Рельсы, шпалы и машина диковинная. Подземная техника вроде не должна развивать такую скорость, и так кстати под рукой оказался дождевик. В ушах стоял нецензурный свист, машинист кого-то гнал с дороги. Мелькали тени – где ты тут что разглядишь? Одно смущало: как эта допотопная машина работает до сих пор? Или ремонтная база неплохая, или руки у ребят золотые.

Немного попривыкнув, разглядел вооружение. Рядом с сиденьем, слева, у машиниста торчали рукоятки топориков, с дюжину, не меньше. Стало интересно: отбиваешься от хищников или где дровишки рубишь потихоньку?

Запах гари ударил в нос. Обломки вдоль путей, кучи из непонятного крошева. Мимо пронеслась полуразрушенная станция, дымящиеся столбы и несколько пожарников. Э-э, так тут целые посёлки ютятся, – Аверьянову пришло на ум, что своей Земли мы совсем не знаем, особенно – что у нас под ногами. Кто с кем воюет, за какие ордена?

А может, пришельцы? Наши выкуривают потихоньку, те огрызаются.

Ещё более удивительными показались озёра. Воздушные мостики над ними, паровозик взлетал над гладью и нырял в нору, – голову так и хотелось втянуть поглубже, пока не врезался в какую перемычку. Да, а сразу показалось – раздолбай-дорожка, голову побереги.

Поглядывая по сторонам, Аверьянов сообразил, что машинист тянет песню: не громко, себе под нос. Георгий тоже пел.

– Это песнеход? – спросил спину машиниста. Тот кивнул. – И как тут у вас? Может, хоть у вас спокойно?

Тот развернулся на миг:

– Если бы.

На следующем участке они стали свидетелями тому, чем занимаются местные команды. Как в том театре, группа давала занавес: два монолита, отфрезерованные в торцах, медленно сходились, чтобы скрыть участников представления. А там кипел настоящий бой, не киношный: полыхали взрывы, что-то горело. Машинист не рискнул проходить, пока монолиты не сошлись полностью. Аверьянов успел перекинуться несколькими фразами, узнал, что такое хозяйство всюду, только не всё наше. Чужая цивилизация давно положила глаз на подземные коммуникации, их разок уже выкуривали. Была такая земля Фаэтон, они с неё совершали вылазки. Поскольку местный гарнизон не мог оказать достойного сопротивления, они там зацепились, нагнали войск и техники.

– Так я знаю, Фаэтон уничтожен.

– А каким образом, ты не в курсе. Боевыми пирамидами был послан звук, способный разрушить ядра атомов. Как только установили, что там скопилась основная группировка, так и врезали. Предки умели разрушать угрозы, не выходя за пределы Земли. И вот, казалось, получили по носу – убирайтесь, так нет, подкопили силёнок и небольшими группами внедрились к нам, ушли под землю, со своим оборудованием. Мы тогда строили Луну, почти все силы бросили на её создание.

– И ради чего? – Аверьянов заинтересовался.

– Чтобы женщины могли рожать чаще. Они могли понести плод только дважды в год, после кровавых циклов. Мудрецы сказали – надо поднимать численность, в случае войны, больше вероятностей, что часть уцелеет и продолжит род.

– Слышал, очень долго жили.

– Есть формула роста. За тысячу лет человек вырастает на сто сорок ваших сантиметров.

– Великаны все долгожители.

Машинист прикинул что-то в уме, сказал:

– Тогда скажи, почему детям своим не рассказываете правды?

– Не наша власть, они не настолько глупы, чтобы разозлить нас, выложив правду. – За створами прогремел взрыв, видимо, совсем рядом. Аверьянов кивнул в ту сторону: – И кто там, на поле боя? Неужто сами?

– Выращивают армии. У них отработана система детских домов, через искусственное зачатие и вынашивание в коровах, потом в инкубаторах. Эту массу, как глину, готовят под свои нужды. Приказ – и пошёл в атаку.

Впереди прозвучал гудок, можно ехать. Мелькали цифры и названия станций, по времени, день подходил к концу, и пассажир прикидывал: до Урала точно доехали. Машинист, как почувствовал, обернулся:

– Алтай на поверхности. Бывал когда?

– Только в мечтах. И вот, сбылась одна.

Аверьянова принял под попечительство симпатичный парнишка, проводил в пещеру, обставленную по последнему слову техники: связь, мониторы и, вместо проводов, короткие антенны. Сам воздух был пропитан эфиром, можно ложками кушать.

Один из руководителей выслушал парня, кивнул прибывшему. В короткой беседе были поставлены задачи: ты нужен на поверхности, там больше забот: будить людей нужно, знания давать.

– У меня шесть классов образования, – попробовал возразить гость.

– Справишься. Ты же не из нытиков, у кого всё плохо, и руки не поднимут, чтобы хоть что-то изменить. – В этот момент в штаб местных сил кто-то вошёл, и голоса умолкли. Крепыш с серповидной бородкой стал высматривать кого-то.

– Кто есть Аверьянов?

Собеседник коснулся руки:

– Ступай.

– Ну, я Аверьянов.

Воин придирчиво осмотрел Евгения.

– Хорошо. Кто-то должен выйти на Одина, он ждёт. Старшины брали информацию, подсказку получили: найдите Аверьянова. Вот мы и встретились, брат. На первых порах будешь сплавляться по рекам, собирать крупицы знаний, и не только. Люди нуждаются в срочной помощи, на тебя возложена миссия – донести, а уж как твои посылы воспримут, это не от тебя уже зависит. Кто начнёт, тот и получит.

Евгений массировал затылок, размышлял: «Один, Один – это что-то из скандинавских мифов. Вот никогда не думал…»

Воин с кем-то переглянулся, взял Аверьянова чуть выше локтя.

– Давай, Аверьянов, время мчит. Тебя подбросят в нужное место.

Таким же образом, через подъёмник, Аверьянов вернулся на поверхность. Горы, горы и над головой бездонный купол; здесь и дышится иначе, уже ради этого стоило приехать.

Военного образца тягач взял на борт группу, восемь человек, все с рюкзаками, с винтовками. Командир просто пожал ему руку, указал, куда сесть.

– А мне винтовку дадите?

– Очень надо?

– Пригодится. Мы же не в городе.

Кажется, этого только и ждали: развернули чехол, вручили ТОЗ – мол, привыкай, патроны получишь на месте.

Командир был с кем-то на связи, получил новую установку.

– Будем грузиться на вертолёт, так надо постараться, чтобы не вызвать сомнений у наблюдателей.

– Погрузимся, но не полетим, – сказал новичок.

– Соображаешь. Вот и поглядим, собьют вертолёт, или не дошло до крайнего.

Аверьянов попробовал размышлять в таком ключе. То есть, обе стороны всегда готовы к крайним мерам, но начало действий откладывают до последнего, когда в окопы никто не вернётся. Позиционная борьба, разведка и доклады про обстановку. Думал об одном, а руки оглаживали винтовочку, цевьё, затвор, приклад. Мы с тобой, надеюсь, подружимся.

Но эти ребята владеют дорогой информацией, вот бы поделились.

Вертолёт ждал у края леса, группа поднялась на борт, пошли винты. Оторвались – и пошли танцы, новичку, перекрывая шум, накричали в ухо: внизу будет сено, прыгаем и уходим, чтобы не столкнуться со следующим.

Так оно и вышло, покувыркались, выкачались в сене, все целы, а машина ушла дальше. Понятное дело, теперь только на ноги надежда,

Маршрут им известен, по обрывкам фраз стало понятно: впереди два дня пути, если ничто не помешает. А как же спутники на орбитах? Они уже муравьёв в муравейнике сочли, что тут можно противопоставить? Но шагаем, уверенности не занимать. Вышли к реке – моторные лодки дожидаются, уже веселей. Снова грохот в ушах, после девственной тишины то ещё наказание. Беруши помогают, да не совсем; больше надежды на глаза.

Под вечер разбили лагерь, обошлись без огня. На реке пошли вечерние чудеса для гостей. Хищники вышли присмотреть что-нибудь на ужин, танцы на воде. Аверьянов забросил крючок, потаскал и вытащил набор для ухи. Сам поймал – сам почищу. Командир велел развести огонь под деревьями, следить за дымом.

В итоге – все остались довольны: кто-то вообще первый раз в жизни попробовал настоящую уху.

Снялись до рассвета, взяли ещё кусок приличный и выгрузились у слияния рек. За всё время ни одного местного не встретили, такая глушь. А нам говорят про перенаселение планеты. Кто проводит переписи населения, в чью сторону считает – доступ к верным данным имеют лишь особо доверенные лица. Уроды, говоря прямо.