Капитан развернул карту, обратной стороной карандаша указал – мы здесь, по соседству высоты под двести и четыреста метров.

– Угол освещения меня интересует.

– Примерно, здесь. Потом тень должна уходить на север, по мере отрыва шарика от горизонта.

– Так нам и переселяться не нужно. Здорово! – Аверьянов почесал затылок. – Тогда так. Два дела сегодня нужно сделать. Выделишь бойца, сходим на место и прикинем, из какой точки будет проще выдвигаться. Нам бы хоть кусочек по ровному месту.

– И второе?

– За камушками заглянуть, если разрешат.

– А мне с тобой туда можно?

– Увидим на месте.

После завтрака группа из пяти человек вышла на маршрут. Командир в двух словах пояснил, для чего взял связиста: установит маячок, по пеленгу выйдем, куда нужно.

Вышли на точку, Аверьянов прикинул варианты. И не уставал трясти головой: места лучше не придумать, путь просматривается километра на полтора, а нам больше и не нужно.Солнце будет медленно обтекать вершину, и у нас времени будет в достатке.

– Я вот ещё подумал, – сказал он, – какой эффект у меня получился. Может, оно и само собой так вышло, но я научился различать, что лучше обойти, не трогать даже, а с чем стоит поработать. Да, и вот тоже, как пример. Перед твоим носом пара кирпичей, но между ними легла тень, и который попал на свет, с тем можешь делать всё, что пожелаешь. Это я к тому, что нас отучили распознавать, что нам на пользу, а что подбросили. От чужого не жди пользы, но мы покупаем своим женщинам украшения, не зная мастера. Какие он задачи вложил в это изделие – знает только он. И солнечный ветер определит без ошибки. Правда, нужно учитывать место и время.

– А если фотографию президента положить на линию?

– Не пробовал. Кстати, можно попробовать и фотографию. У кого есть? – Аверьянов спросил из чистого интереса, и ему подсунули фото «насильника». Не растерялся, и выдал: – О, знакомая рожа, где-то мы с ним пересекались. Не его ли хотели повесить на первом суку?

Маячок связист установил, повернули в лагерь. Пока всё складывалось удачно, командир терзался прогнозами: коль жизнь идёт полосами, надо готовиться к полосе неудач.

– А ты не думай, и всё будет. – Евгений развернулся, как в ответ на его мысли.

– Умеешь читать?

– Не каждый раз, иногда. Если хочешь знать, это работает так: мы родили мысль, потом она начинает менять ситуацию вокруг.

– Но никто же не хочет себе ухудшения.

– Правильно. Тебе подбросили, и ты её оформил, как своё.

Группа остановилась, стали прислушиваться к разговору. Капитан додумал идею:

– Тогда я связываю большие надежды на завтрашнюю прогулку по грани света и тени. Мы научимся распознавать чужие наваждения.

– Скорей всего, пусть и не сразу. – Аверьянов порадовался, что к его словам столько внимания. – Самое ужасное, что нигде нет методичек, как работать с Солнцем, с его дополнительными свойствами. Начинаем заново изучать то, что от нас спрятали.

Парни, остававшиеся для охраны, не теряли время даром. Рыбки наловили, с мелочью не связывались, солили и досушивали вчерашний улов. Григорий с Игорем дежурили у соты, искали решения и подходы к знаниям.

Капитан караулил момент, позовёт ли с собой Аверьянов. Тот вытряхнул пыль из рюкзака, с недовольным лицом что-то бормотал под нос. Скорей всего, сделал запрос, и ответ ему не понравился. Вот не хотел огорчать товарища, да как объяснить, что не всё зависит от желания кого бы то ни было.

Всё-таки рискнул. Их взгляды пересеклись.

– Так берёшь с собой?

– В Долину Одина? Говорят, ты пока не готов. Но давай, сам проверь. Я могу разное говорить, лучше сам убедись.

У капитана и рюкзак наготове, свернул в рулон, прижал локтем.

С сотой тоже кое-что происходило, от времени, что ли. То, что приобрела новые свойства, тут и говорить не надо. Раз ею стали пользоваться, и она пошла навстречу. Громко сказано? Может быть, но свою Землю мы начинаем открывать заново, и сколько радости нас караулит впереди – облизни губы и топай дальше.

Оба воина отошли в сторонку, решили понаблюдать. Командир – сама решимость, готов рискнуть и переступить границу.

Не укрылось и недовольство на лице Аверьянова. Понятно, он гнал его, а оно возвращалось. И как будто нашёл выход:

– Давай, начни сам. Подходи ближе… Ещё. Найди дверь и войди. – Евгений принял на себя роль учителя, который принимает экзамен.

Капитану что-то не давалось. Или это долги прошлого удерживали, – ну, не готов ты, дядя, повремени.

– Не получается.

– Хорошо, я открою. А ты попробуй войти следом.

Капитан уступил место. Уже одно то хорошо, что место правильно нашёл.

Нащупав колышек, учитель развёл ладонями створы, сделал первый шаг. Наученный опытом, осмотрелся. То, что было вчера, не обязательно повторится сегодня. Звёзды и планеты сдвинулись маленько, новые углы – новые задачи.

Капитан следил за приготовлениями, привставал на цыпочки и старался рассмотреть Долину Одина, как её назвал сам Аверьянов. Упражнение не для слабых. Это сравнимо с входом в юрту: пока ты снаружи, вокруг юрты свой ландшафт, ты его умозрительно запомнил. Но вот ты вошёл, а внутри – живая река, своё, местное солнце, свои облака. Никак картина не похожа на ту, что ты оставил снаружи. И в голове начинается сумятица. Кто-то внутри не хочет, чтобы новая картинка отложилась в памяти как настоящая, что два мира спокойно соседствуют и не воюют. Воюют только двуногие, у каждого свои цели, пока птицы и звери спокойно заботятся о гнёздах, выводят потомство в обоих мирах.

– Посмотрел – убедился? – Аверьянов развернулся к товарищу, оценил момент. Через порог нет никаких препятствий, захочешь – сделай шаг.

– Всё вижу отлично! Просто глазам не верю, но вижу!

– Теперь сделай шаг.

И лучшего доказательства не ищи: капитан честно попытался продавить грудью незримое препятствие. Попытался его обнаружить руками и убрать с дороги – не вышло. На десятой попытке оставил занятие.

– Не пускают. Ты был прав, значит, не готов.

– Тогда я – за камушками. – И засеменил Аверьянов по траве, пока под ногами не захрустела прибрежная галька. Слышимость исключительная, и три пары глаз не дадут соврать. Гриша с Игорем заняли места свидетелей события, по обе руки командира.

С той стороны долетел запах трав. Все трое потянули носами.

– Н-да, пожить здесь – было бы достойной мечтой. – Игорь приблизился ко входу, рискнул рукой изучить препятствие, на которое наткнулась ладонь. – Только не пускают.

– И наверное, никого не впустят. Кроме Аверьянова. – Капитан подмигнул Грише, подбородком указал на вход – твоя очередь.

Григорий слегка огорчился. Его караулило то же незримое препятствие. И как-то сам собой напросился вывод: Аверьянов прошёл череду каких-то испытаний, чем и заслужил право.

– Думаю, надо будет Евгения хорошенько прижать, вытрясти откровений, где он так отличился. Но я не согласен, что на Земле нет других людей, кого впустили бы в Долину, без вопросов. Они войдут легко, это среди нас не нашлось достойных. – Григорий опустил руки, отступил. Всё, что им оставалось – удалённо наблюдать, как Аверьянов набивает рюкзак осевыми камушками.

Командир выдохнул, выдавая свои мысли:

– Я до последнего надеялся, что увижу Одина. Одним глазком, больше не надо. – Прищурив глаз, он вытянул руку, пальцем ткнул в известную ему точку. – Так и вижу: примерно в этом месте стоял высокий… великан, да, великан. Метров пяти ростом, при оружии. Великаны все вооружены, пока вокруг воюют. И такой маленький Аверьянов, в клетчатой рубашке, в потёртых брюках… стоит перед исполином, и его колотит, как алкаша, после запоя. Ножки трясутся, ручки. Вот лица представить не могу, что бывает на лице, при виде исполина. Запрокинул голову – это понятно, а дальше?

– Внимание! – Игорь первым обнаружил знак. Аверьянов взмахнул рукой – загрузился, выхожу.