Какое-то время все молчали, лишь переглядывались и заручались поддержкой. Мы же не сошли с ума, мы это видели собственными глазами! ВИДЕЛИ! Четыре пары глаз!

На Семёна вдруг что-то накатило. В уголках глаз навернулась сырость. Дрогнувшим голосом, он, переходя на шёпот, только и смог выдавить: «Она спала. Мы её разбудили!»

Иногда мировоззрение меняется в одно мгновение. Не верил в существование НЛО, но кому-то надо тебя разубедить, и ты увидишь. Не только русалок, кое-что другое. Минуты не прошло, Николай вытащил за хвосты двух щучек, килограмма по полтора. Игорь тоже пошарил в воде, и не понятно, увидел сам или напросились: двух вытащил, кричит шёпотом – вижу ещё парочку, это твои.

Семён осторожно двинулся в его сторону, разглядел сам и запустил руки. Рыба не сопротивлялась, не рвалась на свободу, как более привычно. Катя снимала на телефон счастливчиков. Троим рыбакам сегодня повезло, одна Катя осталась без улова, хотя – как посмотреть. Она знала кое-что, но ей требовалась помощь. И помощники под стать: другой обложит матом и умчит, забывая удочки, стульчик. Эти парни оказались более подготовленными. Судя по лицу, Катерина тоже испытала радость от итога совместных действий. Даже ноги не замочила, бывает и такое.

А вот чего от соседки никто не ожидал, так такого продолжения темы.

Из рюкзака она извлекла колбу с пробкой, в ней болталась штука, условно напоминающая шнек для мясорубки. Деталь, длинною сантиметров пятнадцать: то ли змейка засушенная, то ли пружина с крупным шагом.

Катерина уверенно, точно каждый день проводила эти испытания, пустила свою штучку в ручей. И штучка пошла вращаться, набирая скорость, пошла против течения. Николай оказался рядом, таращил глаза и держал руку наготове, если что-то пойдёт не так.

Все подумали, дойдёт до струй водопада и там застопорит ход.

– Николай, не дай ей уйти наверх! – успела крикнуть Катя.

– Люди! Это как? – Семён призвал в свидетели всех, кто был рядом. Игорь тоже заинтересовался, что не удивительно. Будь тут две сотни пар глаз – никто не остался бы равнодушным.

Николай не дал змейке удрать, перехватил у самого выхода на ту сторону водопада.

И все видели, что она поднялась по вертикальной струе.

Столпились вокруг Николая, изучая внешний вид.

– А теперь нужны объяснения, – Семён взял змейку пальцами, повертел. – Катерина!

– Внимайте. – Она хорошо подготовилась к такому случаю. – В Советском Союз была цензура для подобных чудес. Помните – бурлаки на Волге? Эта картинка прочно засела в наших мозгах: чтобы идти против течения, нужна вот такая, физическая сила. Как же сопротивляется мозг тому, что мы сейчас видели? Не может деревянное веретено идти против течения, тем более, по вертикальной струе.

– Вы хотите сказать, корабли предков ходили на этом принципе?

– Все заметили, что змейка эта набирает скорость сама, без всякой помощи? Так вот, если оборудовать начало и конец медными пластинами, как ротор, а на днище корабля установить магниты по кругу, то судно пойдёт в Новгород из Астрахани. К тому же, есть свидетельства, что сама Волга, в какие-то особенные дни, течёт в обратном направлении.

Игорь вдруг вспомнил:

– Говорил мне один знакомый, в Израиле тоже, в какие-то дни и часы, Иордан поворачивает в обратную сторону. На час или два. И этому никто не даёт объяснений, как его нет.

– При этой власти, похоже, никто и не даст. Нельзя нам знать, сколько на планете подлинных чудес. Подсунули обезвреженные пирамиды и Эйфелеву башню, как и другие «чудеса». Геракловы столпы нам не позволят увидеть, а на них держится купол полупрозрачный, как защита от метеоритов. И карты для самолётов и кораблей составляются из такого расчёта, чтобы пассажиры не увидели эти гигантские конструкции. – Катя вертела в руках ту самую крышку с рисунком, по всему – собиралась присвоить. – Я это заберу, вы не против? Мне для доказательства: другие люди пойдут спасать свои реки, будет, что показать.

Ещё она прекрасно понимала, что информации подбросила парням – выше крыши: жили себе тихонько, в ус не дули; вне политики и прочих неприятностей. Выполз утром из норы, подсуетился, заработал на бутерброд – и в норку: тише едешь – дольше проживёшь.

– Неужели в каждом водопаде прикопали именно такую крышку? Не квадратную, не треугольником? – Водитель не торопился, слушал соседку, а про себя припоминал речки, где давно не видел рыбы.

– Скорей всего, круглые, иначе циферблаты сложнее расположить. Цвета и размеры цифр могут отличаться, оформление крышек могли сделать на местах. Но ближе к городам-миллионникам снабжение шло централизовано, кураторы особо не заморачивались разнообразием. С рабов достаточно и такого ширпотреба, не коллекционная единица.

– Мы что-то ещё не знаем про воду?

– И десятой части не ведаем, но и того, что открыл Аверьянов, хватит на ближайшие годы.

– Ах ты ж, Аверьянов, зачем ты пришёл нас тревожить? Нас многое устраивало! – Семён играл роль потребителя, которому грех жаловаться на жизнь: на работе платят, дети растут, холодильник не пустует. Что-то менять – а как станет в сотню раз хуже? Война, ещё какое приключение, – вон, рыба о нас ничего не знает, и тоже счастлива вполне.

Она точно читает мысли, подумал он, после её слов:

– Нас приучили жить, как эта рыба: в реке мы сами себе хозяева, растём, потом стареем, если не попали на крючок. Вчера разговаривал с соседом, сегодня его нет: вытащил рыбак. И человек не видит пока тех, кто нас доит. Мы в своём мире, они из своего нас высасывают, стравливают и на том имеют свои проценты.

– Постоянно искать выгоду – кто ж живёт иначе?

– Живут. Ловчить и обманывать нас приучили они, прекрасно зная, кто в час расплаты будет лить слёзы, сыпать проклятиями. Нас посадили в беличью клетку и гоняют по кругу: наделал долгов перед другими – заходи на следующий круг, отдавай долги, наделай новых. Кураторы постараются, чтобы не соскочил с крючков.

– Так ваш Аверьянов, как я понимаю, соскочил со всех. – Семён притормозил у развилки, что-то припоминая. – Вот почему за ним идёт охота. На его месте я бы не стал рисковать.

– Вот вам и объяснение. Пока мы – каждый, сам за себя, это на руку врагу, опасности большой не представляем. Они вывозят с планеты самое ценное, пока мы в городах довольствуемся крохами. Они хозяева нашей планеты, потому и отношение к нам, как к расходному материалу. Помните, в школе? Чернильницы и стальные перья, потом шариковые ручки: для каждого предмета свои сроки, в соответствии с их планом.

Николай подал голос:

– Я давно присматриваюсь к «поступательному движению прогресса». Дурят нас. Могли сразу вручить компьютеры, их полно на складе, но нет, сначала научитесь на счётах считать.

Катя оглянулась.

– А хотели бы вы снова пойти в первый класс? Лет, допустим, через десять?

– Как вас понимать, Катерина?

– Женщина привела к нам сына, в третий класс ходит, и мать просит – расскажи то, что мне рассказывал. Муж заглянул ко мне на работу, стал невольным свидетелем. Мальчик и говорит: как взял в руки учебник, так и вспомнил, что недавно учился по нему. Стали задавать вопросы по восьмому классу, и он всё правильно отвечал. Муж попросил прочесть письмо Татьяны, из «Евгения Онегина». Паренёк поднапрягся и вспомнил! И кто был классным руководителем. Мы пошли в школу, нашли преподавателя. Когда умирает ученик – любой учитель вспомнит, и раскрутили мы историю до самих родителей. Побеседовали до момента, когда больной мальчик капризничал и надоедал фразой «Я не хочу снова в первый класс». Позже вышли на бабушку, та сравнила обе фотографии, так прямо и заявила: это же одно дитя, только в разные потоки входило, из одного вышвырнули.

– И доказать факт не представляется возможным. – Семён не спорил, всего лишь оперировал обрывками разговоров с другими людьми.

– Много ли преступников берут на месте преступления? – Катя могла порассказать много интересного, да с этой компании на сегодня достаточно. Кто примет данные, как толчок к действию, кто замкнётся в норку поглубже.