– Да ну тебя. – Девушка поцеловала его и за руку провела на кухню.

Сережа смотрел на Тоню, как она неумело возится с дозированием кофе, плитой и туркой, и отчего-то на душе стало так тепло. Снова захотелось все бросить и переехать сюда. Смотреть. Жить. Чувствовать.

Когда в разговоре упоминался «дом», первая ассоциация была – это просторная квартира с легким фруктовым запахом, который с порога разгонялся табачным; скандинавская мебель разного цвета и немереное количество денег, при всей простоте вида. Последнюю мысль Сережа обозвал жлобской и мелочной и сразу же ее отогнал.

Глядя на теплый свет лампочек и обжигающий кофе из самодельной керамической кружки, он вспомнил семью из пробки. Дети, веселье, счастливые супруги, просто и обычно. Впервые за все время к этой мысли он отнесся чуть трепетней, чем обычно, когда выбрасывал любые ее развития из головы сразу же вместе с окурком в мусор.

– Тонь.

Девушка обернулась и села на колени к мужчине.

– Чего?

– Как думаешь, мы бы смогли создать семью?

Девушка настороженно покосилась.

– Ну… дети, кольца, игрушки там, семейные прогулки по парку в выходные.

Тоня рассмеялась и помотала головой:

– Не с нами и не в этой жизни. Чему мы научим детей? Я не была бы уверена, что и ты, и я справились бы хоть с одним. Мы эгоисты, Сереж. Чертовы эгоисты. Представь сегодняшний день, да, прямо от начала и до сейчас, но только с детьми. Что вот прямо сейчас за стенкой спит младенец. А тебя приводит Юра и говорит, что ты час назад лежал обдолбанный в какой-то хрущевке. А я, я все утро и день согласовывала проекты с заказчиками и через час поеду к психотерапевту, снова новому. Это я для общей картины, хотя мои действия меркнут на твоем фоне. Или ты на склоне лет все-таки решился? Думаю, как-то не в тему.

– Я просто когда ехал сюда, увидел в соседней машине такую семью, наверное, как в рекламе, вот эти выхоленные люди в белых футболках. И понял, что хотел бы также, но отец из меня, объективно говоря, дерьмо.

– У тебя дети есть?

– Нет, никогда не понимал. Просто, например, глядя на Юру, я думаю, что если бы наступил себе где-то на горло, лишний раз бы не потащился в развратные лапы ночных отелей на пьяную голову, я бы стал первоклассным главой семейства. Но я другой.

– И это прекрасно, Сереж, что ты другой. Ну мы бы тогда не встретились, если бы ты не шатался по отелям.

– Это точно.

Спустя пару минут послышалось шипение и запах горелого.

– Кофе!! – девушка вскочила и, чуть не облив себя кипятком, поставила турку рядом с плитой.

– Ты в порядке? – Сережа вскочил со стула и выглянул из-за Тониной спины.

– Я-то да, а вот плита… – она не без раздражения посмотрела на стеклянное покрытие и все еще пенящуюся жидкость, которая в некоторых местах застыла. – Нужно успеть ее помыть за 20 минут, иначе я опоздаю.

– Собирайся, я вымою.

Девушка ушла собираться, а Сережа – за химическим средством и поролоном.

***

– Тебе в какой район? Я хотел прогуляться как раз, подожду тебя.

Девушка, стоя на одной ноге, завязывала шнурки, сказала, что сама закажет такси, потому что не особо ориентируется в том районе, и знание улицы еще ни о чем не говорит.

– Хорошо, напиши мне тогда адрес. Я заеду за тобой после.

Сережа как бы ждал продолжения диалога вроде настоятельной изоляции от внешнего мира, как бы наказания за дурацкую связь, но перед ним стояла Тоня, а не Аня. Но это был тот случай, когда минус на минус давал плюс и полный коннект, а может, этот случай был любовь, искренняя и абсолютно не поддающаяся объяснению? На этот вопрос он пытался себе ответить уже долго, что просто решил чувствовать.

***

Тоня, встав в очередную пробку, взглянула на бестолковый рекламный баннер и прокрутила в голове то, почему она сейчас едет в сомнительный район хорошего специалиста.

Такси остановилось у старого дома.

Девушка зашла в подъезд, убранство которого не соответствовало холеному внешнему виду: в углу валялся мусор, стены были обшарпаны, и на них вырисовывались различные надписи: от приличных до ограниченных тремя буквами. Идя до третьего этажа, можно вдоволь насладиться комичным контрастом.

Дом был настоящим архитектурным достоянием, да к тому же в центре города. Здесь жили интеллигенты, старые и не очень. Кому-то квартира досталась в наследство, а кто-то нарочито выискивал объявления о продаже в интернете. Первый этаж занимали офисы.

Тониной подруге эту квартиру сдает очень милый старичок. Он историк, который всю жизнь избегал работы в институте, ссылаясь на бесперспективность и маленькую зарплату. Вместо этого он занимался какими-то частными серьезными заказами, поэтому к своим годам он заработал достаточно, чтобы большую часть года проводить в теплых краях планеты и появляться в своем родном городе пару раз в год.

В праздных размышлениях девушка дошла до нужной квартиры. Вперед подруги выбежал пес, приветливо размахивающий хвостом.

Подруги обнялись и уселись на кухне за обсуждением событий недели. Это была очень приятная традиция.

Маша работала психологом, поэтому, соблюдая этику, она не могла рассказывать о клиентах. И говоря такую красочную подводку к истории, она обрывалась словами: «Ой, это же нельзя рассказывать».

Тоня придвинула стул и робко сказала:

– Можно я сегодня воспользуюсь твоей рабочей услугой?

– А с какой точки зрения, по-твоему, мы мужиков обсуждаем? Правда, их трое всего, но не суть. – Маша чуть рассмеялась.

– Да нет, я хочу про себя, ты мне просто скажешь, это шиза или нет. – Тоня уже не пыталась говорить какими-то намеками и сказала в лоб:

– Ты меня уже пугаешь, рассказывай.

Тоня согнула одну ногу в колене и поставила на стул. Сделав то ли рассерженный, то ли сосредоточенный выдох, начала:

– Я в Сереже, когда мы занимаемся сексом, вижу его разных периодов.

Маша сделала озадаченное лицо.

– Блин, ну как тебе объяснить. Сейчас я его вижу таким, как он есть, да, но иногда ему словно двадцать, потом период тридцати, когда он торчал, потом снова как сейчас. Понимаешь? И меняется только образ, глаза-то те же. И когда я понимаю, что слишком расфантазировалась, меняем позу, лишь бы его не видеть. Нужно перестать смотреть все про его группу, но тогда я буду снова ощущать, что многое не знаю.

– И… какие чувства это у тебя вызывает?

– Да обычные, разнообразие. Меня это возвращает в момент.

– Хочу тебя обрадовать, шизы нет, ну, наверное, но случай интересный. Знаешь, если бы я с ним была, то тоже бы представляла его лет в тридцать, такой секси. Мне даже как-то отец фотки показывал, где он с ним был. Папочки не в моем вкусе, но могу сделать исключение всегда. – Маша рассмеялась и помотала головой.

– Так, а делать мне что? – Тоня хлебнула содержимое бокала и посадила на колени собаку.

– Слушай, я вообще удивилась, что у вас что-то было, ты вроде говорила, что у вас платонические чувства, или как. Сколько?

– Да раза два, так получилось… – девушка пожала плечами.

– Слушай, интересно было бы покопаться в ситуации, почему именно так ты… э-э… как ты сказала?

Маша очень любила жестикулировать, и вот уже около двадцати минут трясла вилкой.

– Фантазировать, – дополнила Тоня.

– Почему ты именно так фантазируешь, у меня есть знакомый психотерапевт – Паша. Сейчас я тебе номер скину.

Тоне пришло уведомление с контактом.

– Он очень крутой, я даже пару сессий прошла, мне хватило.

– А по цене что?

– Да тысячи три, если не поднял, он тебе все скажет.

– Ну, за ментальное здоровье.

Это был любимый Тонин тост. Особенно в присутствии психолога это так символично звучало. Девушки чокнулись бокалами и продолжили разговор.

– Знаешь, какой мудак ко мне клеился? А мы до сих пор общаемся с ним, кстати. Но он такой милый, что этим компенсирует глупости, которые иногда говорит. Редко, но метко.