Интересно, а как скоро поднимется в ружье воеводская рать? И как вообще это выглядит. Нет, не хотелось бы, конечно, глядеть, но было любопытно.
— Да не переживай ты, — заявил чур. — Времена больших сражений прошли. Слишком мало рубежников осталось после Большой войны.
Ага, рубежников мало. А вот кроны имелись. Я посмотрел на чура, и у меня возник вполне резонный вопрос.
— Былобыслав, а кроны часто переходят отсюда в Изнанку и наоборот?
Почему-то мой мои слова чуру очень не понравились. Он нахмурился, отчего на его огромно лбу собралось с десяток морщин, а после помотал головой.
— Не пускаем мы кронов. Если рубежник пятнадцатый рубец получает, то спрашиваем сразу, в каком мире жить хочет. Там и остается. Уж слишком много бед от них повидали, чтобы смотреть, как по мирам шастают. Правда, то так редко, что почти исключение.
Вот теперь объяснилось и причина, по которой я был нужен Стыню. Он невыездной. И то ли сам выбрал, где ему находится, то ли сбежал после глобальной заварушки в Прави.
— У тебя что, много кронов знакомых?
— Да не больше двух. Сидят дома, ждут, когда границы откроются.
Мое замечание почему-то повеселило чура. Эх, знал бы ты, что в каждой шутке есть только доля шутки.
— Сказать еще хотел. От всего сообчества мы извинения приносим за Глотослава. Дурно он поступил, пусть деньги на общее благо отдал. Потому сообчество решило, что ты теперь ходить в Изнанку можешь так, без платы. Разве что только хиста чуток отщипывать будем.
Я много видел людей, которые жалели о своих словах, сказанных в качестве жеста доброй воли. Ну или еще чаще — по пьяне. Бывает ляпнешь вечером, а утром раскаиваешься. Думаешь, может, забыли или не придали значения? Оказывается, что нет. Помнят.
Но никогда прежде я не видел, чтобы существа сожалели о сказанном сразу, как только закончили говорить. Потому что я поблагодарил чура и начал вываливать со Слова все, что хотел пронести туда. Былобыслав смотрел на увеличивающуюся гору продуктов, и я буквально кожей чувствовал его недоумение, перетекающие в негодование.
Да, согласен, некрасиво вышло. Но что тут скажешь, так совпало! Никто же это самое обчество за язык не тянул. Хотя от едкого комментария чур не отказался.
— Обычно пропускаем с тем, что рубежник сам съесть может.
— Уважаемый Былобыслав, вы знаете, что единственная цель путешественников туда и обратно — это предметы дефицита. То, что можно продать за дорого в Изнанке и нашем мире. Я везу просто еду беженцам. И, в конце концов, никто не сказал, что я не могу это съесть. Вдруг я туда на пару месяцев собрался.
Для убеждения, я даже снял подвеску, позволяя чуру разглядеть свой «двумирный» хист. Что, мол, вот, могу правда в Изнанке жить долго и ничего мне Скугга за это не сделает.
Что интересно, демонстрация сработала.
