— Пусть только попробует! — фыркнула я, подлетев к подруге и изобразив поцелуйчики в обе щеки без касаний. — Шикарно выглядишь! Дай угадаю — платьишком от «Версаче» порадовал новый ухажёр?

Милка улыбнулась ещё шире, отбросила сигарету в урну и покрутилась, демонстрируя поблёскивающую серебром ткань классического коктейльного платья, сидящего на тонкой фигуре как вторая кожа. Лейбл громкий, коллекция свежая, но я проглотила мысль о том, что наряд слишком бледен для её очень светлой кожи и длинных платиновых кудрей — она просто в нём потерялась как рыбка в чешуе.

— А ты как всегда, всё про всех знаешь, — она озорно склонила голову набок и окинула меня придирчивым взглядом, но я была уверена в образе на все сто. — Неплохо. Хм, кожа и блузки Сен-Лорана: ты себе не изменяешь. Да, Костик меня немного… поблагодарил за компанию на свадьбе.

— А уж как я тебе благодарна, дорогая, что ты его заняла! — от души кивнула я, и не думая осуждать её за интрижку с женатым мужчиной. — С меня сегодня выпивка.

— Ого! Удивляешь всё больше… Неужели Вадик расщедрился?

— Вадик немного приболел, наглотался холодного шампанского, — как можно более сочувствующе вздохнула я, поудобнее перехватывая клатч. — Так что я пока птица вольного полёта.

— Найс! Тогда что же мы стоим, мадам Демчук? Угощаешь!

Милка подмигнула охраннику, и тот посторонился, пропуская нас внутрь — нам в таких местах хватало вполне примелькавшихся мордашек для прохождения фейс-контроля. Процокав каблуками по плиткам, мы прошли по тёмному коридору к источнику громкой музыки: просторному залу, откуда выпрыгивали цветные огни.

Я с наслаждением вдохнула смесь ароматов: дорогие духи, горящий «Б-52» на барной стойке, текила и лайм, натуральная кожа диванчиков и лоск. В разы лучше всего дерьма, в котором я тонула со дня свадьбы. Милка сразу уверенно повела меня за собой на балкон, обрамляющий танцпол, где отплясывало под жёсткие биты человек двадцать, не больше: для буднего дня почти аншлаг.

— Какие люди, и без охраны! — раздалось шумное приветствие, когда мы с Милкой остановились у одного из круглых столиков, занятых очень знакомой компанией. — Юльчонок, вот это сюрприз!

Широко оскалившись в подобии радости, сказавший это Тимур даже вскочил с диванчика, чтобы демонстративно поцеловать мне руку. Я не противилась светской вежливости: таков уж был шут Фатеев, любитель показушности и бабник в седьмом поколении.

Наверное, единственная, с кем он ещё не переспал в этом клубе — я. Остальные успешно велись на флирт, который летел из него автоматом, да на смуглую морадшку с оленьими глазами.

— Привет, Тим, — я панибратски положила ему руку на плечо, всем языком тела говоря, что воспринимала его только другом. — Развлекаетесь, ребятки?

— Мы всё ещё провожаем в замужнюю жизнь боевую подругу, а она уже тут собственной персоной, — едва сумев перекричать музыку, отозвался второй завсегдатай нашей тусовки: сынок мэра города, худой как палка Стас, не расстающийся с тонированными очками. Вообще-то, для зрения он мог носить и линзы, но сделанные на заказ во Франции очки казались ему куда более стильными.

— Ага, значит я попала на собственные поминки? Вот вы добрые! — хохотнув, я плюхнулась на диван, закинув ногу на ногу и вынудив Стаса подвинуть зад.

— По случаю воскрешения Юльчика — всем текилы! — провозгласила Милка, и парни засуетились, наполняя стопки.

Разговаривать, перекрикивая музыку, было неудобно — да и не для того мы обычно так собирались в «Сохо». После первого же опрокинутого шота и затяжки кальяном я ощутила долгожданную свободу: все эти живые мертвецы, грязь, кровь и магия вуду оставались где-то далеко, в чужой реальности. Настоящими стали пьяный смех, фруктовый дым, кислый лайм и мимоходом пытающиеся погладить мои коленки мужские ладони, по которым едва успевала предупреждающе хлопать. Это давно стало частью моей жизни, и я знала: ни у Стаса, ни у Тимура никогда не родится идеи напоить меня и сотворить что-то мерзкое. Слишком им дорога репутация, да и вообще — для них это соревнование за внимание, а не сексуальный сигнал.

Они просто развлекались, как и я сама.

— Я тоже хочу замуж, — заявила вдруг Милка, когда мы дружно выпили третий шот. — И свадьбу нормальную, на островах!

— Да хоть сейчас, моя хорошая! — заржал Тимур, широко расставив руки как для объятий: — Иди сюда, будем выбирать острова… Нижние, верхние?

Милка с хохотом вскочила с дивана, едва не сбив с ног пробегающего мимо официанта.

— Ну не за тебя же! За нормального мужика!

— Не, а я чё, не нормальный? — Тимур надулся и повернул ко мне голову, округлив глазки оленёнка Бэмби. — Юляш, я не нормальный?

— Ты балбес, — хохотнула я и толкнула его плечом. — Пусти, мы идём танцевать!

Он тяжко вздохнул, но поднялся и позволил мне выйти, а потом с шумом плюхнулся обратно:

— Стасян, наливай. Меня оскорбили в лучших чувствах!

Мы с Милкой похихикали над его уморительно скорчившимся лицом и поспешили к танцполу — смешанная с парами кальяна текила настойчиво требовала разогнать кровь. Неоновые огни отражались от сверкающего платья подруги, ритмичный трек тянул за собой, и я помню, с каким отрывом ушла в толпу скачущих девчонок и парней. Помню, как кружилась голова, как гудело в затылке, и как ноги и руки жили сами по себе. Как мы с Милкой что-то пьяно орали бармену, когда он наливал нам цветные шоты «Радуги».

А потом в памяти осталась только чёрно-пятнистая каша.

В следующий раз более-менее осознанно я смотрела по сторонам, уже будучи на улице и жадно вдыхая холодный ночной воздух — видимо, именно он и заставил мозги очухаться. И то, что увидела, утешило мало: это были задние огни фар отъезжающей от клуба машины Стаса. С трудом, но удалось вспомнить, как минуту назад попрощалась с друзьями и заверила, что доберусь до дома сама.

Смелое заявление, учитывая, что кривой шажок к парковке едва не закончился падением носом в асфальт.

— Девушка, вам такси вызвать? — услужливо пробурчал за моей спиной охранник, на что я слабо икнула.

— Н-нет, спасибо.

С толикой удивления обнаружив в руках каким-то чудом — или стараниями Милки — не потерянный клатч, я нашарила в нём ключи и, пошатываясь, побрела к машине. Каблуки скребли по дороге, и звук показался донельзя смешным.

— А Юлечка-то в го-о-овно… — пропела я себе под нос и прыснула, давя смех.

Жакет оказался где-то потерян, и мне стало ужасно холодно: прозрачная блузка не грела совсем. С третьего раза попав в кнопку на брелоке сигнализации, которая почему-то всё время убегала из-под пальца, удалось шмыгнуть в салон и даже завести движок.

— Тр-тр-трр… мы едем-едем-едем в далёкие края… хорошие соседи, счастливые друзья…

Врубив радио и печку, я постаралась выдохнуть и сосредоточиться. Мне нельзя было ехать на такси и бросать тут машину, иначе утром придётся за ней ехать, оставлять Вадима с Ниной Аркадьевной… хреновая идея. Нет уж, не настолько я и пьяная — по пустым улицам потихоньку доеду. Пару раз сжала переносицу, чтобы сбросить стоящую перед глазами дымку, а затем как можно более уверенно взялась за рычаг передач. Так, плавно сдаём назад… по чуть-чуть…

Шмяк.

Отчётливый звук удара тут же дополнился оглушительной сиреной.

— Ойч…

Втянув голову в плечи, я одним глазком посмотрела в зеркало заднего вида и закусила губу: бампер смачненько впечатался в капот той самой матовой «Ауди» и к чертям разбил фару.

Ну я же потихоньку! И как так вообще вышло…

Уставшая тяжёлая голова не выдержала громкого звука орущей сигнализации и опустилась на руль. Дико хотелось лечь и уснуть прямо сейчас.

— Девушка! Эй, мадам, подъём! — заорал взбешённый мужской голос совсем рядом. — Охренеть, она там спит! Слышь, курица, а ну выползай!

Водительскую дверцу беспардонно рванули, и поток холодного воздуха снова укусил кожу. Я поёжилась и со вздохом откинулась на сиденье, не без усилия разглядев перед собой крупного бритоголового мужика в добротной рубашке.