Казалось, спасения ждать неоткуда. Еще секунда и ее мелкие зубки вцепились бы мне в горло. Однако мгновением раньше меч, все еще находившийся в руке, будто включил самонаведение и без всякого усилия поднялся клинком по направлению к нечисти. Сирин удивленно вздохнула и отпрянула, разглядывая рану в боку.

— Так что ты не сказала? — сразу отскочил я, рассматривая, как нечисть склонилась и стала плакать.

— Больше всего почитают сирины любовь, сс… Можно сказать, любят так, что прохода не дают. И всем готовы пожертвовать для сс… своего избранника. Даже если он взаимностью не отвечает. В общем, больные на всс… сю голову.

Нет, алкоголиков среди нечисти я встречал, это оказалось вообще не сложно. И музыкантов тоже. Но что столкнусь с абьюзершей с крыльями — даже не предполагал. К такому меня жизнь точно не готовила.

И несчастный Врановой, который тоже не был близко знаком с рубежным миром, повелся на золотые перышки. А на что еще? Явно не на эту грудь и… блин, ведь во всем остальном сирин вполне себе ничего такая женщина. Не то, что русалки, которые одинаково клюют и на шампанское, и на опарыша. Так, Мотя, не о том думаешь, вообще не о том.

Короче, Врановой думал сбежать от своей любовницы. Пацан к успеху шел, не фортануло, не свезло. Он даже удрал с Ритвой сюда, правда, вряд ли только из-за сирин, но все же. Однако нечисть нашла его и здесь. И явно попыталась устранить жену Вранового на почве ревности. Вот он и посадил сирин на цепь. Кстати, убил двух зайцев — обезвредил нечисть и заимел хорошего стража для Слова. Если сюда кто-нибудь ненароком бы проник из рубежников, то имел существенный шанс здесь и остаться. А что тут чужане иногда умирали — так с кем не бывает? Надо же нечисти себя как-то развлекать. Так сказать, малая кровь — она такая малая.

— Давай, рубежник, убивай меня, — уже не плакала, а будто просто собирала слезы и смазывала ими рану сирин. — Пентти все равно найдет тебя. Он самый сильный, самый красивый и самый умный из всех.

— Да, имел честь с ним видеться. Есть только одна небольшая проблема, Врановой, в смысле, Пентти, он мертв.

— Мертв? — в глазах сирин мелькнуло недоумение. — Как мертв?

— Преступил закон, найден и убит кощеем. Чему я был личным свидетелем.

Что мне поручили обнаружить его тайник и кто именно — я говорить не стал. Лучше опустить такие ненужные подробности, а то эта умирающая тетенька с крыльями опять броситься драться.

— Эх, очень жаль, — поднялась на ноги нечисть, заставляя меня в очередной раз удивиться. — А я-то думала, почему ослабла связь. Может, он улетел куда-то далеко.

Не только потому что стоически приняла смерть того, за которого минуту назад готова была рвать горло любому. Но еще по другой причине — рана на ее боку затянулась. И о ней напоминал лишь едва заметный белый рубец.

— Сс… Ну конечно. «И когда заплачет сирин, то поймешь, что нет ничего благодатнее их». Вот, что это значит, сс…

Я не хотел спорить. Тем более, что Лихо даже стала цитировать какую-то книгу. Ясно, что нечисть обладает редкой способностью — залечивать раны. Попросить, что ли, ее наполнить бутылочку слезами? Наверное, будь я пожестче и беспринципнее, так бы и поступил. Заставил ее плакать до тех пор, пока фляжка не оказалась полна.

— А как тебя зовут, рубежник? — с живейшим любопытством спросила сирин.

Мне все еще не удавалось прийти в себя по ряду причин. И вот абсолютное спокойствие нечисти также этому не способствовало.

— Матвей.

— Господом дарованный, — покивала сама себе сирин. — Ты, конечно, не так красив, как Пентти. Но это будет как минимум забавным…

Что именно будет забавным — я не спросил. Лишь думал, почему это я не такой красивый, как Врановой. Да, лицом я, конечно не вышел, но проиграть Пентти — это было, в конце концов, обидно. А еще я бы хотел понять не столько критерии системы оценки крылатой бестии, но причину ее хладнокровия.

— Ты верно меня услышала, что Пентти мертв?

— Верно, — кивнула сирин.

— И… не расстраиваешься?

Нечисть смерила меня таким удивленным взглядом, что даже неловко стало. Будто это со мной что-то не так, а не с ней.

— Любить нужно живых, Матвей, — пожала плечами она. — Так, как я любила Пентти, вряд ли любила его чужанка. Но если он мертв, то теперь ничего не поделаешь. Надо жить дальше. И любить дальше.

К слову, конечно, определенный здравый подход в этом был. Однако меня не покидало ощущение, что я разговариваю с какой-то психопаткой. Ну, или роботом.

— Что ты будешь делать со мной, Матвей? — спросила сирин.

— В смысле, делать с тобой?

— Пентти мертв, ты единственный знаешь тайну этого места, а я… — она подергала цепь, решив не заканчивать свою фразу, потому что наглядность оказалось достаточно. — Ты будешь обо мне заботиться?

Ага, бегу, волосы назад. Я, помню, в детстве с хомячком не справился, а тут целая сирин. Да и признаться, мне не хотелось плодить ряды домашней нечисти. Беса с чертом за глаза. Тут бы еще понять, что с Лихо делать. Всю жизнь она сидеть в Трубке точно не сможет.

Да даже если подходить к этому вопросу с практической точки зрения, то одно дело плавать в здешних водах летом и совершенно другое — моржевать, к примеру, в декабре. Крыльев-то у меня в наличии не имеется. Нет, спасибо, мне такого счастья не надо.

— Извини, но у меня другие планы.

Сирин кивнула и тяжело вздохнула. При этом в ее взгляде не было ненависти или осуждения. Нет, эта нечисть правда меня жутко пугала. Хотя бы своей не вполне адекватной реакцией. Нет ничего хуже женщин, от которых не знаешь, чего ожидать.

— Тогда убей меня быстро, Матвей, — сказала она. — Чтобы я не мучилась. У тебя хороший меч.

— Убить? — поежился я.

Как-то слишком много в последнее время смертей выпало на мою долю. И одно дело водяные, которые оказались прямыми врагами лешего и другое — нейтральная сирин. Ладно, ладно, может быть дело еще в том, что та нечисть была неприятная, полумертвая, с бородавками, а эта… Разве можно до конца контролировать свой разум, когда разговариваешь с обнаженной женщиной. Все время мысль норовит убежать куда-то в сторону.

— Убить, убить, сс… Видишь, она сама просит.

— Погоди… Скажи, Ерга, правильно ведь? Так вот, скажи, если я отпущу тебя, можешь ты пообещать, что не причинишь вреда мне и моим близким, еще Ритве, жене Вранового и…

Тут я запнулся, не зная как правильно точнее сформулировать условие.

— И не будешь убивать и есть людей.

— Сс… Гуманист на босу ногу, — рассмеялась Лихо.

— Кому нужны эти люди? — фыркнула сирин. — Они жилистые, жесткие. Я бы с большим удовольствием ела рыбу или зверье. А кто такая Ритва?

— Жена Вранового, в смысле, Пентти.

— Почему я должна желать теперь ей смерти? — вновь удивилась Ерга.

Поговорив еще немного, под скептические замечания Лихо, я пришел к тому, что решительных противоречий в ходе обсуждений не возникло. Получалось, что сирин действительно могла жить на свободе, никому не доставляя особых проблем.

Поэтому еще раз проговорив все тщательно, мы ударили по рукам. Правда, я на всякий случай пожал сильную ладонь нечисти только когда ее цепь вытянулась. А после облегченно вздохнул.

Остался еще нетривиальный вопрос — как освободить сирин? Тут на помощь пришла Лихо, которая пусть и считала все это плохой идеей. Наверное, Юния решила, что раз уж все равно ее глупый подопечный что-то втемяшил себе в голову, то лучше поскорее покончить с этим.

— Мечом, сс… переруби.

По мне, глупость полная. Но за неимением других идей пришлось воспользоваться этой. Я положил цепь на камень, размахнулся и…

Если честно, я до последнего считал, что ничего не получится. Такое только в русских фантастических фильмах бывает. Однако клинок высек искру, а разрубленное звено отскочило в сторону. Блин, вот не дай бог все вокруг это не реальность, а какой-то вымысел. Не так страшно быть частью фильма, как то, что этот фильм снимает Андреасян.