Тант улыбнулся со всей теплотой, какая в нем осталась. Марлетта говорила это отнюдь не ради его успокоения. У крестьянки было тяжелое детство. К четырнадцати годам ее сила расцвела, а к двадцати целиком поглотила разум. Внезапные вспышки гнева отвадили от нее даже близких. Батраки стали побаиваться рослую девушку, способную взмахом руки перевернуть груженый воз, а когда она окончательно лишилась рассудка, попытались отравить. Он же приютил ее, подарил кров и любовь. С тех пор она была готова на все ради него.

***

До вечера дела шли своим чередом. Готфри с помощниками спустился в лощину, занявшись разбором мельницы. Марлетта с Ниамой возились в огороде, расширяя грядки с целебными травами. Место, где обитатели пещеры выращивали зелень, представляло собой горную террасу. Снизу она была закрыта кронами деревьев, сбоку отвесным склоном, сраставшимся с холмом. Благодаря этому холму и густому лесу у подножия Тэрэса трудно было найти и черный ход в пещеру. В полумиле от него стелились воды Крысиного озера, где самые молодые члены общины ловили лосося. Туда ближе к вечеру унесли снасти Эдриг, Лиада и Патрик.

Их первый воин и вечный стражник Таркус помогал часовым поднимать наверх ведра с родниковой водой. Став бивачным рыцарем, уроженец Ренголма привык к тяжелой жизни и на любые проблемы смотрел, как рудокоп на кусок камня. Кендрик его в этом понимал, как никто другой. На его долю выпадала охота.

Трудолюбивый Корд с обеда до вечера работал в лаборатории. Нисмантом малец не стал, зато выучился искусству алхимии и крафтинга. В его обязанности входило изготовление свитков и целебных зелий. Тант обучал своего первого ученика особенно трепетно, а тот все схватывал налету, да так быстро, что к семнадцати годам стал работать без надзора.

Пока обитатели замка выполняли повинности, Тант пользовался своим особым положением: первую половину дня медитировал в покоях, пару раз брался за перо и ложился подремать. До возвращения Джерда с парнями его главной задачей оставалась разгадка шифровального замка на двери в Тенталько-Меру.

Уже после того как солнце стало освещать северо-западный склон Тэрэса, Тант вышел в общий грот и направился в сторону кухни, но у входа в каменный тоннель его окликнул Корд.

– Мастер Тант, возле озера появились люди, – сообщил тот, на ходу натягивая куртку. – Пришли со стороны моста. Похоже, это Кирк.

Тант приказав позвать Марлетту, а сам поспешил к потайной двери и через узкий проход, замощенный волшебной стеной, вышел к подножию. Среди сланцевых плит и острых камней его поджидали стражники – угрюмый Ирвин и повар Катал. Оба держали копья и щиты. Лимбург тоже вскоре вышел из пещеры. Марлетта подоспела в последний момент, когда внизу между деревьев мелькали силуэты. Свою повседневную одежду жена сменила на зеленую робу до колен, приталенную изящным кушаком. Узкие кожаные штаны она носила специально, чтобы подчеркнуть широкие бедра. На поясе в черных ножнах висели пять обсидиановых кинжалов.

Кирка с парнями они встретили у западного склона, где располагался верхний вход в скальную крепость. Оттуда им сбросили веревочные лестницы. Четверо бандитов поставили корзины на землю. Еще один – длинный и тощий – налегке проследовал к ним. При себе осанистый воин держал короткий меч и кинжал. Тело головореза защищал пластинчатый доспех из шкуры черного снорлинга. Кирк вышагивал уверенно, с той легкостью, с какой по дорогам разгуливал вольный люд в поисках наживы.

– Здравствуй, Тантабас. Давно не видел твою бледную рожу! – воскликнул лощеный бандит, раскинув руки в стороны, словно хотел обняться. – Как всегда встречаете друзей во всеоружии?

Тант пожал ему руку, не переставая дивиться, откуда у тощего как жердь разбойника такая крепкая хватка. Кирк затем обнял Марлетту, шепнув ей что-то на ухо, после чего получил пощечину.

– Мерзавец! Как смеешь? У тебя есть жена!

– И что теперь? Мне только на нее смотреть? – расхохотался головорез, разглядывая ее бедра.

Тант распорядился поднять корзины и предложил гостям разделить трапезу. Наверх пустили только Кирка и его соратника Линуса. Такой же тощий, только одноглазый, этот темноволосый магорец был чересчур умным для бродяги. В шайке Кирка он отвечал за тактику и разведку. Пока бандиты у подножия разводили костер и болтали с часовыми, они расположились за столом в общем гроте.

Корзины, которые принес Кирк, были наполнены едой. Ее головорезы воровали на фермах. Тант в свою очередь одарил их мешком с целебными эликсирами и мазями. Такие подарки они делали друг другу постоянно. С тех пор как два года назад Кирк приплыл на Миркхолд и сколотил небольшую шайку, у них завязались деловые отношения, постепенно переросшие в дружбу.

Проведя за столом четверть часа, соратники набили животы и обсудили все дела. После того, как Тант приказал служанкам вскипятить лайдор и принести чистые кружки, разговоры стали проще, а голоса развязнее.

– Кирк, ты обещал достать перегонный куб и реторту, – напомнил Корд, отхлебнув из глиняной кружки пряный напиток. – Наш скоро треснет. Где достать новый? Святой Мануил мне его не подарит.

– Причем тут какой-то Мануил?

Линус горько расхохотался, привлекая их внимание.

– Мануил Ларанский считается изобретателем атанора, – деловито почесав бровь над единственным глазом, молвил бандит. – Тысячу лет назад, когда город еще только появился, этот почтенный алхимик собрал особую печь для поддержания огня. Куб сей помещался сверху и…

– Стухни, маяк. Да, обещал, но из задницы я его не достану, – покривился Кирк, закинув обе ноги на стол. – В Готфорде десяток таких Мануилов. Ограбим алхимика, будет тебе бутылка для зелий.

Корд только хмыкнул.

– Как поживает твоя жена, Кирк? – спросила Марлетта, лаская пальцем янтарный амулет. – Мне она понравилась. Скромная женщина. Пусть приходит еще.

– Я хотел привести Алану, но дорога дальняя. Не хочу, чтоб ее какая-нибудь тварь погрызла. Да и с кем я оставлю сына? Своим мордоворотам я мальчишку не поверю.

У Кирка, несмотря на опасное ремесло, была семья. Алане, так же как и Марлетте, было тридцать, а их сыну, имя которого Тант не запомнил, стукнуло шесть. Два года назад, едва они познакомились, Тант пригласил их сюда, показав озеро и пещеру. Кирку он поначалу не доверял, но потом убедился, что бандиту нужна только нажива. С тех пор он стал использовать его людей для разведки и раскопок в руинах, отдавая им все драгоценное барахло.

– Мда. Тяжела доля культистов, – ехидно улыбнувшись, заключил гость.

– Мы не культ. Часовые – стражи нового мира, – пояснил Тант, поправив каменный кинжал у пояса. – Наше божество не такое, как другие. Оно говорит с нами, дарует нам благодать и лунный камень.

– Я и говорю. Типичные культисты.

Мастер Лимбург после этих слов выхватил из-за пояса нож и протянул его Кирку рукоятью вперед.

– Знаешь, что это? Мирктулен или молочный шпат. Самый редкий минерал на Гамелане. Найти его сложнее, чем вино в пустыне. Считается, что он падает прямиком с луны. Откуда мы, по-твоему, его берем в таких количествах?

– На рудниках или на луне, – со смехом произнес тот, возвращая ему нож.

– Она дает нам его каждый год, чтобы мы мастерили кинжалы предвидения для пророков. Любой, кто поверит в Госпожу, должен дотронуться до лезвия и узнать свое будущее.

– Как скажешь, дружище. А вы не боитесь гулять по острову?

– Почему ты спрашиваешь? – вмешался Тант.

– В долинах все чаще о вас судачат. Многие считают, что часовые – посланцы Ниргала. Пять лет назад, когда огнекрылы сожрали всю пшеницу, крестьяне собирались вас резать. Сейчас брюква сохнет. Угадай, куда они хотят пойти?

Готфри и Катал выругались, пожелав суеверным фермерам скорейшей смерти от голода.

– А меня они помнят? – напряженным голосом спросила Марлетта.

– Вспоминают. Чаще на востоке. Ты же там родилась?

– Да. На ферме Перла, рядом с Ведьминой шахтой.