Его плечи выдерживали нечеловеческую нагрузку. Умышленно взял на пуп больше, потому как недалеко нести. Пыхтел, еле переставлял ноги, но упрямо тащил груз.

Они перехватили его на выходе, сняли рюкзак.

Он обвалился за траву и отдышался. Пока был в центре внимания, рукой махнул:

– Колышек забери… Ах, да, я сам.

Но у Григория получилось. При первых словах, сделал шаг и дотянулся, вытащил и прыжком выскочил наружу, как боялся остаться внутри навсегда.

– Молодец! Вот так и делают открытия.

Оба – Игорь с командиром, – попытались повторить подвиг. Незримое препятствие на месте, никуда не подевалось. Аверьянов подковырнул:

– И что скажете на это?

– Охрана на месте. Бдит. – Капитан присел у рюкзака, потянул завязки. – Можно, я ещё парочку присвою?

– До конца жизни со мной не рассчитаешься.

– Это понятно. Так я выберу. – Под хруст и шуршание камней, командир сделал первые выводы о товаре. – На этот раз ты набрал больше плоских.

– Верно. К телефону легче примотать. И, как подумалось, – Аверьянов к чему-то прислушался, – камушек должен снять убойное излучение с телефона. Обезвредит.

Уже вся команда была тут, до каждого дошёл смысл сказанного.

Командир взял на себя власть, перешагнул границы, какими руководствовался до сих пор:

– Добычу будем делить в лагере. Аверьянову оставим немного, чтобы с голоду не помер. Но всё остальное делим поровну.

– Правильно! С «насильника» хватит и сотни.

Вот так и складывается команда единомышленников: через шуточки, розыгрыши обламываются иглы вражьи, какими нас наделяют ради того, чтобы меж своих не было согласия. И здесь лучший доктор – время общения. Аверьянов наблюдал эти обломки на каждом, пока впереди маячит лишь личная выгода, про успех общего дела если кто и задумывается, то в последнюю очередь.

Ну, и природа. Среди этих неоцененных красот, глубокой, мудрой тишины, под напевы волн речных – сам начнёшь меняться, помимо воли. Но стоит мысленно вернуться в город, да в девятиэтажную клеть, где сотни жильцов, со своими привычками – так и напрашивается сравнение с концом света. Буржуйский электроинструмент, китайские салюты, и весь год расписан по дням рождений…

– Чему радуешься? – Капитан устроился на стульчике, перебирал камушки.

– Тому, что первая ласточка пошла. Вы первыми получили осевые, найдёте им другие применения.

– Есть идеи?

– Есть. В квартирах проведена проводка. В старых домах – из алюминия, там я не скажу, есть ли такой эффект, а вот в новых домах, где положили медь, мне показали, что заложено левое вращение. То есть, когда на заводе делают провод в изоляции, то станок крутит провода в левую сторону. Туда же крутят насосы, которые подают воду в дома. Я долго думал, почему в левую? Часовая стрелка бежит вправо, а нам подсунули левое вращение. Так и нить для ткани в левую, как тут не поискать умысла? Ведь должно быть равновесие, как в природе: если есть левое, то должно быть и правое. А когда стал искать, то не нашёл. Такой мир долго не продержится, если не добавить правого вращения. Я взялся рассмотреть излучения, тот же Чернобыль. Там тоже левое. А нас приучили проходить флюорографию, дополнительно получать облучение. Сдавать кровь, – для кого, чего ради? И я получил прямой ответ: так врагу легче выяснить, кто родился на свет. Они знают явные признаки богоподобного, новорожденного взяли на заметку и подловили момент.

– Убивают, что ли?

– Устраивают несчастные случаи. Выпал из окна, попал под напряжение или машину.

Командир отряхнул руки, серьёзно посмотрел на Аверьянова. Кажется, до него дошло, почему за ним пошла охота.

– Мне надо подумать. Пойду, посижу с удочкой.

Пока никто не конкурировал, Евгений прикинул, где больше плоских камушков, эту кучку закинул в рюкзак. Хоть немного своим отвести и раздать.

– Да, но ведь никто не запрещает! Игорь! Гриша! Подежурьте, я ещё разок пробегусь…

Он входил в соту, как люди ходят на работу; отработал свои часы – и домой. На сей раз ребята не терялись, уже владели моментами. Просто торчали в створе входа, готовые подхватить товар. На этот раз Евгений взял поменьше, они удивились, но слова не сказали. А ему и не надо говорить:

– Потому взял меньше, что правило есть. Оставь для развода, может, это как огурцы: спелые снял, остальные пусть дозревают.

А вечером, когда солнце ушло за сопки, команда собралась в «клубе». Для вечернего просмотра не хватало поп-корна, его заменяли осевые камни. Снова расположились полукругом, кто со своей скамеечкой явился, полдня мастерил.

Грани ожили одномоментно. Мы основательно подготовились – давайте! Аверьянов почувствовал что-то, как получил предупреждение.

– Отойдите шагов на десять, так надо.

– Что случилось?

– Я не знаю. Отойдите.

Звук выстрела всё расставил по местам. Как говорится, прозевали. По реке сплавлялась группа на лодках, потому и не слышно подошли. Капитан побледнел, отвёл Аверьянова в сторону.

– Я должен был предупредить. Местный губернатор пригрел под крылом шушеру, прямо половина из них должна в тюрьме сидеть. Поэтому, когда оформлял допуск, меня честно предупредили: если пересечётесь с людьми губернатора, то на рожон не лезьте. Управы на них нет, пошумят – и пойдут дальше. Вам самим уцелеть пожелаю, полагайтесь больше на здравый смысл.

Евгений слишком высоко задрал голову, резко опустил, как до него дошло.

– А я гадаю, что так неуютно, как воздуху не хватает.

– Ну да.

– В перестрелку не вступаем?

– Ни в коем случае. Вызовут подкрепление, и тогда всю жизнь в бегах придётся провести.

– Что ж, поглядим на елиту.

Группа стала расходиться. Кина не будет. Меткий выстрел разрушил это детище соты, а выводы напрашивались сами собой. В лагере занялись наведением порядке, не сильно обращая внимание на гостей. Капитан вышел к лодкам, попытался выяснить вопросы, что-то уточнить. Коротышка, с оптическим прицелом на винтовке, играл роль главного, сразу с вопросом к капитану:

– Не знали мы, что здесь лагерь. Я издали заметил глыбу горного хрусталя, по ней и засадил. Хочу посмотреть и собрать куски, если вы не будете возражать.

– А, так ты видел? Зачем же бить? Не подумал, что целая глыба стоит дороже?

Коротышка выпалил, как бы задумываясь на ходу:

– Вот, не подумал. Блестит – я и шарахнул. Я не думал делать остановку, а вы тут, лагерем стоите. Или вас не интересует горный хрусталь?

Капитан вернулся к проверенной защите.

– У министерства обороны другие задачи. Мы устанавливаем приборы, снимаем показания с установленных в прошлом году.

Главарь похлопал глазами, соображая:

– Вы и в прошлом году хозяйничали у нас? почему я не знаю?

– Не пересеклись, и ладно. Время не потеряли, вовремя свернулись и ушли. А то, что здесь есть хозяин, в министерстве не знают, так бы предупредили.

– Ты прав, лейтенант, в стране давно пора навести порядок.

– Капитан.

– Хорошо, капитан, приношу извинения. Знаков отличия не видать, поэтому имею права ошибаться. Так. – Шкет разглядел Аверьянова. – А гражданский что делает среди вас?

– Проводник.

– И настолько хорош, что мне его имя не известно.

Капитан развёл руками:

– Нам его посоветовали пригласить, и хорошо, что он не отказался.

Снайпер потоптался, оставляя на мокром песке нервные следы.

– Так, э-э… Как у старшего на этой территории, могу я просить разрешения – пройти и глянуть на обломки горного хрусталя?

Аверьянов отвернулся, во время разворота кивнул. Так, видимо, будет проще отделаться от меткого болтуна. Пусть порадуется.

– Идём, я провожу.

Командир вроде безучастно фиксировал, как сынок губернатора присваивал обломки «горного хрусталя». Стоило загребущим ручкам взяться за самый крупный кусок, не выдержал: