Он соображал очень быстро. У подставки для чистки обуви пошарил рукой, есть у него держатель с разжимом, и тут его место всегда.

Бутылочку поднял вертикально, чтобы сохранить остатки, издали, ладошкой создал ветер, как учат химики и военные. Без запаха. Второй раз за день – это уже серьёзно. Если наблюдают, то… – Мысли-мысли-мысли грозили сбрить все волосы, сегодня стрижёмся без денег. Только в сарай, там есть контейнер для опасных вещей. А на пролитый состав – лучше положить кусок железа. Тая утром сама поймёт. И пусть почаще наблюдает. Мне сюда дороги нет.

Маленькая хитрость, и дверь отошла. Вошёл в сарай, включил фонарик, окуляром под ноги. Бутылочку в контейнер, закрепил гайками потуже, в уме прикинул, что отсюда можно прихватить? Вот она, аптечка, больше года караулила именно этот час.

Ну, всё, ухожу, может, ещё свидимся…

Назад Аверьянов вернулся тем же маршрутом, перебираться наружу отсюда легче.

И к кому? – Он поднял глаза к звёздам. Ну, дела! Звёзды как бы сбежались в стрелку, потом вернулись на свои координаты.

В той стороне живут два дружка, правда, в последнее время что-то не заладилось. К которому из них податься?

Ночь решила за него. От магазина неуверенной походкой шагал Мишка, он первым и окликнул:

– Женька? Давно не видел. Стакан налью – зайдёшь?

– Пошли.

По пути Мишка собрался защитить диссертацию:

– Ты же не пьёшь.

– Тогда зачем предлагаешь?

– Жизнь такая. Постоянно что-то меняется, и не в лучшую сторону. А выпил, и уже получше, глаза не видят всего ужаса, что вокруг творят. И это, смотри под ноги, у нас тут трубы прокладывает человек. И так кругом труба, так он личную ведёт.

Опрятный домик не ожидал гостей, женское бельё пахло свежестью и затруднило проход к крыльцу. До утра высохнет, можно не запрашивать Википедию.

Луна не торопилась показаться на глаза, сидела у себя, при зеркале, и прихорашивалась, губы красила. Как любая женщина, собиралась ошеломить запоздавшего путника.

Как только оба вошли на веранду, Аверьянов схватил дружка за плечи и тряханул хорошенько.

– Слушай внимательно! Тая в опасности. Пусть твоя заберёт её к вам, пусть переночует. Сам я не могу там показываться, за мной следят.

Мишка чуть не выпустил бутылку, поставил на пол, между вёдрами.

– Ну, ты даёшь! – Поморгал, соображая. – Я тебе давно говорил, живи как все. Неугомонный! Сам башкой рискуешь, так ещё и жену…

– Много слов! Идите лучше вдвоём, так будет натуральнее. Справа лист железа, к нему не приближайтесь. Я не знаю, что там, но до утра следов точно не останется. Они такие.

– Кто они?

Аверьянов выглядел взбешённым, даже дыхание прихватило. Дружок передумал вымолвить главные слова этого вечера.

– Я понял, больше ни слова. Катя! Ка… – Миша приготовился стукнуть по дверям в дом.

Вышла дочка.

– Тише! Мама уже легла.

– Скажи ей… Я сам. Сейчас, только сапоги сброшу.

Чуть погодя супруги вышли за калитку. Аверьянов залёг на их сеновале и дождался, пока они вернутся втроём. Дело точно было к полуночи, но хоть так. И зарылся наш герой в сено, чтобы в полпятого покинуть этот мирный городишко.

Вчерашние облака маячили неподалёку, как взяли обязательство сопровождать.

Но кто-то не ко времени собрался пошутить. Так женщина вытряхивает с простынки крошки: это полотно над головой чьи-то руки встряхнули, и небеса разделились надвое, прямо над ним проходила граница. По левую руку солнечно, живописные лошадки-облачка, всё цветёт и благоухает, люди радуются тому, что есть. Или – что упало с барского стола.

По правую руку фиолетово-чёрные тучи, с гирляндами не проявленных молний; как ни глянешь на какое образование – всё рожи и рожи, одна другой краше. И немые вопросы: неужели променяешь? Можно же, как все.

И почти наотмашь, ударил такой шквал с мокрым снегом, что и думать не надо.

Аверьянов убедился, что это не сон, зачерпнул пригоршню снега... Молодцы! Умеете!

Он знал, кому адресованы слова. И они знали, что он в курсе о существовании чёрных жрецов, кто в своё время перешёл на сторону врага. Давай не будем пересекаться: у тебя свой путь, у нас свой… если не прикажут разобраться. Ты там смотри, не очень: одеяло одно, кто-то, так и так, будет мёрзнуть.

Он наклонил голову и пошёл против ветра. Бык принял решение, и вам лучше не стоять на дороге.

А на местной дороге, разметав по сторонам руки, валялся велосипедист. Тот самый, по велосипеду Аверьянов опознал. Не доходя трёх шагов, склонился, упершись руками в колени.

– Что, красавец, не доехал. Сколько же тебе пообещали?

На лице грязный след от маски, сама она на шее притихла. Стал задыхаться – сорвал. Кто-то, вроде инструктора, у тебя на глазах поднёс пузырёк к защищённому повязкой носу, сделал три вдоха и выдоха: мол, смотри, это совершенно безопасно.

А пузырёк незаметно подменили. Что ж, впредь будет наука.

Аверьянов перешёл на другую сторону дороги и зашагал по правилам, чтобы видеть встречную машину. Уже и отмахал порядком, механически оглянулся. Возле велосипедиста стояла скорая помощь, медики в скафандрах, – мы такого облачения пока не встречали. С опозданьицем вас.

Добрый час отмахал, нагоняет сзади «Газ-53», весёлый парнишка за баранкой:

– Подбросить?.. Тебе куда надо, пехота?

Пехотинец проткнул пальцами воздух – туда. Через миг, как хлопнула дверь, мир изменился. И покатила пыль клубами, заметая след: да, видели, проходил какой-то, но пропал из виду, не знаем.

Аверьянов определил по накладным, прочёл имя водителя – Георгий. Паренёк попался голосистый, песенок много знает, так и сыплет. Ему пробовал подтянуть, да певец сразу определил:

– Слуха нет – просто слушай.

– Редкое имя, Георгий. Меня Евгением зовут.

– По этой дороге один Георгий шастает, песнями тьму разгоняет.

– Буду знать.

И попался вскоре на пути старик – козу пас, она ходила вокруг него, а он разгадывал кроссворды. Заметил машину – похлопал по траве, мол, присядь на минутку. Вроде не придерёшься: такой, как все старики. Только владел навыком необычным: пригласить пригласил, и вроде как не стал помехой:

– Надолго не задержу, дашь подсказку – и догонишь.

Аверьянов так и не понял, как такое может быть. Левым глазом наблюдал дорогу, Георгия за баранкой. Левым ухом слышал песню, а правая половина как бы была не в кабине.

Он протянул руку и погладил козу, потом подсел к пастуху.

– Что тут у тебя не выходит?

– Смотри, в начале три буквы: «гео». Знаешь, что обозначают?

– Земля вроде.

– Третья, значит, «о», верно? А как у нас по два глаза, выходит две «о». Но потом подходит слово «оргий». Земля оргий, что ли?

Аверьянов почесал ногтём затылок.

– Мудрено.

– Передай своему Георгию, что завтра выходной. Пусть оргию получит.

И пропал пастух, вместе с козой, а правый глаз присоединился к левому. Парнишка пел, дорога ровно ложилась под колёса.

– Тебе просили передать, завтра у тебя выходной.

Георгий кивнул и вывернул баранку. Справа показался ангар, ворота настежь. Грузовик так прямёхонько в него и закатил. Судя по оборудованию, здесь располагалась шахта, клеть на тросах, таблички с правилами техники безопасности.

Аверьянов уточнил на всякий случай:

– Дальше поедем, или ты приехал, куда надо?

– Я приехал, куда надо. А ты поедешь дальше.

– Прозвучало загадочно.

Георгий растянул рот до ушей в улыбке:

– Тебе надо уйти неприметно, вот и уходи.

Кое-что стало доходить, пассажир ещё разок глянул на подъёмник.

– Туда? – И отправился к шахте, не дождавшись ответа.

Ступил на площадку, прочёл надписи, какая кнопка вверх, какая вниз. И нажал. Про себя подумал: хрен вы теперь вычислите, куда я исчез.

Мелькали балки перекрытий, этажи уходили всё ниже и ниже. Внизу его встретили вопросом:

– Аверьянов? Давай, тебя уже ждут! И держись покрепче.