— А мои слова...Я чертов ублюдок. Я не должен был так поступать.

Волкан стал спешно одеваться. Он был очень нервным и сам не знал, что ему делать. В такую ситуации он еще не попадал. Его игры завели в тупик его самого. Сейчас не было победителей и проигравших. Это ловушка, в которую он попал добровольно.

Волкан забрал у Жасмин улики. Она горько усмехнулась, когда он это сделал. Это она и ожидала. Он все же сделал это и ушел, не обернувшись.

***

Сулейман пришел на могилу брата. Все эти дни, он оттягивал этот момент. Даже если Боран предал его, он был его братом. Словно тень, он всегда преследовал его. С самого детства. Защищать, оберегать, подставлять свое плечо — это было их долгом.

— Мы с тобой через многое прошли, Боран, — Сулейман провел рукой по могильной плите. — В самые темные дни, ты был рядом со мной. В самые трудные моменты, ты помогал мне. Мы были неразлучны. Не знаю, в какой момент твое сердце успело почернеть. Я этого не заметил. Наверное, я должен был быть более внимателен к тебе.

Сердце мужчины начало покалывать. Ему было тяжело говорить, но он не замолкал.

— Пусть ты и предал меня, но я постараюсь найти сто причин, чтобы оправдать тебя, — скупая слеза скатилась по его щеке. — Неужели боль, которую ты пронес через всю свою жизнь, сделала тебя таким? Нет ничего более тяжелого, чем остаться без любимой. Я знаю это лучшее всех. Но ты сам отказался от своей любви. Неужели, это так сильно терзало тебя, что ты перешел на темную сторону?

Сулейман попытался встать, но ноги задрожали. Он упал на колени. Сердце уже не выдерживало всей боли, которую он пережил. Лицо начало бледнеть. Мужчина рухнул на землю.

***

— Папа в больнице, — объявил плачущий голос сестры.

Альп сбросил вызов и стал быстро одеваться. Он натянул на себя спортивный костюм, и буквально выбежал из дома.

— Я с тобой! — твердо сказала Ягмур, садясь в машину мужа, и получила слабый кивок в ответ.

Оказавшись в больнице, они поднялись на нужный этаж. В коридоре уже собрались остальные Кылычи.

— Что с ним? — нервно спросил Альп. Почему-то состояние отца беспокоило его. Внутри все дрожало от страха.

— Все плохо, — равнодушно ответил Орхан, хотя его взгляд был иным. Он словно стал стеклянным.

— У него был инфаркт, — сказала Элиф. — Ты можешь войти внутрь, если хочешь.

Альп сглотнул слюну и уставился на дверь палаты. Он будто прирос к тому месту, где стоял. Сделать первый шаг было сложно. На много сложнее, чем он думал.

— Иди, — прошептала ему Ягмур, сжав его руку.

Наверное в ней была сила, которой ему не хватало. Он все же смог сделать первый шаг. Незаметно для себя, он оказался в палате.

Сулейман лежал на кровати и смотрел в потолок. Его глаза были открыты, но в них угасала жизнь.

— Сынок, — хриплым голосом произнес он. — Подойди.

Альп подошел к нему и сел на стул. Его взгляд был прикован к Сулейману. Он никогда не видел его таким. Обычно зеленые глаза были полны суровости. Улыбка редко касалась губ. Строгий взгляд внушал страх. Но сейчас он выглядел другим. Темные круги под глазами. Бледное лицо. Слегка потемневшие губы.

— Время так быстро летит, — с сожалением произнес он. — Я и не заметил, как мои дети выросли и сами стали родителями. Вы научились сами принимать решения и распоряжаться своей жизнью. В особенности ты, Альп Яман. Так получилось, что я не мог стать для своих детей хорошим примером отца. Да и у меня самого не было лучшего примера, — горькая улыбка озарила лицо мужчины.

Альп почувствовал, как в горле образуется ком. Было сложно слушать его. Сложно смотреть на него.

— Прости меня за все. Ты рос вдали от семьи, но я хочу, чтобы ты знал кое-что. Я выбрал тебя, Альп. Я выбрал тебе жизнь, которая должна была быть полна любви и заботы. Я хотел, чтобы ты рос подальше от оружия, смертей. Я посчитал, что это твой шанс. Я выбрал тебя, сынок.

Из глаз Альпа брызнули слезы. Хрипящее рычание заполнило палату. Ему было больно. Очень больно.

— Я так устал. Мне очень хочется отдохнуть, сынок.

— Папа, — Альп сжал руку отца.

Сулейман улыбнулся. Пусть и поздно, но услышать это слово из уст Альпа было очень приятно.

В ту же минуту в палату забежал Серхат. Его напуганный взгляд нашел Сулеймана. Он быстро подошел к отцу.

— Ты не можешь так легко умереть, Сулейман Кылыч, — дрожащим голосом произнес он. — Не сейчас. Ты сильно задолжал мне. Из-за тебя я остался без матери. Решил оставить меня полным сиротой?!

— Ты не сирота. Ты никогда не будешь сиротой, Серхат. Ты не просто мой сын. Ты нечто большее, — Сулейману с трудом давались последние слова. — В тебе заключается моя с Селин любовь. В тебе тот свет, который она излучала. У тебя её глаза. У тебя есть семья. Есть братья. Ты должен заботиться о них. Ты мой старший сын. Мы с мамой очень сильно тебя любим. Помни.

Губы Серхата задрожали. Он стиснул сильнее зубы, чтобы не дать волю слезам. Как бы тяжело и больно не было, он старался держаться.

Все потихоньку начали входить в палату. Даже Юсуф пришел, чтобы попрощаться. Сейчас не было вражды. Сейчас не было ненависти. Перед смертью ничего уже не имеет значение.

Сулейман окинул взглядом своих детей. Он был счастлив. Он знал, что его дети сплотились. Они были вместе. Это и есть семья. Перешагнув сквозь границы боли, обид, ненависти, они выстроили крепкие узы.

Серхат был их силой. Альп гневом. Орхан разумом. Волкан смехом. А Элиф...Она была сердцем.

— Юсуф, я доверяю тебе своих детей, — сказал Сулейман, прежде чем его взгляд упал к окну. — Селин, — он улыбнулся, и зеленые глаза потускнели.

Молодая душа вышла из тела. Он с улыбкой шагнул к голубоглазой девушке, которая уже ждала его. Наконец-то они воссоединились. Две половинки одной забытой истории любви.

— Сулейман! — Зилан положила голову на грудь мужа и заплакала. Пусть их отношения и не были идеальными, полными любви, но они научились жить вместе. Они научились заботиться друг о друге. И все же, со временем она полюбила своего мужа. Только вот глаза Сулеймана всегда с тоской искали Селин.

Сибель сидела в углу и горько плакала. За короткий промежуток времени она потеряла двоих сыновей. Она осталась одна. Жизнь будто разделилась на до и после.

***

Похороны Сулеймана Кылыча прошли в дождливую погоду. Небо скорбело вместе с его семьей. Никто не ревел от горя и не бился в истерике. Вокруг было тихо, но слезы были на глазах у каждого.

Серхат стоял рядом с Альпом. Его голубые глаза блестели. Сердце болело от осознания того, что он остался сиротой. Он не видел, как позади него встали родители. Сулейман и Селин улыбались, положив руки на плечи своего сына. Они, как ангелы хранители, как крылья, которые всегда будут с ним.

Люди потихоньку стали уходить. Кладбище опустело. Осталась только семья Сулеймана. Все старались стойко держаться, не давая себе слабины.

— Мне было семь лет, — подал голос Орхан, привлекая к себе внимание. — Я был очень эмоциональным ребенком.

Зилан с сожалением посмотрела на сына. Она поняла, о чем он хочет сказать.

— Я часто смеялся, шутил, шалил.

Эти слова многих удивили. Никто и никогда не видел, чтобы он смеялся, а про остальное и речи быть не могло.

— Однажды, я играл с детьми, которых считал друзьями. Я ошибся. Это была моя первая ошибка.

Альп нахмурился и сжал кулаки. Он был уверен, что история брата разозлит его.

— Эти дети ненавидели меня. Им не нравилось, что я сын Главы. Им не нравилось, что у меня все есть. Я делился с ними едой, игрушками, всем. Даже это не смягчило их. Как-то раз они избили меня, потому что я радостно показывал им свой новый велосипед. Тогда я впервые узнал, что такое зависть, — голос Орхана стал слегка хриплым. — Папа сказал, чтобы я больше не играл с этими детьми. Он научил меня держать голову высоко и с гордостью занимать место сына Главы. Он сказал, что единственными, кто подставит мне плечо, будут мои братья. А Элиф будет той, кто в темное время, будет излучать свет. Папы больше нет, поэтому я скажу вам это вместо него.