Попытки способствовать развитию промышленности, предпринимаемые сербами и хорватами в Хорватии, Славонии, Боснии и Герцеговине, уже в наше время увенчались определенным успехом. Итальянцы же не могут проводить активную политику протекционизма, направленную на защиту национальной промышленности, из-за своей социальной обособленности в прибрежных регионах и в Далмации; здесь они принадлежат к высшим слоям городского общества и не имеют поддержки в лице низов одной с ними национальности. Итальянская часть Южного Тироля слишком мала по численности населения и обладает слишком маленькими возможностями в плане развития, чтобы проводить особую экономическую политику.
Промышленный протекционизм поляков в Галиции направлен против промышленности Западной Австрии. Полякам, в соответствии с их национальными воззрениями, каждое изделие предприятия, работающего на польской территории России или Пруссии, кажется таким же родным, как и изделие производителя, находящегося в Галиции; то, что производится вне этой территории, например в Западной Австрии, представляется полякам чужим товаром. Много лет управляющие Галицией чиновники (причем работающие не только в автономной земельной, окружной и общинной администрации, но и в находящихся в польских руках государственных учреждениях и на государственных постах) пытаются индустриализировать эту территорию. Отчасти эти попытки не направлены против западноавстрийского импорта, как, например, в производстве керосина и в деревообрабатывающей промышленности. Но в других отраслях, например в сахарной и в бумажной промышленности, цель вытеснения западноавстрийского импорта проступает очень явно.
Все народы, объединенные австро-венгерской таможенной зоной, хотят использовать предоставляемые ею возможности, чтобы приобрести в национальном плане как можно больше, а потерять как можно меньше. Каждый народ стремится к тому, чтобы сохранять это сообщество настолько, насколько оно приносит ему пользу[29].
На полях сражений Сербии и Польши немецкие австрийцы, поляки и венгры защищали общие политические интересы. В политическом смысле они необходимы друг другу. Но в вопросах национальной экономической политики их разделяет то же противоречие, которое повсюду разделяет традиционные индустриальные нации и аграрные нации, находящиеся в процессе индустриализации. Немецкие австрийцы кажутся мадьярам опасными не потому, что они угрожают их политической самостоятельности (ни у одного австрийца нет подобных мыслей), а потому, что австрийская промышленность – самый мощный конкурент венгерской промышленности.
Малые народы Средней и Восточной Европы, с их незначительной территорией и малочисленностью, раньше других будут вынуждены признать, что идеал автаркии их национальной экономики невозможно претворить в жизнь. Очень скоро они должны будут сплотиться и экономически, как когда-то они почувствовали себя вынужденными сплотиться политически. Но подобное объединение (если оно основано не на военном подчинении одних другими) имеет шанс на прочность только в том случае, если всем своим членам оно дает возможность достичь одинаковой ступени промышленного и сельскохозяйственного развития. Свободный союз различных наций, в котором существует противоречие между чрезмерной и недостаточной населенностью в описанном выше смысле, не может быть долговечным в качестве экономического и таможенного сообщества.
Отношения между Австрией и Венгрией были самыми напряженными в то время, когда содействие собственной промышленности в Венгрии только начиналось. Однако чем больше крепнет венгерская промышленность, чем меньше она должна опасаться конкуренции со стороны австрийцев, тем очевиднее будет проявляться общность интересов обеих стран в деле защиты против иностранцев.
К среднеевропейскому таможенному сообществу – простирается ли оно до Багдада или только до Орсовы – применимо сравнение не с мононациональным немецким таможенным союзом, а с пестрой австро-венгерской таможенной зоной, в которой преобладают центробежные тенденции. Тот, кто сравнивает среднеевропейскую мировую экономическую зону с экономическими зонами Англии, России и Франции, забывает, что присоединение других народов происходило там путем завоевания и подчинения, а не на добровольных началах, и что в настоящем и будущем лишь меч сможет удержать эти другие народы в составе империи.
О покрытии военных расходов и военных займах[30]
Успех на войне зависит не только от численности и мужества бойцов и от таланта полководца. Не менее важно оснащение войска специальными вспомогательными средствами ведения войны – оружием и всевозможным войсковым имуществом. Поэтому к задачам, которые встают перед руководителями, относятся не только комплектование, боевая подготовка и надлежащее использование армии, но и ее обеспечение всеми специальными вспомогательными средствами, требующимися для ведения войны. Необходимость такого рода мер стала особенно очевидной в этой войне. Наши враги ведут ее как войну на истощение. Они перекрыли пути снабжения нашей экономики и экономики наших союзников импортным сырьем и промышленными изделиями, вынудив нас производить внутри страны все специальные вспомогательные средства ведения войны и все необходимое для снабжения населения в военное время без привлечения сторонней помощи [31].
До сегодняшнего дня нам удавалось справляться с этой задачей. Все то, что требуется для ведения войны, – оружие и боеприпасы, одежда и амуниция для солдат, продовольствие для армии и всего населения, мы сумели произвести внутри страны. Наше народное хозяйство показало, что оно достаточно сильно, чтобы нести тяготы четырехлетней войны на море, на суше и в воздухе в Европе и Азии. Наш народ не только выставил войско, которое, истекая кровью, сражалось на фронте, но и произвел все товары, которые необходимы на войне.
Австрийский полководец граф Монтекукколи, победитель в битве при Сент-Готарде на Рабе[32], произнес слова, впоследствии многократно цитировавшиеся, о том, что для ведения войны требуются три вещи: деньги, деньги и еще раз деньги. Как и все подобные высказывания, оно наряду с парадоксальным преувеличением содержит рациональное зерно. Однако истина в том, что для исхода военной кампании важнейшее значение также имеют специальные вспомогательные средства ведения войны. Рассматривая этот вопрос с экономической точки зрения, следует признать, что не деньги, а специальные вспомогательные средства выступают здесь определяющим фактором; при этом деньги, как, впрочем, всегда в экономике, являются лишь средством для приобретения потребительских товаров. Поэтому важно не количество денег у воюющего народа, а количество потребительских товаров военного назначения, которое находится в его распоряжении. Даже если бы австрийско-венгерское народное хозяйство на начало войны располагало денежными суммами на несколько миллиардов больше, чем это было в реальности, оно едва ли смогло их использовать как-то иначе, кроме как попытавшись закупить на них товары за границей.
В том, что в течение четырех лет борьбы мы смогли успешно противостоять врагу, что нам удалось не только очистить территорию нашего государства от захватчиков, но и перенести боевые действия вглубь вражеской территории, есть заслуга не только наших отважных военных[33]; это одновременно результат труда наших предпринимателей, рабочих и крестьян.
Материальные потери нашего народного хозяйства вследствие военных действий весьма значительны. Многочисленные некогда процветавшие населенные пункты сегодня лежат в руинах, уничтожено большое количество железных дорог, резко сократилось поголовье скота, по причине чрезмерной загруженности и неполноценной замены изношенного оборудования упала производительность промышленных и сельскохозяйственных предприятий, израсходование запасов обескровило экономику в целом. Для деятельных граждан с наступлением мира эта ситуация станет стимулом для того, чтобы с удвоенной силой взяться за работу, в то время как более слабые духом с озабоченностью смотрят в экономическое будущее. К какой из этих двух групп тяготеет человек, зависит от его характера и его эмоциональных оценок. Однако он может не беспокоиться относительно того, в состоянии ли мы также оплатить все то, что уже было потреблено в ходе войны.
