— Так и зачем она тебе? — упрямо повторила Лёля.

— Ты знала, что свататься я к тебе приходил? — Кощей так резко сменил тему, что Лёля взглянула на него скорее озадаченно, чем испугано. Она даже неловкость ощутила, вспомнив приём семьи её негостеприимный.

— Знала. Я видела тебя, но мне во двор выйти не дозволили, — созналась Лёля, пристыженно пряча глаза.

— Я ведь искренне за тобой шёл. Понравилась ты мне. Всё в тебе хорошо было: и смех твой, и фигура, и тот задор, с которым ты людей на смерть вела…

— Не надо, — остановила его Лёля. — Это не я была…

— Неважно. А знаешь ли, почему Сварог мне от ворот поворот дал? — Лёля промолчала, и Кощей продолжил, не дождавшись ответа: — Потому что Чернобог первым был. Первым дочь Сварога в жены заполучил, а заодно и его поддержку. А я что? Так и остался вассалом второсортным, хотя мне половина Нави принадлежит. Коли вышла бы ты за меня, мы с Чернобогом ровней стали бы, а это в планы отца твоего не входило. А я ведь уже мечтал, как вместе мы править будем. Я мог бы тебя счастливой сделать. А ты жизнь привнесла бы в царство моё.

— Прости его. И меня прости. Почему-то тогда это весёлым показалось: пришёл ко мне жених свататься, а батюшка его отвадил. А сейчас совсем несмешно. Да только не думаю, что счастливы мы были бы, боги почти незнакомые…

Между ними снова повисло неприятное молчание. Теперь Лёля хранила безмолвие не от ужаса, а оттого, что наедине с молодым мужчиной была. Мужчиной холодным, смертельно опасным, но который чувств не скрывал и который мог бы мужем её стать, если бы на то воля Сварога оказалась. Только аспид на вершине уступа был свидетелем их странного свидания. Чтобы не смотреть на Кощея, Лёля окинула взглядом глянцевого чёрного змея над собой. Он переминался с ноги на ногу, но хозяина ждал терпеливо.

— Надоело мне в тени Чернобога находиться. Его боятся, ему на капища дары несут, силу его питают, а мной только детей непослушных запугивают. Придёт Кощей, утащит к себе в терем да кашу с мясом дитяти сварит, — Кощей усмехнулся, дёрнув плечом. — А ведь моё войско не слабее войска Чернобога будет. Давно уже хотел соседа припугнуть, мощь продемонстрировать, да всё повода не было. И вдруг донесли мне давеча — сама Морена обходить границы отправилась, обереги обновлять, а из защиты — служанка да пара богатырей. Чем не Родов перст?

— Ульяна! Про неё ты говоришь? — выдохнула Лёля, понимая всю глубину своей ошибки. Ну кто дёрнул её с подругой платьем меняться?

— Да. Вместо Морены досталась мне русалка обряженная, невесть как в Навь попавшая. Да ещё строптивая такая, слова не вытянешь. Пришлось самому лететь загадку разгадывать, как это нечисть мост Калинов обойти смогла. Казалось бы, Родов перст насмешкой для меня обернулся, но нет. Нашёл я ту, кого найти не думал даже.

— Так отпусти её! Если понял ты, что не Морена то, зачем Ульяну в плену держишь?

— Не нужна она мне. А ты нужна. До сих пор нужна. — Кощей внезапно приблизился к Лёле, и чем-то сладким от него пахнуло, будто цветами увядшими. — Приходи, отвори дверь её темницы. Даю слово своё, что удерживать её не стану, коли ты место русалки займёшь.

— Как пленница твоя? Как заложница? — Лёля дрогнула, отступая на шаг.

— Как жена, — короткий ответ Кощея прозвучал приговором. — Будешь в замке моём жить, и тогда уже ни Чернобог, ни Сварог не посмеют мне законы свои навязывать. Мы править половиной Нави станем — ты и я, — Кощей протянул Лёле ладонь. — Ты светом станешь царства моего.

— А взамен ты дашь Ульяне уйти? — Лёля спрятала руки за спину, не решаясь коснуться изящной кисти, тянущейся к ней.

— И ей, и двум стрибожьим внукам, — спокойно подтвердил Кощей, едва заметно вскинув бровь. — Это же ветер южный и северный, дружки твои давние? Любой бы догадался, что простые витязи так ловко в тварей крылатых обернуться не сумели бы. Сейчас их воины мои все дальше уводят, следы путают. Знаешь, они ведь только по указке моей жизнь им пока хранят. А что побледнела ты так? Али дорог тебе кто из них особо?

Лёля втянула сухой воздух, обжёгший лёгкие, в надежде дать себе немного времени. Теперь и Похвист с Догодой в опасности. Одного только знака её к ним расположения достаточно, чтобы Кощея ревнивого прогневить. Выходит, её сила сейчас большая, никто, кроме неё, с Кощеем совладать не сможет. Он и сам бог могучий, да ещё и с войском собственным в придачу. Будто в пасть змеи, вложила Лёля свою ладонь в руку Кощея, а взглядом в его красных очах потонула.

— Конечно, дороги они мне, да не так, как ты думаешь, — соврала она с улыбкой. — Мы вместе выросли. Взяла их с собой, чтобы компанию составили, пока я сестру навещаю. А по пути русалку подобрали. Забавная она, на яркие тряпки падкая, вот и нарядили её как королевишну. Прости, что запутали шуткой глупой. Я принимаю твоё предложение. Давно мне замуж пора, а ты пара, меня достойная. Дозволь только сначала с друзьями попрощаться, а то коли сейчас с тобой пойду, они искать меня вздумают.

— Как ты изменилась, невеста моя правьская. — Кощей рывком притянул Лёлю к себе так близко, как до этого она лишь с Догодой была. — Такой ты мне ещё больше нравишься. Нравятся волосы твои яркие, глаза глубокие, то, как смело смотришь ты на меня, и то, как дерзко лжёшь. Я видел тебя и мальчишку белобрысого, якобы «друга детства» твоего. Но ради нашего будущего я прощу твою неверность и дам им спокойно покинуть Навь. Жду тебя в замке своём на рассвете, и поспеши. Времени у русалки осталось всего ничего.

Губы Кощея, тёплые и мягкие, алчно впились в губы Лёли, но она не ощутила ничего, кроме успокоения. Похвист, Догода и Ульяна будут жить. Её поцелуй да и всё её тело — ничтожная за это цена.

***

Лёля сама поражалась своему хладнокровию, когда уверенными руками крошила в небогатую похлёбку кусочки местных кореньев. К тому времени, когда вернулись братья, она уже чётко представляла каждый свой дальнейший шаг. Теперь-то уж точно всё будет хорошо, пусть и не у неё. Но и этого достаточно.

— Вам поесть надобно. Весь день пропадали. — Она твёрдо всучила каждому из парней по плошке с ужином.

Похвист взял свою порцию безучастно, а Догода настороженно смотрел на Лёлю, не приступая к еде, но она смогла найти в себе мужества и наглости улыбнуться ему в ответ. Прав был Кощей, лгунья из неё теперь хоть куда. И навыки обмана ей ещё понадобятся, чтобы навести на обоих братьев крепкий сон и покинуть их навеки.

— А как вы собрались завтра Ульяну выручать, коли голодом себя морите? — Она упёрла руки в боки и грозно нахмурилась. — Похвист, хватит ковыряться, ешь уже! Тебе силы нужны Ульяну на себе вынести!

Лёля безоговорочно согласилась с безумным планом, придуманным Догодой и Похвистом, зная, что они всё равно не успеют его осуществить. Ещё полдня назад она костьми бы легла, а не отпустила никого из них атаковать вражеский замок на рассвете. Во время разведки своей уткнулись братья в высокий частокол, который ни один человек преодолеть не смог бы, но для братьев-ветров это несложным делом было. Внутрь лагеря заглянуть им не удалось, аспиды отогнали, и оттого вбили себе Похвист и Догода в головы, что идти в атаку нужно утром ранним, когда аспиды слабее всего, а их наездники ещё спят. И Лёлю замысел этот более чем устраивал. Утром у врат чужой крепости братьев не враги, а Ульяна ждать будет. Пусть улетают втроём. Кощей своё слово сдержит, не станет препятствовать, он всё-таки царского рода, его обещания чего-то, да стоят.

— А ты почему оживлённая такая? Сама бы присела хоть на миг, — Догода похлопал ладонью по песку рядом с собой.

— Извини, что-то распереживалась я. — Лёля послушно села, но не перестала теребить край длинного рукава. — Я рада, что всё закончится скоро.

— Нравится мне, что ты в нас с Похвистом так уверена. А я вот до сих пор не знаю, как мы Ульяну там внутри отыщем. Да и стерегут её, наверное, — заметил Догода.

— Я её найду, сердце доведёт. А если ещё и парочку аспидов прикончу, так туда им и дорога. — Голос Похвиста прозвучал хрипло и рвано.