Шатаясь, как пьяный, я подошёл к англичанину, и со спокойствием профессионального врача, оттянул его веко, с удовлетворением осмотрев его закатившийся под лоб глаз. Потом посмотрел на его разбитый лоб, пощупал пульс, пнул зачем-то его под рёбра сандалием, зло сплюнул и глубокомысленно изрёк куда-то в пространство – Жить, будет, урод! Если я не убью.

Собрав лежавшее вокруг оружие и зарядив его, я связал руки и ноги англичанина, и уселся рядом с ним, терпеливо дожидаясь, когда же прибегут мои воины, и спасут своего короля. Я хоть, и не принцесса, но то же люблю, когда меня спасают. Жаль, одним поцелуем, эти гады от меня не отделаются!

Феликс смотрел в фиалковые глаза Софии Павленко и медленно растворялся в их насыщенной глубине. Эти глаза манили его, они обещали того, чего на свете и быть не могло.

Его холодный мозг прожжённого авантюриста бился в тисках любви, силясь найти выход из этого положения. Иррациональность происходящего с ним, толкало его на необдуманные поступки, но всё было тщетно. Руки, ноги и сама голова, не повиновались больше его холодному рассудку.

Всё заполонило одно всеобъемлющее чувство любви. Гормоны, насытив его кровь до критической отметки, полностью подчинили его волю себе, отключив на время разум. Ему хотелось только одного, чтобы объект его любви, постоянно находился рядом с ним, и что-то щебетал нежными розовыми губками, глупо хлопал длинными тёмными ресницами, откидывал назад светло-каштановые волосы и небрежно поправлял их, когда они непокорными локонами устремлялись обратно.

А также, совал свой милый белый носик, в те дела, в которые до этого ему не было никакого дела, и ровным счётом туда его никто и не пускал. Обнимал его, впиваясь сзади в его мундир жёстким сукном своего платья, сквозь толщину которого, чувствовались упругие и мягкие формы девичьей плоти.

В общем, Феликсу хотелось всего того, что хотелось и любому другому нормальному мужчине на его месте. Он, уже довольно старый для своего времени авантюрист, устал мотаться по диким джунглям, гоняя там бесхвостых чёрных обезьян, и ища при этом возможность сказочно разбогатеть.

Разбогатеть, он всё же смог, и даже очень, но в этом была заслуга не только его, а ещё одного человека, одного из тех, кого он, не признаваясь даже самому себе, не считал за полноценных людей. Таково было его время, таково было отношение белых авантюристов ко всему негритянскому населению.

Смотря на свою возлюбленную, Феликс принял решение жениться на ней, и это желание было обоюдным. Софья Николаевна Павленко, была хорошей партией ему. Дочь успешного владельца небольшой врачебной клиники, бывшего выходцем из обедневшего дворянского рода, она получила хорошее образование и была строго воспитана.

Её происхождение, только добавило решимости Феликсу узаконить их пока платонические отношения. Софья Николаевна была девушкой страстной, но порядочной, и не позволяла Феликсу, демонстрировать свою любовь в постели до её замужества.

Тем не менее, она буквально таяла, глядя в прозрачные, как горный хрусталь глаза будущего мужа. Его скупые рассказы о жаркой Африке, приключениях там, изрядно будоражили её кровь, никуда не выезжающей дальше Санкт-Петербурга, девицы.

Она не прочь была попутешествовать, но одна не решалась, а вдвоем, до встречи с Феликсом, было просто не с кем. Её отец, был весьма строгим. Это был высокий мужчина, с бородкой и усами, как у А.П.Чехова, и не одобрял фривольного отношения к жизни молодёжи. Из-за чего, всячески ограничивал в перемещениях и знакомствах юную девушку, обладавшую отменной красотой.

С этим был согласен и Феликс, не понаслышке знавший, что ожидает одинокую светловолосую девушку в заморских странах, если только её не охраняет отряд вооружённых до зубов наёмников.

Как бы там ни было, но благодаря знакомству с Софьей, которую устроил ему его брат Герхард, Феликс узнал, что такое любовь и решил жениться.

Женитьба состоялась в 1895 году, а уже через год, любимая супруга осчастливила его двумя малышами, мальчиком и девочкой, и жизнь закрутилась в новом, уже семейном, калейдоскопе. Энергия авантюриста требовала выхода, и он целиком погрузился в задачи расширения своего производства и достройки полноценного артиллерийского завода.

Приглашённые из Германии инженеры, вместе с выпускниками Рижского политехнического училища, Императорского Московского технического училища и, конечно же, Санкт-Петербургского практического технологического института, приступили к налаживанию нового оборудования.

При заводе было организовано частное ремесленное училище, готовившее квалифицированных рабочих. За два года завод приобрел все цеха, необходимые для полного цикла производства любого оружия, начиная от цеха по отливки металла, до цеха окончательной сборки изделия.

Полевые артиллерийские системы имеют от 750 до 3500 различных деталей и от восьми до пятнадцати различных сборок или узлов представляющих отдельные механизмы. Из-за этого, завод и получился таким затратным и очень сложным. На нём же планировалось выпускать и корпуса артиллерийских снарядов различных видов, а также винтовочные гильзы, для чего пришлось дополнительно построить патронных цех.

К концу третьего года Феликс смог оснастить завод новейшими металлообрабатывающими станками, работающими от паровых машин и другими сложными механизмами. Были на заводе и другие станки, необходимые в производстве стволов и лафетов, здесь в полной мере проявил себя гений Бенджамина Брэдли.

Этот чернокожий изобретатель, полностью оправдал все вложенные в него средства, придумав огромное количество работающих от энергии пара механизмов, вроде парового пресса или револьверного станка.

Остро не хватало квалифицированных кадров и денег. Завод требовал просто катастрофического вливания денежных средств. Все деньги, которые Феликс получил от Мамбы, а также все свои сбережения он вложил в завод. Пришлось даже создать акционерное общество «Артиллерийский завод Штуббе» для привлечения денег частных инвесторов. Но контрольный пакет акций, всё равно остался у Феликса.

Организованные при заводе мастерские усиленно создавали новый пулемёт. Сэмюэль Маклейн к началу 1897 года, всё же смог получить опытный образец лёгкого пулемёта, который он увидел в зарисовках, которые прислал им Мамба. Много нервов и бессонных ночей потратил он на его изобретение.

Если бы не жёсткое техническое задание, которое он получил, то пулемёт давно бы был уже готов. Но требования, чтобы пулемёт был переносным и относительно лёгким, губили на корню все его попытки создать пулемёт с водяным охлаждением, как пулемёт Максима.

Решение было только одно, кожух ствола пулемёта должен был быть воздушного охлаждения, и никак иначе.

Технический прогресс не стоял на месте, а Феликс фон Штуббе, не жалел деньги на разработку оружия, тем более они были и не его. Сэмюэль Маклейн, выписывал все новые журналы и книги по производству оружия. Периодически ездил в Европу и даже САСШ с целью ознакомления с новейшими разработками.

За всё платил Феликс (Мамба), но Макклейну и в голову бы даже не пришло, что все его потуги оплачивает один очень темнокожий клиент. Ему и так хватило соседства Брэдли, с которым, он чисто принципиально не общался, и всячески игнорировал, когда случайно встречал, бродя по новым цехам артиллерийского завода.

Сейчас же Макклейн с удовлетворением успешного изобретателя рассматривал созданный им пулемёт. Это был именно тот пулемёт, который был изображён на присланном рисунке, правда, с незначительными отличиями. Был он создан в соавторстве с выпускником Рижского политехнического училища Пафнутием Коробейниковым.

Пафнутием был изобретён коробчатый магазин на сто патронов и придумана простая конструкция складных сошек и воздушного кожуха. Пистолетную рукоятку и прочее, они просто скопировали с рисунка, доведя до совершенства.