Изрядно потрепав противника, ожидающего помощи, которой не было, и быть не могло, он отправил назад пушки, к которым были уже израсходованы все снаряды, оставив себе, только пулемёты.

У пехотного батальона, тоже были пулемёты, которыми он ожесточённо огрызался на огонь с противоположного берега. Завязалась перестрелка. Есаул с пренебрежением относился к паре оставшихся снайперских винтовок, выданных ему Мамбой, но приноровившись к громоздкому оптическому прицелу, он оценил его эффективность.

Сухо щёлкали редкие винтовочные выстрелы. Негритянские солдаты, научившись стрелять, и обладая очень зорким зрением, с лёгкостью выцеливали мишени в белой маркой одежде на противоположном берегу и выбивали их, как в тире. То же самое делал и есаул вместе с одним из своих товарищей по имени Елисей.

Не давая покой ни ночью, ни днём с помощью постоянных вылазок на тот берег, он довёл бельгийских солдат до деморализации. Быстро разлагающиеся в жарком климате трупы, антисанитария, тучи мух и других паразитов, и бесконечные выстрелы и атаки со всех сторон, вынудили командование пехотного батальона, бросить город, и отступить вдоль реки в сторону Атлантического побережья.

Дальнейшее их отступление превратилось в банальное бегство. Теряя людей и оружие, они откатывались назад, продвигаясь сквозь джунгли, увиденное в Матади, окончательно подорвало боевой дух бельгийцев, и они не разбежались только потому, что понимали, что поодиночке, просто не выживут в экваториальных джунглях.

До столицы Бомо, живыми добралось не больше сотни человек, все остальные сгинули на необъятных просторах Конго, навсегда оставшись там. Там же остались и экипажи английской, и французской канонерских лодок вместе со всем снаряжением и оружием. И это добавило ещё один штрих, к общей картине бессилия европейцев перед климатом Африки и правильно организованного сопротивления населения.

В начале 1897 года все собранные Иоанном Тёмным войска выступили в сторону бывшей станции Ладо и посёлка Гондокоро, а ныне города Бартер. Из Банги вышел десятитысячный отряд при двух орудиях и двадцати пулемётах. В каждом городе, отряд обрастал всё большим количеством воинов, набранных с окрестных селений.

Один их гонцов добрался до войска раса Алулы Куби, который дошёл уже до султаната Виту, ранее бывшего под протекторатом Германии. Развернув своё победоносное войско, также увеличившееся за счёт притока чернокожих добровольцев, рас Алула повёл его на встречу с Иоанном Тёмным.

Катикиро Буганды, получил от Мамбы приказ выделить солдат, соль и продовольствие, причём в качестве солдат дозволялось прислать негров с сопредельной территории, а именно, из Германской Танганьики, которая постоянно бурлила из-за жёсткой политики немецких колонистов.

По всем рекам, а особенно по Белому Нилу шли караваны плотов с продовольствием, предназначенным для армии. По пути следования войск Иоанна Тёмного, раскупоривались оружейные склады, где хранились в густой смазке из животных жиров, винтовки и пулемёты, как трофейные, так и приобретённые за деньги.

Доставались штатные укупорки с боеприпасами. В дело пошли все имеющиеся в наличии магазинные итальянские винтовки. В ходе марша Иоанном Тёмным устраивались учения, на которых, назначенный генералом, Ярый, командовал вверенными ему войсками, проводя манёвры и стрельбы.

Боеприпасы жалели, поощряя меткость. В ходу были различные конкурсы стрелков и снайперов. Тот, кто входил в победную тройку, получал приз на свой выбор. Отказа не было ни в чём.

Более того, на его родину в богом забытое селение, или город, посылались подарки всем его родственникам – жёнам, сёстрам, девушкам, кому угодно, с одним только пожеланием – растить будущих воинов, метких стрелков и храбрых воинов.

Мамба не жалел ничего для снайперов, поощряя их даже рабынями, закрывая на этот факт глаза. Проводились конкурсы и среди следопытов, бегунов, диверсантов, пулемётчиков, артиллеристов и прочих. Критерий был только один – умение воевать, и думать головой.

Формировались элитные подразделения, помимо старой гвардии с кожаными стягами, вроде бабуинов и носорогов. Те, кто попал в эти сотни, могли рассчитывать на двойной паёк, уважение, и быструю смерть в бою.

Иоанн Тёмный, объявил свою волю, тот, кто запятнал свою честь трусостью, и бросил своего товарища в бою, или проявил тупость или неумение воевать, что привело к гибели других воинов, но служил в элитной сотне, имел право сам выбрать свою смерть. Исключение составляли только предатели, для тех итог был один – участь Момо.

Дикий, потерянный вид домашнего животного, не умеющего ничего, кроме как есть, и ходить под себя, повергал в шок, любого, кто его видел. Все африканцы, боялись повторить его участь. Немногочисленные европейцы всевозможных национальностей, которые нашли себе место в войске Иоанна Тёмного в качестве офицеров, капралов, или инструкторов, опасались.

С одной стороны, они не верили в это, а с другой, не хотели проверять это на себе. Все видели, как здоровый и грозный Момо, за две минуты превратился в ничто. Может этому был виноват яд, может мистическая сила, которой обладал Иоанн Тёмный, им было без разницы. Никто не хотел проверять это на своей шкуре – никто.

Войско медленно продвигалось вперёд, тренируясь в меткости на животных, экономя специально взятые с собой продукты. В ходе этого марша, они пополнили склады слоновыми бивнями, кожей и шкурами, других животных саванны, а также страусовыми перьями, запас которых обещали в скором времени вывезти через Абиссинию, и выгодно продать модницам по всему миру.

В Барак прибыло уже двенадцать тысяч воинов, к которым присоединилось в скором времени ещё восемь тысяч солдат, ведомых расом Алулой. Здесь Мамба решил подготовиться к будущей битве с англичанами, для чего активно принимал в свои ряды всех желающих, а также воинов, присланных вождями других племён, которых сразу же брали в оборот в полевом лагере.

Это лагерь стал крупнейшем полигоном в Африке на котором тренировали молодых воинов стрелять из винтовок и пулемётов, ходить в штыковую атаку, проводить диверсии. Всё это происходило жёстко, никто не собирался жалеть новые кадры, приучая их к воинской дисциплине, а также строю.

Каждый из молодых воинов, учил новый язык каракешей, в котором было много слов из разных языков, не только из русского, но из суахили, хауса, амхарского и прочих народов. Были там слова и из арабского, и английского, а также французского и португальского.

Было в этом языке, только одно общее, и это, как ни трудно догадаться, был русский мат. Великий и могучий разговорный, дополнился только парами фраз с разных языков, обозначавших белое пушистое северное животное с буквой З, вместо С.

***

Я возлежал на маленьких подушках в одном из низких глиняных зданий в мавританском стиле. У меня дико болела спина – потянул, когда мы вытаскивали одно из двух орудий. Эти бестолковые обезьяны, чуть не упустили в болото нашу стреляющую прелесть.

А я как раз находился поблизости. Сердце кровью обливалось, когда я увидел, как носильщики, сначала застряли в грязи, а потом почти упустили в жидкий ил орудие, которое мы с таким трудом тащили через всю Африку. Пся крев!

Бить и орать, было некогда. Вот и пришлось отбросить королевские регалии, соскочить с осла, на котором я величаво передвигался, и броситься на помощь лодырям и вредителям королевской собственности.

Орудие, мы общими усилиями не дали утопить, а то чисть его потом. Все упустившие были мною жёстко покарана, лишились доппайка и женщин на месяц, а я мучился со спиной, натирая её своими мазями на основе пчелиного яда.

Даже пришлось отправить провинившихся, за ульем пчёл, а потом мне их сажали на спину, чтобы привести в чувство их укусами. В чувство не привели, а разозлить разозлили, неумехи. Спасли моё доброе отношение только женщины, которых прислал мне Верный, бывший в Бартере мэром и наместником в одном лице.