– Можно, я с вами переночую?
– С Димой договаривайся. Я не против, воздуха хватит. Боишься чего?
– Сашка камеру разобрал, будет допоздна возиться.
Найон кивнул, а сам мысленно устремился в свои миры, куда ему постепенно открывали доступ, шаг за шагом. Люди их не видят, даже не догадываются о их существовании. В доставшихся сказках, большей частью переписанных в нужном ключе, всё равно оставались подсказки, да не всем даются. Миры эти неохотно делятся тайнами. На их исследование уходят века, и все они созданы предками – русскими жрецами. Уходили туда, чтобы сберечь знания, людей; каждый Род имел возможность отступить и, по мере сил, противостоять захватчикам.
– О чём задумался, Найон?
– Обо всём, понемногу. Пытаюсь понять, как нам подменили воду. Она изначально была минусовой, предки пили и не старели. Становились старше, но сохраняли первоначальный облик, без морщин. Нам постепенно подбрасывали чужие продукты, табак, кофе и алкоголь. Вот с этого момента и пошли необратимые изменения.
– А что с водой? – Лёжа в спальном мешке, Дима закинул руку под голову, приготовился слушать.
– Ну, вот, смотри. Её загнали в трубы насосами, с левым вращением. Мои родители ещё застали время, когда хозяйки стирали в реке. Качество воды было на порядки выше, бельё пахло свежестью. Что сегодня у нас? Накипь на кастрюлях и чайниках, отложения в стиральных машинах, ещё и порошки придумали – для умягчения. Так вот для чего в воду добавляют всякой химии! Чтобы ремонтировали, покупали новые. Извини, но высохшим полотенцем ты вытираешься, как наждачной бумагой.
Алексей дождался паузы, подал голос:
– Ты как-то говорил про паразитов, какими нас грузят через прививки. Хотелось бы уточнить кое-что. Новые сведения по ним.
Найон прислушался к звукам снаружи, выглянул из палатки. Вернулся, говоря:
– Показалось. Иногда в голове слышу что-то, не всегда понимаю, что внутри. После той переделки уже и слух не тот, и с логикой не всегда дружу. Я больше на своей волне, поэтому меня сложно понимать. Вот Лада – та меня понимает, больше слушает. Пусть бы лучше записывала.
– Так она же что-то писала.
– Далеко не всё. Я озвучил момент, и тут же забыл. Меня пичкают информацией, считают, что я её передал людям. А как же передал, если ничего не записано. Вот и шаришь по старым каналам, снова повторяешься, выуживаешь и напоминаешь. А мы разные: до кого дойдёт сразу, начнёт использовать, а кто мимо ушей пропустит. Вот так и работают паразиты, стоят на страже, чтобы мы ничего полезного не усваивали.
– Ты же дал нам способы, как вытаскивать гадов! Хотя бы эта банка без дна, кремень с йодом, и через трубку дуть.
Аверьянов поймал слова, сложил в образ.
– И ведь отличный способ, да мало кто на себе применяет. Разок попробовали – и забросили. Одна дама рассказывала, залезла в ванную, дочка помогала – удерживала банку на голове двумя руками. Три капли йода, кремень, и дули пузыри по часам, ровно пять минут. Потом водичку в тазик, в баночку и занесли под микроскоп. Лаборанты пришли в ужас: где вы взяли эту воду? Они не распознали не одну тварь, а ведь шесть лет их чему-то учили в институте, да. Но это у них микроскопы, а я сам взял увеличительное стекло, с восьмикратным увеличением. При подсветке фонарём, в тёмном помещении, сам разглядел тварей, а ведь они комфортно жили в моей голове шестьдесят лет!
– И ты подпрыгнул до потолка, не иначе.
– Да! Ты не представляешь, сколько лет я бился над этой бедой.
– И вычислил, откуда они у нас.
– Да! Почему территорию разбили на регионы? В каждом районе свои испытания над населением. Первым введут одну болезнь, другим другую, и, по мере взросления, эти твари растут, размножаются и готовятся к первой атаке. Пока иммунитет их подавляет, они накапливают силы. Вы не поверите, сколько разных паразитов в нас закачивают с прививками. Скажем, вспышку туберкулёза кураторы ожидают через двадцать лет в этом регионе, раковые заболевания – во втором. А что такое рак, я разобрался лучше медиков. Три армии паразитов сошлись и нанесли удар по слабому месту, врачи тут же обнаруживают «раковые клетки». Это чистое враньё. Паразиты оставляют после себя отходы жизнедеятельности, вот эти следы и изучают учёные. А сама «корова» оставила кучу и пошла дальше, вы тут разбирайтесь. Рак – это атака на организм тремя видами паразитов.
– Так, может, их надо классифицировать, выложить в таблицы и показать медикам? – Лёша подпёр голову ладонью, гадал, чем ответит Найон.
– Над ними стоят кураторы, в их задачу не входит сообщать правду, откуда болезни.
– А в чём тогда их задача?
– Оставлять нас в неведении. Покупайте лекарства, которые мы производим, и будет вам счастье.
– И много вылечили их лекарства?
– Трудно сказать, свою статистику они ведут, и нам её не покажут. Какой-то процент нужно показать исцелившимся – иначе им веры не будет. Облучение, химиотерапия – эти люди приговорены. Кто дольше протянет, кто…
– Ты говорил про сон на соде.
– Говорил, и буду говорить. Сода – это белый огонь, его глазами не каждый увидит. Правда, и соду научились разбавлять, но даже с этими разбавлениями она выжигает целые колонии, за неделю. Полпачки на простынь, пару ложек на полотенце, завернул – и под голову. Две ночи сода работает отлично, потом надо обновить.
– А эту куда?
– На огород. Почвы кислые, сода им пригодится. – Аверьянов переключился на свою волну, видно пошла информация. – Мне нужно подумать, есть одна идея. А вы спите, я фонарик выключаю.
Он вышел под звёзды, попытался сосредоточиться. Конечно, его волновало состояние головы. В последнее время шло столько информации, что сосуды могут не выдержать. Надо всем взять на вооружение подсказку: не твоё – не лезь; всегда подбросят идей из тех сфер, в которых не понимаешь. Если это не атака на сосуды, то других версий пока не появилось. Эти атаки из миров, захваченных врагами, в последнее время особенно участились, вбросы сильно докучают.
И надо же было тогда засунуть голову туда, куда не следовало! Вот кто просил?
Они шли по Енисею, платили исправно дань водяным, и что, казалось, может помешать? Тарелки отслеживали, на рожон не лезли, лагерь всегда разбивали к защищённых местах. А вот его и поймали на любопытстве. Это его привычка пошарить на местности обернулась неприятностью, мог и не выжить.
– Кто тогда со мной ходил? – Аверьянов попытался вспомнить. – Кажется, один. Зато никто из команды не пострадал, всё свалилось на его голову. Под вечер, хотя можно было пройти два-три километра, он причалил к берегу. Резиновая лодка чем хороша? Как воспитатель: лишнего не бери, опрокинемся. Оттащил от воды, достал котелок и палатку. Старенькая – прошла с ним тысяч десять, даже больше. Выручала не раз, помеченная медведями, но по-прежнему в строю. Пока почистил рыбу – сумерки взяли власть, предметы вокруг стали выворачиваться наизнанку, до полной неузнаваемости. В какой-то момент ему почудилась стрельба. Не сразу разобрался, что звуки из соседнего мира, а когда догадался, то дерзнул полюбопытствовать, что там и как. Нащупал глазами первую точку на местности, – это скользящим взглядом, по площади до сорока квадратных метров. За первой точкой, остальные даются проще: они появляются как грибы. Вышел на поляну – ни одного вроде, а как обнаружил первого, так и другие посыпались, пошли сдаваться.
Он воткнул два обломка по краям грани, всю соту видел целиком. Дверь в каждой грани, и каждая может привести в один из миров. Только один вопрос он задавал себе перед решающим шагом: а ждут ли меня там? До сих пор везло, если на той стороне, допустим, спит хищник, у Найона есть полминуты на то, чтобы тихо уйти. Можно полюбоваться, как зверь, на самой высокой ноте сна, вдруг повёл ушами, не открывая глаз, стал трудолюбиво принюхиваться... В мире Яви мы – носители своего неповторимого запаха, для соседних миров – это опознавательная метка. Чужака обнаруживают сразу. Хорошо, если там караулят вооружённые люди, старцы с боевыми посохами, а то и мальчишки, кому уже можно доверить пост.
