Другие сотрудники кафе один за другим подтягиваются на работу, но с ними у меня нет такой легкости в общении, приятной дружеской связи. Мы просто обмениваемся кивками, дежурными приветствиями, и каждый занимается своими делами. Единственный, кого я недолюбливаю в этом месте, – бармен. Уж очень противный парень. Худосочный, я бы даже назвала его тощим, с сухими костлявыми руками и такими же сухими и тонкими губами, которые складываются в ненатуральное подобие улыбки. Его взгляд абсолютно пустой и холодный, а осколки улыбки долетают к клиентам только за чаевые. Словно робота поставили к барной стойке. Хотя нет, робот и то был бы приятнее. Иногда мне кажется, что я его недолюбливаю за то, что его взгляд и самоуверенная высокомерная улыбка в мою сторону напоминают мне взгляды сверстников из воспоминаний. Рядом с ним я чувствую себя неполноценной, той, кем была раньше. Но я пытаюсь это скрыть, особенно от него. Это все уже в прошлом.

Часы бьют восемь утра, и двери кофейни открываются для жаждущих кофе, завтраков или ценителей вкуснейшей выпечки. Народу достаточно, я волчком кручусь среди столиков, принимаю заказы, разношу готовые блюда и чашки, наполненные ароматными напитками, обмениваюсь «доброутречными» словами с посетителями. Утро – это время, которое создает заряд на весь твой день. Хороший кофе и вкусный круассан способны стать толчком для свершений. Что может сделать человек на голодный желудок, когда только и думает, где бы раздобыть еду и как сберечь энергию? Ответ очевиден. Поэтому, если будете в городе Мэе, найдите центральный парк, прогуляйтесь по тенистой аллее до светлого кирпичного здания, в окна которого с самого утра бьет солнечный свет, откройте деревянную дверь – и вы не пожалеете!

Часам к одиннадцати людей становится меньше, и я замечаю, что уже в который раз за этот месяц в углу, за самым одиноким и угрюмым столиком, сидит странный мужчина с каким-то прожорливым взглядом. Я приметила его с первого раза, хотя, кроме меня, его, кажется, никто не замечает. Взгляд мужчины постоянно цепляется, словно репейник, за подол моего платья. На нем всегда одежда темного цвета, его голова немного опущена, улыбка отсутствует. Он или смотрит в окно, или ищет меня глазами. Наверное, мне бы стоило как-то пресечь его необъяснимый интерес или высказать недовольство, но я не хочу беседовать с незнакомцем и тем более о чем-либо его спрашивать. Сам он ничего не говорит, заказывает чашку крепкого кофе без сахара и молока, выпивает его, сканирует взглядом меня, улицу за окном, встает и уходит. Не нравится он мне. Мурашки бегут по коже, когда приходится проскальзывать мимо. Убеждаю себя, что люди все разные, нельзя оценивать их по одежде и хмурому взгляду. Может, у этого человека сейчас в жизни не белая полоса. Может, гложет одиночество или, не дай бог, настигла депрессия. Бр-р-р. Ненавижу такие состояния. Они разъедают внутренности, поглощают мысли, лишают свободы. Поверьте, я знаю, о чем говорю.

Перерыв, стаканчик молочного коктейля на крайней лавочке в парке – и вновь к работе.

К обеду подтягивается вторая волна клиентов – офисные работники, служащие банков, настоящие «коробочные» трудяги. Я называю их так, ведь проводить большую часть жизни в коробке – это ли не настоящее испытание? У меня много «коробочных» знакомых тут, в кафе, и я их периодически допрашиваю, выпытываю, почему и зачем они так живут.

Вразумительного ответа до сих пор так и не получила.

Одни говорят: чтобы купить квартиру побольше; другие – чтобы заработать, переехать в лучший район. Я бы назвала эти причины «жилищными» или «финансовыми». Но скажите, зачем им эти улучшения, когда даже в имеющейся квартире они почти не бывают, проводят там от силы часов семь-восемь, а многие и того меньше. Они же там только спят!

Еще говорят: ради возможностей. Что это за облачные возможности, ради которых люди готовы пожертвовать самым прекрасным отрезком своей жизни? В моей жизни мне предлагали возможность попытаться стать обычной, попытаться исправить мой изъян, но это требовало слишком много времени, проведенного в больнице, в четырех стенах, закрытой в «коробке». И я рада, что отказалась. Может, испугалась, а может, просто почувствовала, что у меня нет на это лишних дней.

Ну вот скажите мне, ради чего все это людям? Если для престижа, то что он им дает? Мне непонятно. Ради чувства превосходства над другими? Но как они могут быть уверены, что эти самые другие так же смотрят на их статус? Вот я по-другому смотрю. По мне, так дышать свежим воздухом более часа в день, тратить время на себя и на близких чаще, чем раз в неделю, – вот это престиж и настоящая роскошь. Чувствовать свободу – это же самая роскошная роскошь! Любоваться небом, цветами, звездами или же высматривать щели в старых зданиях, умиляться бродячим котам, ощущать время, чувствовать его течение, жить – это именно то, что стоит внимания. Это богатство. Жизнь – единственное наше истинное богатство. Люди же сами придумывают новые и новые испытания, которые им нужно преодолевать. Только вот цель не всегда понятна и не всегда стоит того.

Моя работа в кафе тоже не идеальна, но она позволяет мне существовать в жизни Анны. Хотя… это лишь мои размышления.

Как скажут многие, размышления глупой официантки.

Только эти люди никогда не проживали сотни моментов жизней разных людей. А я вот проживала. Богатых и бедных, успешных и не очень. Все одно, и итог один. Кем бы ты ни был.

– Здравствуй, Анна, – произносит низкий, знакомый мне голос. – Снова паришь в облаках?

– Привет, это точно. Сегодня прекрасный день, чтобы совершить полет. Ветер что надо, и облака высоко, – мягким мечтательным голосом отвечаю я и улыбаюсь Альберту.

Он наш частый клиент. Высокий, статный, с карими глазами, мужественными чертами лица, загадочным шрамом на левой скуле и губами такого цвета, словно он только что пил красное вино. Ох уж этот шрам и эти губы – вечно приковывают мое внимание. Одет Альберт всегда по-деловому: строгий костюм, рубашка, галстук. Ну а как еще ему одеваться, если он работает адвокатом в офисной громадине напротив. Насколько я знаю, на каком-то очень высоком этаже. Он, к слову, пару раз приглашал меня на свидание, но я отказывала. Не потому, что он мне не нравится, – как вы уже догадались, он мне очень нравится. И он шатен. Просто не хочу его расстраивать. Я себя знаю, я другая, «не от мира сего». Рассказать правду о себе не смогу, слишком это сложно и неправдоподобно, а врать совсем нет желания.

Да и вообще – как рассказать о том, что меня на самом деле уже нет…

Когда в то странное утро я первый раз проснулась не в своем теле, само собой, не поняла, что происходит, и попыталась придумать логическое объяснение. Мой мозг судорожно выдавал разные версии. Первая – что это не зеркало, а стекло, за которым находился экран, транслирующий изображение. Я порезала руку и ушибла ногу, снимая это тяжеленное «стекло» со стены. Но это было именно зеркало, а за ним – обычная стена, никаких выемок, технологий, мониторов. Ничего. Только стена, покрытая старой кафельной плиткой. После тщательного исследования всей ванной я пошла в гостиную и стала вываливать на пол содержимое ящиков. Через минуту передо мной была горка чужих вещей. Схватила красную косметичку, которая мирно лежала среди хлама, и высыпала ее содержимое. Теперь на паркете валялись еще несколько помад, тюбик тонального крема, два карандаша, палетка теней для век и пудреница. Я рухнула на колени, взяла пудреницу и открыла. Посмотрела в маленькое круглое зеркальце, покрытое бежевой пылью. На меня глядела все та же незнакомка. Протерла зеркало о штанину, но изображение незнакомого лица стало только четче. Я потрогала короткие волосы и чуть не заплакала.

«Меня накачали наркотой», – с досадой констатировала я.

Кто-то решил жестоко надо мной пошутить или поиздеваться. Подстриг и покрасил волосы, дал мне какие-то наркотики, и теперь я вижу чужое лицо и чужое тело. Это галлюциногены, грибы или что-то еще. Я никогда не пробовала наркотики, поэтому такая версия казалась логичной. Оставался только вопрос – кто сделал это со мной?