Литмир - Электронная Библиотека

Но в этой аргументации содержится большая ошибка. В ней не учитывается то, что на войне важную роль играет качество тылового обеспечения и вооружений, а не только их наличие или отсутствие. Народ, вынужденный создавать средства ведения войны при менее благоприятных производственных условиях, выступит в поход хуже накормленным, снаряженным и вооруженным, чем его противники. До определенной степени подобная материальная неполноценность компенсируется личными качествами. Но существует предел, преодолеть который не помогут никакая храбрость и самоотверженность[15].

VII

Спокойно смотреть в будущее может <только> тот народ, который обладает пригодной для поселения территорией такого размера и с такими естественными условиями производства, которая позволит этому народу в обозримом будущем размещать растущее население внутри границ страны, не достигая перенаселенности. (О перенаселенности страны мы говорим в том случае, когда она населена более густо, чем как она была бы населена при полной свободе передвижения по всему земному шару.) Это относится в равной мере и к большим, и к маленьким народам. Но политические последствия такого положения будут для больших народов другими, нежели для маленьких: если их будущее надежно, надежна и их ключевая позиция на мировой арене.

В начале XX в. мы видим три мировых державы, далеко превосходящие другие страны и по территории, и по численности населения: Англия, США и Россия. В каждой из этих стран предпринимались попытки с помощью торговой политики изменить разделение труда в свою пользу. В каждой из них представление об автаркии превращается в национальный идеал. И исторические события давно минувших дней – передел поверхности Земли, каким он был в XVII–XVIII вв., – позволяют воплотиться этому идеалу в жизнь.

Проще всего дела обстоят в России. Еще недавно Россия была огромной аграрной страной с почти отсутствующей промышленностью, с незначительным, но все же быстро растущим спросом на промышленные изделия. Высокие промышленные протекционистские пошлины в некоторых случаях помогли возникновению промышленности, в некоторых – лишь ускорили его. Народ России является счастливым обладателем большой части поверхности Земли, наделенной превосходными условиями для развития производства. Русскому народу не угрожает в обозримом будущем перспектива быть вычеркнутым из списка больших народов. Его сыны могут оставаться в стране, в которой достаточно места для гораздо более многочисленного населения.

В таком же благоприятном положении находится английский народ. Уже 100 лет назад Великобритания была индустриальным государством, его рынком сбыта и житницей был весь мир. Когда в конце XIX в. усиливающаяся индустриализация ее прежних лучших рынков сбыта стала угрожать будущему британского промышленного экспорта, взгляд английских политиков обратился в сторону больших колониальных поселений. В английской мировой империи также найдется достаточно места для увеличения населения. Уже более не Индия, а Канада, Австралия и ЮАР кажутся сегодня основой позиций английского народа в мире.

США тоже обладают достаточной территорией и полезными ископаемыми, позволяющими прокормить население, во много раз превосходящее существующее ныне.

К этим трем обширным мировым державам современности, быть может, добавятся другие. Предпосылки для этого есть, по-видимому, у Китая и Индии. Мировыми державами второго эшелона, пожалуй, могут стать Япония, Испания вместе с принадлежавшей ей Южной Америкой, возможно, Португалия вместе с Бразилией и Италия путем расширения [своих владений] в Северной Африке. Политические и экономические предпосылки для экспансии на Северном побережье Африки были бы и у французов, если б только более высокая рождаемость обеспечила увеличение их численности.

Основа мировой державы – население, увеличивающееся приблизительно теми же темпами, что и население других мировых держав, и территория, дающая этому населению возможность развиваться. Меры торговой политики не способны помочь основать мировую державу народу, не имеющему этих предпосылок.

Сегодня у немецкого народа эти предпосылки отсутствуют. Германия может прокормить своих обитателей только в том случае, если ее промышленность будет обрабатывать чужое сырье для чужих потребностей, с тем чтобы приобрести на заработную плату и на доход предпринимателей то сырье для собственных потребностей, которого нет на ее территории. Такое положение не может сохраняться долго. И поэтому, если немецкий народ не хочет потерять свои позиции в мире, ему нужны колонии для поселения[16]. Есть и другие народы, находящиеся в похожей ситуации. Но самая большая и самая могучая из неудовлетворенных наций – это немцы. Если немецкие мужчины и женщины покидают родину, для них не находится страны, в которой они могли бы сохранить свою национальную принадлежность. Потому что все земли, в которых белые могли бы процветать будучи крестьянами и рабочими, находятся в руках других народов, если не учитывать части Юго-Западной Африки[17], способной дать приют мизерному числу поселенцев. За последние 150 лет немцы селились повсюду в мире, где только было место для белого человека. Только в США с 1820 по 1906 г. выехало 5 млн немцев (и это не считая австрийцев)[18]. Все они и их потомки потеряны для немецкой нации[19].

Несмотря на то что политики Германии не предпринимали до сих пор почти никаких попыток завладеть колониями, все те народы, которые обладают большими территориями, чем им необходимо для их будущего развития, чувствуют, что Германия должна быть их естественным противником. Недружественную позицию, которую заняли в мировой войне нейтральные государства, можно объяснить скорее общностью интересов народов, которые не опоздали, как поэт, к разделу земного шара, чем теми причинами, которыми это обычно объясняется[20].

VIII

Широко распространено мнение, что в конечном итоге национальные противоречия должны быть преодолены за счет общих интересов в сфере экономики. С этой точкой зрения можно согласиться в той мере, в коей она отражает тот факт, что чисто экономические соображения свидетельствуют в пользу свободной торговли и против национального обособления посредством политики протекционизма[21]; то, что политика протекционизма может быть обоснована лишь внеэкономическими соображениями, было уже показано выше. Но надежды на то, что в вопросах торговой политики экономические соображения окажутся сильнее национально-политических, следует признать напрасными, по крайней мере, если говорить о ближайшем будущем. В настоящее время, наоборот, национальный принцип приобретает в политике все большую силу[22].

В случае с Австро-Венгрией эта точка зрения наделяется обычно особенным смыслом. Говорится, что экономика – это единящие узы, удерживающие в составе империи те народы, которые хотят отделиться из национальных побуждений. Такого мнения придерживается в первую очередь Карл Реннер[23].

Реннер расценивает современное государство как «экономическое сообщество», как «организованную экономическую зону». Существующие государства являются «политическим целым, так как внешне они отгорожены таможенной „стеной“, а внутренне они организованы вокруг устоявшихся и могущественных центров своих главных городов кровяными артериями и нервными стволами транспортных сообщений». Второй половиной своего утверждения Реннер указывает, собственно, в большей степени на географическое строение государственной единицы, которое в этом контексте далее нас не интересует. Нас интересует лишь восприятие государства как таможенного сообщества. Реннер переворачивает все с ног на голову: основополагающим признаком государства является не политическое единство, а таможенное. «Так, например, – продолжает Реннер, – сложно представить себе приобретение, более чуждое для существовавшей до сих пор государственности, чем приобретение в свое время Австрией Галиции[24]. Более чем столетнее совместное существование позволило этой области органично влиться в экономику монархии: отсутствие поставляемого из Галиции дерева и зерна, керосина, бензина и спирта ощущается в любом хозяйстве, на любом предприятии сразу же, как только эта область оккупируется врагами. И наоборот: вся бумажная, текстильная и металлургическая промышленность ощущает внезапное исчезновение рынка сбыта в Галиции». Это так, но разве шерсть, хлопок, резина, кофе, чай, кожа и т. д. менее важны для снабжения западноавстрийского рынка? И разве, к примеру, сахарная промышленность менее чувствительна к потере привычного рынка сбыта, чем любая другая отрасль производства? Не должны ли мы таким образом прийти к выводу, что США, Англия и ее колонии, Бразилия, короче говоря, весь мир связаны с Западной Австрией так же органично, как Галиция? Если бы странам Антанты[25] удалось поделить известным образом Германию и Австрию, то, пожалуй, тогда спустя еще сто лет некий приверженец доктрины Реннера нашел бы, что Бранденбург и Россия, Вестфалия и Франция, Тироль и Италия «органично» связаны столетним сосуществованием.

вернуться

15

[См.: Mises. Human Action. Ch. XXXIV, § 3 «War and Autarky» [Мизес. Человеческая деятельность. Ch. XXXIV, § 3 «Война и автаркия»]. – Прим. ред. амер. изд.]

вернуться

16

См.: Jentsch. Der Weltkrieg und die Zukunft. Berlin, 1915. S. 96 ff.

вернуться

17

[С 1884 по 1915 г. нынешняя африканская страна Намибия была колонией Германии под названием Германская Юго-Западная Африка. В первом десятилетии XX в. Германия жестоко подавила несколько восстаний коренного африканского населения своей колонии. К началу Первой мировой войны в колонии поселились около 10 000 немцев, при том что число африканцев достигало 200 000 чел. В 1915 г. немецкий вооруженный контингент сдался подразделениям Британской армии, вторгшимся из соседней Южной Африки. – Прим. ред. амер. изд.]

вернуться

18

[Между 1820 и 1914 г. из Австро-Венгрии в США эмигрировало около 3,7 млн чел. – Прим. ред. амер. изд.]

вернуться

19

Немецкая эмиграционная статистика уже более двадцати лет указывает на сильное сокращение числа эмигрантов. Это не противоречит сказанному выше. Потому что, во-первых, это снижение совпадает с окончательным формированием немецкого индустриализма и с упрочением системы протекционизма после преодоления эпохи Каприви, что должно было привести к временному ограничению эмиграции. Во-вторых, надо учитывать, что статистикой не охватывается типичная для Германии эмиграция представителей (трудовой) интеллигенции [intelligenzberufe] (техников, торговых служащих и т. п.).

вернуться

20

[Имеется в виду Иоганн Вольфганг Гёте и его присутствие на поле боя во время сражения при Вальме, когда революционная армия Франции нанесла поражение прусской армии под командованием Карла Вильгельма Фердинанда, герцога Брауншвейгского 19 сентября 1792 г., описанного поэтом в очерке «Кампания во Франции». См.: Gooch G. Р. Goethe’s Political Background // Studies in German History. London: Longmans, Green, 1948. P. 166–189, esp. 172–174. – Прим. ред. амер. изд.]

вернуться

21

[Mises. The Clash of Group Interests // Mises L. von. Money, Method, and the Market Process / ed. by R. M. Ebeling. P. 202–214. – Прим. ред. амер. изд.]

вернуться

22

[См.: Mises. Economic Nationalism and Peaceful Economic Cooperation // Mises. Money, Method and the Market Process / ed. by R. M. Ebeling. Norwell, Mass.: Kluwer Academic Press, 1990. P. 155–165 [см. в наст, томе статью «Экономический ационализм и мирное экономическое сотрудничество», с. 209–221]. – Прим. ред. амер. изд.]

вернуться

23

См. прежде всего: Renner. Osterreichs Erneuerung. 2. Aufl. Wien, 1916. S. 30–35.

вернуться

24

[Галиция была самой восточной частью Австро-Венгерской империи. Она была аннексирована Австрией в 1772 г. по итогам первого раздела Польши. После Первой мировой войны эта территория вошла в восстановленное Польское государство. В 1939 г. большая часть Галиции была анексирована СССР в результате раздела территории Польши между нацистской Германией и СССР. С 1991 г. – часть Украины. – Прим. ред. амер. изд.]

вернуться

25

[Антанта – военно-политический блок держав – победительниц в Первой мировой войне Англии и Франции (изначально в него входила Российская империя). – Прим. ред.]

5
{"b":"910950","o":1}