавно?

– Недавно я начала слышать зов. Во сне. Я думаю, это Рандир меня зовет.

– Дохлый цверг! – вырвалось у меня.

Только магической связи с принцем Арбадона нам не хватало.

Что ж, по крайней мере, теперь у всех странностей Мирайи появилось логичное объяснение. А как еще должен вести себя человек, который очнулся в незнакомом месте, на пару с непонятной девицей, и первым делом выяснил, что его похитили? Не удивительно, что она пыталась меня придушить. Я бы тоже, наверное, так поступила.