Чародей снисходительно улыбнулся. Казалось, предстоящий разговор, который сводился к делу жизни и смерти, его волнует ровно столько же, сколько застрявшая в паутине муха.

— Я — глава карательного отряда Ордена волшебников, — начал прояснять ситуацию колдун.

— Я думал, что слухи об Ордене — просто сказки.

— Как видишь, Орден настоящий… и мой отряд тоже. Вот уже триста лет, как я его возглавляю.

Несмотря на пафосные речи, Харон в этот момент выглядел обыкновенным, повидавшим жизнь, стариком. Глядя на него, тяжело было поверить в то, что ещё совсем недавно он уложил целую армию мертвецов.

— Вижу, ты хочешь подробностей, — прочитал он по лицу Вуда. — Что ж… Наша задача заключается в том, чтобы не допустить вмешательства магии в жизнь людей. Если же такое всё-таки происходит, то мы устраняем последствия…

— Последствия? — недоумевал Вуд. — Но почему нельзя было всё это предотвратить?!

— Хм… Ты правильно мыслишь, следопыт. Мы должны были дать Алексу шанс.

— Шанс на что?!

— Много лет назад было предсказано рождение ребёнка, в котором будут скрыты огромные магические способности. В первую очередь это возможность повелевать мёртвыми… Волшебники с таким даром рождаются не чаще, чем раз в тысячу лет. Некоторые из них с раннего детства обнаруживают в себе магические способности и становятся полноценными чародеями с печальной судьбой… Другие живут жизнью обычных людей, не подозревая о спящем в них даре. Этот неиспользованный потенциал со временем затухает, но дарит своему обладателю долгую жизнь. В этом секрет долголетия некоторых «обычных» людей. Таким до недавнего времени был Алекс, пока Джереми не пробудил в нём способности…

— Ты сказал, что у таких чародеев печальная судьба. Почему?

— С того момента, когда они обнаруживают в себе способность влиять на мёртвых, жизни живых оказываются под угрозой. Равновесие между мирами нарушается. Мне довелось встречать таких колдунов. Возможность влиять на мир мёртвых порождало в них зависимость…

Харон замолчал, ударившись в воспоминания.

— К сожалению, этот дар стал их проклятием… — продолжил он после минутного раздумья. — Нам пришлось казнить их за нарушение равновесия. Письмена, сохранившиеся от предков, подтверждали наши опасения. В них говорилось о безумных войнах живых против мёртвых…

Шанс Алекса заключался в добровольном отказе от своего дара до того, как будут сделаны по-настоящему серьёзные шаги.

— И он его не использовал… — с горечью констатировал Вуд.

— Мне жаль, — отозвался Харон, и следопыту показалось, что в голосе чародея промелькнули нотки неподдельного разочарования. — Он мог спастись даже после первых убийств. Мы ждали до последнего…

Вуд похолодел от пронзившей мозг догадки относительно будущего, которое ждёт Алекса.

— Так значит его…

— Казнят? Нет, Алексу повезло больше, чем его предшественникам. Орден пришёл к выводу, что такие маги не виноваты в том, что родились с этими способностями. Лишать их жизни было бы не справедливо. Я переместил его в долину магов. Это место скрыто от мира людей. Вы его больше не увидите…

Вуда будто обдало холодным душем. На минуту в помещении воцарилась тишина.

— Я знаю, что ты хочешь сделать, — вдруг произнёс колдун. — Возможно, что плохой поступок, совершённый во благо, не такой уж и плохой…

* * *

На следующее утро завтрак для Ричарда был подан в рыцарский зал, как и положено, ровно в девять часов утра. Кухмистер с поварами выстроились у стола, сплошь уставленном яствами, и ждали появления правителя. Однако никогда не опаздывающий на завтрак монарх сегодня всё никак не приходил, а еда потихоньку остывала… Что бывает с кухмистером и поварами, которые имели неосторожность подать Ричарду холодный завтрак, Фрэнк знал великолепно, потому что лично был свидетелем их казни.

С того самого дня должность кухмистера досталась ему. И не сказать чтобы он был в восторге от этого… Кому понравится стоять с трясущимися поджилками рядом с вкушающим приготовленную пищу королём, за вкус и температуру которой ты отвечаешь своей головой. Фрэнк в день по три раза мысленно прощался с жизнью, и стоило Ричарду положить в рот первый кусок от приготовленной пищи, сердце незадачливого слуги тут же уходило в пятки. Секунды, которые требовались правителю на пережёвывание, казались новоиспечённому кухмистеру вечностью. Фрэнк просыпался с молитвами о том, чтобы повара не облажались, и засыпал с теми же словами на устах. За год такой жизни Фрэнк похудел, осунулся и теперь больше напоминал приведение, чем живого человека.

Сейчас же, он стоял над предательски остывающим завтраком и смахивал то и дело набегавшие на лицо капельки холодного пота. За час ожидания он уже трижды отправлял поваров подогревать завтрак, но короля по-прежнему не было. В тот момент, когда нервное напряжение достигло своего апогея, Фрэнк, наконец, решился и доложил о данном происшествии Роберту. Последний, недолго думая, отправил посыльного, чтобы тот напомнил королю про завтрак.

Спустя десять минут дверь в покои советника с грохотом распахнулась, и посыльный влетел в помещение подобно урагану.

— Что это значит?! — возмутился Роберт.

— Король! Ричард… — мямлил парень с таким взглядом, будто только что увидел приведение.

— Что? — советник вдруг почувствовал что-то неладное.

— Он… Мёртв! Убили! — закричал посыльный и, чтобы не упасть от волнения, прислонился спиной к стене.

— Что… — Роберт на мгновение замешкался, но тут же взял себя в руки. — Срочно позовите начальника стражи! — приказал он, имея в виду Вудроу, и направился в покои короля.

Ричард лежал в своей кровати, из груди торчала рукоятка кинжала. Его ночная рубашка и постельное бельё были пропитаны кровью, а на лице старика застыл животный ужас.

В следующее мгновение в покои снова вбежал уже запыхавшийся посыльный.

— Ну? Где Вудроу?! — крикнул Роберт, не в силах сдержать своё раздражение.

— Его нет…

— Как… — хотел было спросить советник и осёкся на полуслове. Рукоятка кинжала ему показалась знакомой. Он покосился на посыльного, потом перевёл взгляд в окно и долго смотрел будто в никуда.

— Прикажете его найти? — голос слуги донёсся словно издалека.

— Нет, не надо…

В этот момент, стоя рядом с лежащим на кровати трупом, Роберт вдруг почувствовал неестественное для сложившейся ситуации облегчение, будто он долгое время нёс груз, к тяжести которого успел привыкнуть, а теперь скинул его и почувствовал разницу.

— Начнём заново… — вдруг прошептал он, не обращаясь ни к кому.

— Что Вы сказали? — не расслышал придворный.

— Ничего, друг мой, — лёгкая ухмылка коснулась губ Роберта, и он похлопал посыльного по плечу, словно старого друга.

* * *

Эпилог

К полудню Роберт увидел просветы между деревьями, и с облегчением подумал, что лес заканчивается. Главное — было не ошибиться с направлением, потому что сил на обратную дорогу уже не оставалось. Через сто метров лес действительно кончился, и королевский советник оказался на ровном зелёном участке, который со всех сторон был окружён лесом. Единственный просвет был только в одном месте, шириной в одну телегу.

Прямо по центру этого свободного от леса участка стоял скромный деревянный дом с небольшой пристройкой, похожей на неказистый сарай. Территория двора была огорожена забором из обтёсанных вертикальных досок высотой не меньше полутора метров. Такая стена без зазоров создавала хорошую защиту от волков. Во дворе у сарая были сложены доски с брёвнами, рядом с которыми сидел мужчина и что-то мастерил. К нему то и дело из дома выходи́ла черноволосая женщина с младенцем на руках. Они о чём-то переговаривались, после чего она уходила, а мужчина продолжал работать с инструментами.

Роберт с облегчением выдохнул, сомнений не оставалось — он нашёл его. Подойдя вплотную к забору, высотой до подбородка, советник произнёс: