– Так, ну сейчас четыре утра, первый автобус до города без пятнадцати шесть. Прибывает на городской автовокзал.

Сережа кивнул и, насколько было возможно, комфортно устроился на стуле, чтобы вздремнуть хотя бы часик. Полезный навык, полученный из гастрольного выживания, – спать где угодно и как угодно. Самое удобное было спать стоя, но Сережа больше никогда так не делал, потому что даже косвенное сравнение себя с лошадью было не веселым.

***

– И все? Не хочешь поговорить? – из объятий Морфея Сережу перехватил бархатистый голос.

– О чем?

Ира действительно не знала, о чем. Она видела перед собой мужчину. Не мальчика в криво завязанном пионерском галстуке, который рвал цветы с клумбы, где проводились линейки, а мужчину. О том, как рассталась с тем, за кого чуть не вышла замуж почти после того, как посмеялась над Сережей? О чем?

– Пишешь сейчас что-нибудь? Женился?

– Пишу. – Сереже было противно все, с помощью чего проявлялся текст дальше собственных мыслей уже около полугода. – На альбом не набралось, конечно, пока, но сносно.

Про Аню говорить смысла не было, зачем? В соцсетях и так все видно, а спросила ради приличия, чтобы потом сравнить. Старо как мир.

Сережа решил, что, раз остался еще целый час, можно и наболтать всякого.

– Ира, через сколько вы расстались? Ну вот когда ты сказала, что выходишь замуж, что я должен идти учить уроки и прочее. Сейчас так смешно это все, конечно, глядя назад, я то был всего на пару лет тебя младше.

Парой Сережа называл четыре.

Женщина перестала теребить рукава кофты, которая была наброшена на плечи, и сделала нарочито громкий вдох.

– Через день, Сереж. Через день.

Тишина, возникшая после, пронзила сердце, пронзила душу и заставила чуть видно блестеть безразличные глаза.

– Закурить тут можно у тебя? – Сережа, держа в руке пачку с одной сигаретой, потупился на криво приклеенный знак «Не курить».

– Ай, да кури, вон окно открыто.

Мужчина подошел к окну, чиркнул зажигалкой и закурил, чтобы занять чем-то беспокойные руки.

– В смысле? Такого не бывает.

– Бывает, еще как. Он мне изменял с какой-то девчушкой, оказывается. – Женщина наматывала кудрявую прядь на палец. – Потом я через неделю узнала, что она от него залетела, а родители ее заставили жениться. Вот и школьная любовь. Потом я от знакомых слышала, что он сидел за сбыт и пьет как не в себя.

– Развелись? – Сережа прокашлялся и бросил бычок за окно.

– Нет.

Сержа потер глаза, затем лицо, а затем спрятал его в ладони, на сухих щеках выступили две блестящие влажные дорожки. Он ненавидел быть уязвимым при чужих, но странно было называть чужим того, кто яркой картинкой сидел в памяти. А картинка эта лишь спустя многие годы успешно стала выцветать и только сейчас потеряла изображение вовсе, оставляя легкие очертания объектов.

– Ира, – Сережа подошел за прилавок и встал на колени, обхватив руки женщины, – я любил тебя, любил, понимаешь? Это в прошлом. Я рад, что у нас все сложилось… без нас. Не терзай душу ни себе, ни мне. – он сделал паузу, подбирая слова. – Все в прошлом, давай жить настоящим, с нашими семьями, друзьями, врагами, знакомыми. Мы друг у друга всегда здесь, это уже не вымыть, понимаешь? – Сережа разжал руки и показал себе на левую сторону груди. – Но все, что мы можем сделать для себя, – это жить здесь, а не здесь. –Он активным жестом показал сначала на периметр магазина, затем на голову. – Все произошло как нужно, и я уверен в том, что мы счастливы.

Сережа по-детски уткнулся в руки Иры, этот импульсивный жест был венцом бесконечной мыслительной жвачки обоих. Женщина потрепала мужчину по волосам, изредка украшенных сединой, и пустила слезу. Просидели они так достаточно долго.

– Так, вставай, а то у меня тушь потечет. – Женщина стала махать на себя ладонями, отгоняя новые слезы.

– Ира, ты согласна с тем, что я сказал?

– Согласна, ты выразил, что у меня крутилось, в точности.

Сережа встал с колен, которые при разгибании составили неплохой аккомпанирующий звук гудению холодильников.

***

Посмотрев на время, Сережа надел на себя сумку.

– Куда идти на остановку? Уже время.

– Я провожу, сейчас, только закрою магазин.

Уже светало. Влажный воздух, уже чуть холодная земля и освежающий ветер теперь составляли каждое утро.

Сережа шел и думал о том, как выпачкал свою обувь, как это предстоит мыть, и с интересом оглядывал Ольгу, которая уверенно шла впереди в светленьких туфлях с небольшим каблуком, подчеркивающим изящные щиколотки.

Двое остановились рядом с небольшим каменным навесом, небрежно расписанным граффити.

– А вот и автобус.

Сережа прошмыгнул в пустой автобус и посмотрев в грязное окно улыбнулся.

Он не брезговал общественным транспортом, как некоторые коллеги, но случалось это крайне редко, и в основном это было метро. С автобусами ассоциировалась вся ранняя юность.

На удивление автобус был пуст. Коричневые, кое-где потрескавшиеся сиденья освещались солнечными лучами, также отражающимися в темных очках водителя.

– Сколько у вас? – Сережа достал несколько купюр из внутреннего кармана куртки.

– 500. Вы до конечной? До центра, в смысле.

– Да.

Пересчитав деньги, водитель их почему-то всунул в карман своей жилетки и завел автобус.

Сережа сел в конец, кинул сумку рядом и закинул ногу на ногу. В салоне тихо играл шансон, был открыт грузный люк, а за окном простирались лесные просторы – отголоски ночного приключения. Утреннее солнце, играя в прятки, пряталось за елками, а потом резко выпрыгивало, заставляя щуриться.

Навигатор показывал время прибытия через час, отчего Сережа переставил сумку себе на колени и, устроившись поудобней, решил вздремнуть.

Из поверхностного сна мужчину выдернул крик водителя.

– Уже приехали. Ваша.

Он открыл двери и выполз со своего места и отправился в ближайший киоск за утренними беляшами. Сергей задумался, почему никаких попутчиков так и не появилось, но посмотрел на часы, и вопрос улетучился. Спустившись по порожкам, он оглянулся, чтобы найти выход. Людей было очень мало, и он увязался за первой попавшейся группой, похожей на дачников: две женщины около 60 в смешных панамках и с ведрами, наполненными морковью, зелено-красными помидорами и луком. Женщин на выходе ждали мужья с золотыми зубами и добрыми лицами, любезно убиравшие урожай в багажник. А Сережу никто не ждал.

На вокзалах никто не ждал лет десять, уже привык. Но это, как старая рана всегда ныла, ныло самолюбие.

Через некоторое время Сережа щедро отблагодарил таксиста чаевыми, потому что тот молчал. За полтора дня это было самое ценное.

Этаж. Квартира. Поиск ключей в заднем кармане. Сделаю новые. Нашел. Поворот в замке.

Сережа небрежно кинул сумку на пол и пнул ее еще дальше. Не со злости, а от радости. Сбросил грязные кроссовки и пошел на кухню жадно заглотить два стакана воды.

– Сережа? – Аня с растрепанными волосами и в мятой комбинации стояла в дверном проеме.

– Нагулялся. Вернулся. – Сережа улыбнулся во весь рот и пошел мыть руки.

– Про Тоню я давно знаю, если тебя это интересует. Тебе погреть еду? Что-то сделать на завтрак?

– Я бы от яичницы не отказался. – Сережа сел за стол и уткнулся в телефон, листая новости. Остальное решил проигнорировать.

Аня не стала спрашивать, ел ли он, потому что на курсах ей посоветовали не входить в материнскую позицию, но она, видимо, не уточнила, на чем строился брак.

Пока яичница шкворчала, Аня сняла халат и повесила его на спинку стула.

– Ань, ты знаешь, что утренний секс заменяет утренний поход в зал и имеет двойную пользу? – Сережа сидел уже без футболки, показательно отложив телефон.

– Знаю, Сереж, сейчас я приготовлю, и пойдем. Ты же не хочешь, чтобы у нас сгорела квартира?

– Давай здесь? Как в тот раз.