Я провожу пальцем по ее соскам, наслаждаясь тихими стонами, которые она издает, затем возвращаю палец в рот. Я хочу каждую каплю. Она такая сладкая и нежная на вкус, и я стону от удовольствия.

— Моя, Поппи, — говорю я. — Моя, чтобы трахать, когда захочу.

Спустя три месяца утренняя тошнота прошла, и мои родители снова приезжают, чтобы забрать Рен и провести с ней несколько часов, чтобы мы с Андерсоном пошли на обед. Моих родителей немного удивило, что я планирую переехать к Андресону, но он умеет убеждать, и теперь они не могут не радоваться. Я наношу последние штрихи в макияже и смотрю на себя в зеркало. Благодаря этой беременности мой животик стал гораздо заметнее.

Я поспешно выхожу на улицу, прихватив сумочку, и вижу Андерсона и Рен.

Он сидит в одном из больших кресел на лужайке и надувает для нее мыльные пузыри, а она хлопает в ладоши и визжит.

Мое сердце сжалось.

Неужели это моя жизнь?

Андерсон смотрит на меня.

— Я заплел ей косички, — говорит он. — Тебе нравится?

Я смотрю на свою малышку.

У нее заплетены две небрежные косички, и она еще никогда в жизни не выглядела такой счастливой.

— Они отлично выглядят, — говорю я, и он подхватывает Рен на руки, когда машина моих родителей сворачивает на подъездную дорожку. Андерсон вытягивается во весь рост, и я чувствую, как в животе у меня все переворачивается. Он только что вернулся из офиса, и на нем рубашка в полоску, дорогая ткань плотно облегает его массивные плечи, а рукава закатаны, открывая большие загорелые предплечья. Стоя во весь рост, он возвышается надо мной, а его вторая рука тянется вниз, чтобы провести по моей спине.

Я дрожу. Мое тело принадлежит Андерсону, и я это знаю.

Рен рада видеть моих родителей, и мы с Андерсоном приветливо машем им, пока родители осторожно едут по подъездной дорожке, объезжая мои новые скульптуры Клеопатры, Долли Партон и Гарриет Табман.

Теперь, когда я живу здесь, у меня появилось еще больше времени, чтобы посвятить его скульптурам.

Надеюсь, они не постигнут участь прошлых скульптур и не упадут.

— Пойдемте со мной, — говорит Андерсон, направляясь через ухоженные лужайки.

— Я уже хочу обедать, — жалуюсь я. — Я так голодна. Я всегда голодна.

Андерсон поворачивается ко мне. — Это займет всего минуту, — говорит он, глядя на меня своими льдисто-голубыми глазами.

Я иду за ним, мимо рядов цветов, туда, где он строит самую большую в мире игровую площадку для Рен.

— Мне казалось, что ты сказал, что у нас заказан столик на час дня, — возражаю я. — Если я пропущу свой стейк, потому что ты снова хочешь потрахаться в бассейне…

Затем я поворачиваюсь, и он протягивает кольцо. Огромный рубин овальной огранки окружен множеством бриллиантов.

На мгновение у меня в горле встает огромный ком, и я не могу вымолвить ни слова.

— Выходи за меня замуж, — говорит Андерсон.

— Это вопрос? — спрашиваю я, сердце бешено колотится в груди.

— Это вопрос? — спрашиваю я, сердце бешено стучит в груди.

— Нет, — отвечает он, доставая кольцо и беря мою руку. Его большие руки уверенно раздвигают мои пальцы, чтобы надеть кольцо на мой палец.

— Я могу сказать нет? — спрашиваю я, но сердце буквально поет в моей груди.

— Ты можешь говорить нет сколько угодно, — спокойно отвечает Андерсон, и на лице этого засранца появляется улыбка.

— Но я возьму тебя и женюсь на тебе в любом случае. Я люблю тебя, Поппи. Что ты на это скажешь, соплячка?

— Я тоже тебя люблю, — радостно отвечаю я, как хорошая девочка.

КОНЕЦ