- Ну что ж, очень хорошо! Вот таким вас видят родные и близкие. А теперь, я думаю, наступил психологический момент для выпивки. Лично я с удовольствием поднял бы тост за ирригацию Узбекистана, но, к счастью, у нас более важный повод для выпивки. Давайте за то, чтоб впереди нас ждало ещё как минимум шестьдесят таких встреч. Кто за? Единогласно! Наполним бокалы.

Краем глаза я заметил возвращение Танелюка.

- А сразу после выпивки я объявляю белый танец! Маэстро, музыку.

Ребята заиграли «Сиреневый туман».

По дороге я спросил Крошкина:

- Шура, Веру не видел?

Он отрицательно покачал головой.

- Ладно, - говорю, - я её найду. Идите, пляшите, изображайте веселье.

Глава 17

Настроен я был решительно. Я был готов обыскать весь дом, а найдя Веру, я собирался объявить Гарроту и сворачивать всё это дело, пока всё шло более-менее хорошо. Просто меня что-то тревожило. Какой-то беспричинный страх… Не знаю… Плохое предчувствие…

Мне не пришлось обыскивать весь дом. Я нашёл их в нашей комнате для гостей.

Она лежала под ним в разорванной блузке, плоская, как крышка рояля, и беззвучно плакала. Если бы не слезы на её лице, я бы подумал, что он занимается с ней этим с её согласия, потому что она не оказывала ни малейшего сопротивления. Просто лежала и плакала.

Он не услышал, как я вошёл. Он продолжал хрипеть и совершать резкие тазобедренные рывки.

Я не успел ничего сообразить. Рефлексы действовали без участия головного мозга. Я схватил со стола Бог весть откуда взявшуюся бутылку шампанского и со всей силы ударил его по голове.

Бутылка разбилась, шампанское шипело, смешиваясь с кровью, брызнувшей из затылка Никиты. Вера запищала и ужом выползла из-под обездвиженного тела. Я прикрыл ей рот ладонью и зашептал:

- Тише, тише, Верочка… Тише, умоляю тебя… Всё в порядке, он без сознания…

Только в эту секунду заработал мой мозг, но с большим опозданием, и в нём пульсировала только одна мысль: «Э, что здесь происходит?»

- Он набросился на меня, - всхлипывая, заговорила Вера. – Я ничего… ничего не могла поделать…

- Всё в порядке, - продолжал я твердить одно и то же. – Ты в безопасности…

- Он жив?

В мозгу запульсировала другая мысль: « Чёрт, ты прикончил этого ублюдка! Тебе капец!»

Я нагнулся над телом Никиты и прощупал пульс. Слава Богу, он был. Слабый, но был.

Я попытался собраться с мыслями и взять себя в руки.

- Так, - сказал я вслух, - ничего страшного. Он жив. Всего лишь травма на затылке. Для такого бугая – сущие пустяки. Переоденься и беги к своему парню. Уезжайте.

- А вы?

- Я соберу всех, и мы тоже поедем. Не стой, переодевайся.

Ничуть меня не стесняясь, она сняла блузку. Я отвернулся.

- И ничего не бойся. Он не станет качать права, когда придёт в себя. Ведь он пытался тебя изнасиловать, правильно?

- Спасибо тебе, - услышал я.

- Перестань, я и сам не понял, что произошло…

Она крепко обняла меня сзади за плечи и поцеловала в шею.

- Спасибо, - повторила она, - до встречи.

Я обернулся и посмотрел ей в лицо. Слёзы высохли. Ничто не говорило о том, что несколько минут назад её насиловали.

- Беги, Эллочка, беги…

В коридоре, перед дверью в торжественную залу, я столкнулся со стриптизёршей.

- Вы готовы, Гаррота? – спросил я.

- У меня сегодня ещё два вызова. Я не хочу задерживаться.

- Аналогично, - поддакнул я и вошёл в зал.

Я махнул музыкантам, мол, заканчивайте. Взял микрофон. Рука предательски дрожала.

- А теперь, дорогие мои! Долгожданный сюрприз для мужчин! Будьте любезны, приглушите свет. И слегка расслабьте ремни, для вас сейчас исполнит неприличный танец сама госпожа Гаррота! Встречайте!

Когда заиграла музыка и в зал вплыла стриптизёрша, я подошёл к Крошкину и сказал:

- Срочно сваливаем. Бери Танелюка за шиворот и тащи к машине. Жду вас у входа через минуту.

Спустя минуту они вышли из дома. Седой шёл шаркающей походкой. Его качало из стороны в сторону. Крошкин поддерживал его за руку.

За ними вышел Владимир Владимирович и направился прямо ко мне. У меня всё сжалось внутри и снаружи. Я почувствовал, как всё лицо покрывается потом.

Не к месту вернулась та мысль: «Чёрт, ты прикончил этого ублюдка! Тебе капец».

А главное, до сих пор не понимаю, почему я так поступил. Серьёзно. Я не герой, и мне плевать на Веру. Более того, она мне не нравится. Так какого хрена я схватился за ту чёртову бутылку? Ведь она сама виновата. В таком наряде можно спровоцировать даже мёртвого импотента. А Никита здоровый мужик…

Владимир Владимирович подошёл ко мне вплотную.

- Уже покидаете нас? – спросил он.

- Да, нам пора, - забормотал я. – Мама нашего водителя очень волнуется, когда он возвращается после двенадцати.

- Ясно, - сказал Володя и зевнул.

На душе у меня полегчало. Вряд ли человек будет зевать перед убийством. Значит, он ни о чём ещё не знает.

Мои охламоны уселись в машину.

- Всего доброго, Владимир Владимирович. Береги себя.

- И ты.

Мы пожали друг другу руки.

- Мне понравилось, как ты работал.

- Спасибо, - ответил я. – Надеюсь, мы останемся друзьями.

- Конечно. Ты мне понравился. Ты настоящий.

- Приятно слышать. Счастливо.

Я сел в машину и, захлопнув дверь, приказал:

- Самый полный вперёд!

Мы мчались полтора часа без остановки. В полнейшем молчании. Никто не донимал меня вопросами, а я ничего не желал объяснять.

Когда до Киева оставалось рукой подать, я пошарил в бардачке. Сердце замерло.

- Седой, а где пакет?

- Какой пакет? – спросил он сонным голосом.

- Тот, который я дал тебе в доме… Целлофановый… С деньгами…

- Ты сказал отнести его в машину…

- Я помню, - говорю, - и что?

Седой начал заикаться.

- Я думал, в ту, на к-которой я п-приехал…

- Что-о?!

Танелюк что-то забубнил, но я его уже не слышал.

Я достал мобильный и попытался связаться с Верой. Но связи не было.

Я тяжело вздохнул и сказал:

- Тамерлан, дружище, разворачивай свою колымагу – мы попытаемся их догнать.

Я вовсе не верил в то, что это возможно, но ничего лучшего мне в голову не пришло.

В общем, приключения продолжались… Мать их так!

Конечно, я сам виноват. Каким же надо быть идиотом, чтобы доверить деньги другому идиоту, да ко всему ещё и пьяному?

Часть третья

Глава 1

За последующие полтора часа я звонил Вере раз десять, хотя это и не имело ни малейшего смысла. Робот женским голосом неизменно повторял на двух языках, что абонент временно недоступен. Причём последние три раза, как мне показалось, робот стал говорить с едва уловимым раздражением. Видимо, даже у компьютерной системы в наше неспокойное время сдают нервы.

- А Лёни этого у тебя есть телефон?

- Ты уже спрашивал, - ответил мне Шура. – Нету.

Впереди в свете фар нарисовался женский силуэт. Метров за десять я её узнал.

- Притормози.

Мы остановились. Я открыл окошко со своей стороны:

- Вы почему покинули праздник, Анастасия? И где ваш автомобиль?

- То мамина машина, - ответила Заречная, ничуть не удивляясь нашей неожиданной встрече. – Куда держите путь?

- Точно не знаем.

- О, - радостно воскликнула она, - нам по пути. Можно с вами?

Я обернулся: Танелюк спал, Крошкин глупо улыбался.

- Да, - говорю, - у нас есть одно свободное место.

Когда она уселась и «дочь Антилопы гну» набрала максимальную для своего старого организма скорость, я без тени волнения, как можно небрежней поинтересовался:

- Ну, что там было, когда мы уехали?

- Не имею понятия. Я ушла почти сразу после вас. И, наверное, часа два на этих каблуках шкандыбала до трассы.

- Не страшно?

- Чего?

- Ну как же… Ночь, безлюдно… А вы в вечернем платье…

- Я думаю, больше меня боялись. Вы первые, кто остановился. Я их понимаю. Ночь, безлюдно, а тут я в вечернем платье… Явно ненормальная…