Алиса обрела благую магию. Её ждёт удивительная судьба, полная приключений и опасностей. А меня ожидает учёба в юридическом и дом, где всё внимание направлено на Аню. Ещё недавно я размышляла о том, что наши пути с Алисой разойдутся, но и представить себе не могла, что это случится так скоро. Я ведь даже не буду знать, что с ней. Она просто уйдёт из моей жизни.

В дверь постучали, и в комнату зашла Алиса всё в том же роскошном платье избранницы. Она заискивающе улыбается, явно пребывая в шоке от того, как всё обернулось. Ей неуютно в этом наряде, и она не знает, куда деть руки. Или как на меня смотреть. Мы же всегда чувствовали друг друга. Подруга не могла не ощутить моего расстройства. Она опускается на кровать, подбирая конца платья, и со спины обнимает меня за талию.

– Скоро будет наш день рождения, – шепчет Алиса. – Ты же придёшь? Я не хочу праздновать без тебя.

Я хмыкаю, внутренне разрываясь от тепла, что испытываю к ней. Какой бы завистью ни пылало моё сердце, в нём всегда было слишком много любви к той, что всегда поддерживала меня и принимала такой, какая я есть. Моя любимая подруга, моя названная сестричка. Как же мне страшно за тебя. Как же я хочу быть рядом, чтобы поддержать и не дать упасть в трудную минуту.

– Конечно, я приду. Как иначе? – тепло отвечаю ей, чувствуя её дыхание на своей коже.

Переплетя наши пальцы, прижала её руки к груди, ощущая, как медленно бьётся сердце Алисы.

– Я так волнуюсь за тебя! Боже, Аля, да как вообще всё это возможно? Благая магия, звериные владыки… не получается принять. Даже после изнанки всё равно кажется, что мы в дурном сне и вот-вот проснёмся.

Алиса отстраняется и за руку разворачивает меня к себе. Её кожа вновь золотится неземным светом, а в синих глазах танцуют сияющие звёздочки. И кажется, что она смотрит внутрь себя, таким рассеянным сделался её взгляд.

– Это не жуть. Это битва с настоящим злом. Моя задача – отстоять право людское на собственную жизнь без вмешательства высших сил. Владыки насаждают свои порядки. Даже после ссылки на изнанку они продолжают влиять на людской род, извращая его и склоняя к тёмным первобытным желаниям. В моих силах это прекратить и дать людям право самим распоряжаться своими жизнями.

Слова срывались с её уст, но казалось, что говорит кто-то другой, настолько иначе звучала моя подруга. Она никогда не была такой. Она могла выпить, ругнуться в сердцах, солгать и поставить свои интересы выше других. Как и любой другой человек. В ней было и доброе, и плохое, и вредное, и смешное. Но то, что сейчас шло от неё, поднимало волоски на моей коже. Будто на покрывале рядом со мной лежит сама Благая владычица.

– Ты правда считаешь правильным то, что тебя выдернули из обычной жизни и толкнули в это? Помнится, ты не хотела быть избранной, – осторожно сказала я, а она улыбнулась, холодной рукой коснувшись моей щеки.

– Я не понимала, какая это великая честь – стать иллюминэ. Быть проводником воли владычицы. Яра, я вижу твоё беспокойство. Но… я чувствую в себе изменения, будто меня подсоединили к чему-то великому и светлому… – она заговорщически подмигивает. – Просто поверь – это всё ещё я. Но теперь мне открылась истина, и я не могу отступить, пока дело не будет сделано. Пока изнанка не будет уничтожена вместе со звериными владыками.

Из резиденции светочей меня вызвался отвезти Глеб. Прощание с Алисой вышло скомканным, а больше никто и не вышел – не по чину теперь со мной возиться. Кто я для них? Так, пустое место. Но мне и самой их видеть не хотелось. Какое-то глупое чувство стыда одолевало. Будто я не оправдала возложенных надежд. И откуда это вылезло?..

Но было кое-что ещё. Страх.

– То есть я возвращаюсь к своей жизни, и обо мне все забудут? Тот же Марк не станет мстить? Или использовать меня против Алисы?

Сидящий за рулём Глеб чуть мотнул головой, лохмача шевелюру, но даже не улыбнулся, будто мне открылась вторая сторона светоча – серьёзная и деловая.

– Это низко. Марк до такого не опустится, – ответил он. – Разве только ты сама полезешь на рожон, но ты ведь умная девочка. Не станешь делать глупости?

– Уж нет, увольте, – фыркнула я. – А что будет с мамой Алисы? Уж она-то точно под прицелом.

– Её уже забрали и перевезли в Орден. Думаю, что сейчас Алиса объясняется с матерью о том, кем стала. Уверяю, проблем не будет. Одного убеждения хватит, чтобы та не возражала.

– Внушение? – скептически уточнила я.

– Нет. Естественная сила иллюминэ.

Разговор как-то сам собой заглох. На душе препаскудно. Маетно. Горько. До слёз жалко. Вытащили наружу, а теперь что – серая до скрипа на зубах реальность? Полная сожалений и преодолений превратностей судьбы? Моей детской обиды на тех, кому всё легко даётся? Почему так? Почему одни с улыбкой идут по жизни, а я вечно плетусь в конце, питаясь объедками? Никогда первая. Всегда в шаге от мечты. Хотя сколько у меня было этих затаённых мечтаний?

В детстве я упорно занималась спортивной гимнастикой. До рождения Ани родители с удовольствием ходили со мной на занятия, поддерживали и верили в меня. Пускай я не занимала первые места, но у меня был талант, все это отмечали. А потом появилась Аня. И с гимнастикой пришлось расстаться.

Я пошла в театральный кружок в доме культуры. Занятия стоили смешных денег, и поначалу родители не возражали, а у меня здорово получалось. Мама даже ходила на мои выступления, а папа помогал с декорациями наравне с другими отцами. Потом у Ани пошли осложнения, и всё сошло на нет. Некому стало меня водить на занятия, поддерживать, да и денег поубавилось… Просто у родителей больше не было времени и сил на меня.

Это проявилось во всём. Задушевные разговоры, совместные занятия, помощь в учёбе – мягко, но твёрдо мама отсекла меня от себя, возведя на пьедестал сестру. И я даже не обижаюсь. Потому что Ане действительно нужнее. И внимание, и забота, и любовь. Она такая маленькая и беззащитная, что даже в мыслях я не могу её в чём-то обвинять. Её болезнь – тяжкое испытание для всей семьи.

Единственный человек, который поддерживает и разделяет мои интересы – Алиса. Будучи единственным ребёнком в семье, она и гимнастику не бросила, и в театральном кружке блистала, и языки ей легко давались, и учёба. Настоящий сгусток энергии с белокурыми локонами.

Пожалуй, единственное, что всегда было моим – спортивная стрельба. Наше с папой увлечение. Последние шесть лет мы регулярно посещаем стрельбища, где оба отводим душу. Наш оазис спокойствия.

– Знаешь, я, наверное, пойду в полицию работать, – неожиданно ляпнула я. – Уж раз не быть мне избранницей света, буду так людей защищать. А что? У меня папа следователь, стрелять я умею и учёба легко даётся. С поступлением, думаю, проблем не возникнет.

Глеб даже развернулся ко мне, как-то странно разглядывая, будто я букашка с отросшими клыками.

– Не советую. В полиции много темняков работает. Наши тоже служат, но их больше. Нарвёшься ещё.

Я тотчас скуксилась, но идею не забросила. Неймётся моей душе. Требуется компенсация. Какая-то альтернатива, что даст право считать себя цельной.

– Яра, ты слишком резко нырнула на самое дно, – заговорил он, видимо догадавшись о моих метаниях. – Вспомни, через что вы прошли за какие-то сутки. Стычка с Марком, атака на наш дом, потом испытания… Кого хочешь это сведёт с ума. А вы справились. Обе молодцы. Естественно, что сейчас тебя колбасит так, будто ты из окопа ещё не вылезла. Но всё закончилось. Возвращайся домой. Обними родных. Выбери нормальную профессию. Найди хорошего, доброго парня. И забудь обо всём. Скажу честно, тебе лучше не приходить на приём. Не стоит тревожить Алису. Ей и так будет непросто. А ты потянешь её назад. Станешь препятствием.

– Что её ждёт? – как-то зло спрашиваю я. – Почему у меня такое чувство, что ничего хорошего?

Глеб поморщился, цепче хватаясь за руль.

– Ей предстоит освоить благую магию, достичь пика своих способностей, а затем совершить поход против лидеров звериных владык. Уничтожить их связь с изнанкой и, если повезёт, то навсегда запечатать проход на ту сторону. Если ей это удастся, то она потеряет свои силы и станет обычным человеком. А если не повезёт, то Алиса умрёт от напряжения или же будет убита в сражениях с темняками.