– Стой-стой-стой! – проворно подняла руки Катя. – Это же я!

Девушка была в одном белом халате. Причем моем. Причем пояс на халате отсутствовал, и когда она вскинула руки, его полы разошлись.

– Ой, – Екатерина торопливо запахнулась.

– По какому поводу стриптиз? Не то чтобы я был против…

– Уф-уф-уф, – раздалось из-за дивана, и я примерно представил, что же случилось за время моего отсутствия.

– Хома, – позвал я, убирая пистолет в кобуру, – Хома, Хома, Хома.

Обходя диван, мне навстречу на кривых лапках выкатился необычный зверек. Его шерсть была черного цвета, но по голове и спине будто кто-то известью мазнул. В небольшой пасти он сжимал изрядно потрепанный пояс халата, который волочился за зверьком, как змея.

– Это вообще кто?

– Мины, ловушки, сигнализация, – ответил, присаживаясь, гладя и успокаивая зверька. Тот продолжил рассерженно ворчать. – Я же тебя предупреждал: не надо ходить на второй этаж.

– Да я только на ступеньку поднялась, и тут этот монстр…

– Хома не монстр. Он ратель. – Я почесал Хому под подбородком, и он перестал буравить девушку взглядом маленьких черных глаз-бусинок.

– Кто?!

– Медоед. Его зовут Хома, – ответил я. Хома, поняв, что дома больше никто не будет нарушать правопорядок, вперевалочку потопал к лестнице. В ее основании имелся круглый вырез, куда Хома и нырнул.

– Медоед?! Откуда ты его взял?

– Привез из командировки из Средней Азии. Ты от него поясом отмахивалась? – Хома утянул в нору и добытую им «змею».

– Да…

– Значит, не отдаст.

– Так как он у тебя появился?

– Это долгая история. Если хочешь, я тебе ее расскажу…

– Я жду от тебя другую историю, – Катя поплотнее запахнула халатик, – только давай сначала переоденусь.

Катя убежала в гостевую комнату. Я же попросил дом приготовить инсамча и сел на диван, прихлебывая ароматный напиток.

– Кофе? – Катя успела заказать одежду с доставкой. Мне стало понятно, откуда взялось недовольство охранника: ему пришлось немного поработать курьером.

– Нет. Чай с женьшенем. Он также стимулирует работоспособность и мозговую деятельность. Но не обладает его недостатками. Будешь?

– Давай. Чувствую, мне надо будет разогнать свои мозги.

Я достал из кухонного комбайна чашку и принес ее устроившейся на диване девушке.

– То, что я тебе сейчас расскажу, не должно попасть в новости. Более того – ты никому и никогда не должна…

– Я сама буду решать, что и кому должна! – резко ответила мне Катя. – У нас, в конце концов, свобода слова!

– Во всем, что не касается источников, – спокойно произнес я, не желая раздувать конфликт, – ты можешь вести фривольные речи про царя-батюшку. И даже выражать недовольство его политикой. Но если ты начнешь активно интересоваться особенностями производства НИЭ…

– То я исчезну.

– Или окажешься на каторге.

– Будь эти НИЭ прокляты!

Интересоваться, почему Катя ненавидит неиссякаемые источники энергии, подарившие Российской империи небывалое могущество, я не стал. И так было понятно, что ненависть эта базируется на смерти отца, занимавшегося разработками в области НИЭ.

– Слушай, только не говори мне, что ты из этих филантропов, которые призывают поделиться технологией источников со всем миром! – Несмотря на очевидную выгоду, которую приносили источники, в обществе находились умники, утверждавшие, что секретами их производства надо поделиться со всем миром ради всеобщего благоденствия на планете. Мол, и пустыни Африки, получив прорву халявной энергии, превратятся в райские сады. И голод, и вечные бунты в Азиатской Конфедерации прекратятся.

– Хорошо, не говорю, – пожала плечами Катя, – и вообще я не говорю, а слушаю.

– И ты поняла, что распространение той информации, которую я тебе сообщу, в первую очередь навредит тебе самой?

Девушка кивнула. И тут в моей голове взбунтовалась демонесса.

«Я надеюсь, ты сочинил какую-нибудь историю? Ты же не собираешься ей рассказывать правду?!»

Странное дело, но при Кате Нила Агни предпочитала отмалчиваться и не отсвечивать лишний раз. И я понял почему: как только демонесса начала со мной говорить, девушка вздрогнула.

– Что ты видела? – спросил я у нее.

– У тебя вокруг головы появилась дымка. Еле заметная, синяя, но, может, мне показалось…

– Не показалось. – Удивительным образом Катя отслеживала любую, даже самую малейшую активность, которую проявлял демон. Надо будет потом расспросить Нилу, какими способностями обладают видящие. И почему нагловатая демонесса в присутствии Кати ведет себя ниже травы тише воды. Сейчас этого делать не стоит, чтобы не нервировать Катю диалогами с моим внутренним демоном. Девушка и так на взводе, не стоит раскачивать ее психику еще больше. – Но твои способности мы обсудим позже.

– Мои способности?! – Катя поперхнулась чаем.

– А ты думаешь, тебе демоны просто так мерещатся?

– Граф Орлов, перестаньте мне разговорами о всякой нечисти…

«Это кого эта девчонка назвала нечистью?!» – возмутилась Нила.

И это возмущение девушка тоже заметила. Синяя дымка или еще что-то, что видела Катя, девушку напугало, но она с упорством продолжила:

– Вы обещали рассказать обстоятельства гибели моего отца. И даже слово дворянина дали!

– А ты мне должна пообещать, что об этих обстоятельствах не узнает ни одна живая душа.

– Ну, простите, мы дворянских титулов не имеем, – язвительно ответила Катя.

Так, понятно. Бунтарка, как есть бунтарка. Источники ее раздражают, дворянство бесит.

«Да-да, расскажи ей все. И завтра окажешься на костре инквизиции».

– У нас нет инквизиции, – ответил я демону. Катя посмотрела на меня с недоумением.

«В любом обществе есть инквизиция. Вы, люди, нуждаетесь в том, чтобы вас пасли и оберегали. Да чего я тебе рассказываю – ты сам в некотором роде инквизитор».

Это утверждение было трудно оспорить.

– Ты с кем сейчас говорил… с той штукой, которая из тебя появилась в подвале? – прошептала Катя.

«Штукой?! Да сама она штука! Я Королева Теневых Лезвий и Повелительница…»

– Катя, мне нужно твое слово.

Демонесса была права. Делясь с Катей информацией, я рисковал. Рисковал всем: карьерой, положением в обществе. Честью семьи, в конце концов. Но, во-первых, Катя оказалась единственным человеком, которого я знал, имевшим паранормальные способности. Ну, не считая меня самого. А во-вторых, она и только она могла помочь мне расследовать покушение, или похищение, или что там еще задумывали люди, сбившие нас на грузовике в центре столицы. В родную контору я обращаться не стану. О случившемся я должен был доложить сразу же после освобождения. Следователи справедливо заинтересуются, на что я потратил несколько часов и зачем вернулся в тот злосчастный подвал. Свидетелей тому хоть пруд пруди: та же самая бабка, сидевшая возле подъезда, сдаст меня с превеликим удовольствием.

– Хорошо, я обещаю тебе, что не предам огласке все, что от тебя узнаю. – Было заметно, что в Кате боролись бунтарка и дочь, безумно любившая своего отца. С трудом победила вторая ипостась.

Я отправился за второй чашкой инсамча, заодно раздумывая, с чего бы мне начать. Поведать девушке обстоятельства гибели ее отца было не таким простым делом. Да и сами обстоятельства были довольно мрачные, поэтому подавать их стоило как можно мягче.

– Двенадцатого мая… – собравшись с мыслями, начал я рассказ.

– Никита, я знаю дату. И буду помнить ее всю жизнь! Давай пропустим ненужное вступление.

«Ты идиот! Клинический! Неизлечимый!» – поставила мне диагноз Нила.

– Двенадцатого мая я проводил вечерний обход исследовательского комплекса в Зарнице-7, – продолжил рассказ, не слушая их обеих.

Три года я скрывал события того вечера. Три года приходилось обманывать сослуживцев и родственников погибших. Меня считали героем инцидента в Зарнице, даже орден статусный выдали. А я… Та буря эмоций, которую я удерживал в себе, обрушив все блоки и плотины, выстроенные мной, вырвалась наружу. Я как будто снова переживал все случившееся наяву.