Из мыслей меня выводит плач ребенка.

Поворачиваюсь в его сторону, мама прижимает его к себе.

– Тихо, мой мальчик, не плачь. Скоро все закончится, – шепчет она ему.

Я не выдерживаю. Будь, что будет. Поворачиваю голову в сторону «Неадекватного».

– Главный! – кричу я.

Не повернувшись ко мне, чтобы понять кто его зовет, он сразу встает и идет в мою сторону.

– Это ты мне? – смотрит на меня сверху вниз.

Поднимаюсь с пола и смело смотрю в его карие глаза – они такие же, как и он, неадекватные.

– Я тебя еще раз спрашиваю, – он хватает меня за локоть и притягивает к себе. – Это ты мне?

– Тебе! Ты же тут главный? – с вызовом смотрю на него, не понимая, куда пропал мой страх.

Он сжимает мой локоть сильнее и начинает тащить за собой.

– Отпусти ее, придурок! – Эмбер вскакивает, но один из его парней преграждает ей дорогу и приказывает сесть.

Он толкает меня к дивану, на котором сидел, и швыряет, словно куклу.

– Что хотела?

– Отпусти детей!

Он улыбается своей белоснежной улыбкой и садится возле меня на корточки.

– Отпущу.

Его глаза оглядывают меня с ног до головы, ненадолго останавливаются на кулоне, который все еще висит на мне с примерки до этой бойни. Он поворачивает голову налево.

– Женщины с детьми – на выход, – командует он.

Так просто? Я выдыхаю. Шанс на спасение есть, раз он так легко согласился отпустить детей. Даже не пришлось умолять. Значит и нас отпустит.

Он достает телефон из кармана, пишет кому-то сообщение и убирает его обратно. Встает и провожает взглядом тех, кому приказал выйти. После того, как они выходят, он садится возле меня на диван.

– Как тебя зовут? – спрашивает он.

Я же не дура, говорить ему свое настоящее имя.

– Миранда, – еле слышно произношу и смотрю на его пистолет.

– Значит так, Миранда. Пока мы ждем хозяина салона, – он очерчивает круг пистолетом, показывая на это место. – Ты внесешь свой вклад в наш мини-спектакль, раз такая смелая.

Мое сердце забилось так сильно, что мне кажется он слышит его стук. Я понимаю, что он имеет в виду: вклад за детей, которых он отпустил по моей просьбе. Ну что, Илзе, ты попала…

– Открой рот, – серьезным голосом говорит он мне.

– Что? – недоумеваю.

– Нет, ты точно глухая. Открой рот, говорю тебе, – еще раз произносит это.

Рука с пистолетом лежит на спинке дивана.

– Дава-аа-ай. Куда ушла твоя смелость? Видимо такого поворота событий ты не ожидала. А твой конец уже близок. Повторяю, последний раз: открой рот, Миранда.

Выбора нет, бежать некуда. Я повинуюсь, не сводя с него глаз. Дуло пистолета приближается ко мне и оказывается у меня во рту. Привкус смерти, я чувствую его на своем языке. Это так ужасно и страшно. Холодок проносится по моей спине, и я вздрагиваю.

– Прощайся с жизнью, – сухо говорит он.

Он мой палач, имени которого я не знаю. И знать не хочу. Пусть думает, что убил Миранду, но Илзе навсегда будет жить в сердцах моих близких.

Вокруг крики. Кажется, слышу голос Аарона с улицы. Закрываю глаза и принимаю свою судьбу.

Илзе

– Ты больная?

Слышу его голос – значит еще жива. Открываю глаза и смотрю на него. Он пристально смотрит на меня в ответ. Долго смотрит, как будто изучает. Ствол пистолета сжимаю зубами, а в голове вопрос: почему не убивает?

Он освобождает мой рот, чувствую, что моя челюсть онемела от напряжения.

У него звонит телефон. Он отвечает на звонок, продолжая смотреть на меня.

– Говори.

Отворачиваю голову в сторону, потому что не хочу видеть ни его, ни сочувственные глаза всех остальных.

– Нет. Ты меня за идиота держишь? Ты заходишь, и я всех отпускаю. Ты знаешь, я всегда держу свое слово, – кричит он в трубку.

Опускаю взгляд на кулон, который на мне. Пытаюсь его снять. Не хочу, чтобы у меня было напоминание об этом дне. Начинаю психовать, потому что не могу расстегнуть застежку. «Неадекватный» все это время наблюдает за мной.

– Повернись, помогу, – рявкает на меня, закончив свой разговор.

– Засунь свою помощь, знаешь куда? – шиплю, приближая к нему свое лицо.

Он сжимает мое лицо за щеки одной рукой.

– Если ты сейчас не повернешься, будет хуже.

– Хуже уже не будет. Можешь убить меня, – бурчу, потому что мои щеки зажаты его пальцами.

Дверь открывается. «Неадекватный» убирает свою руку от моего лица и встречает того, кого все ждали – хозяина салона, из-за которого мы в таком положении. Он однозначно опоздал. Прошло больше, чем полчаса. «Неадекватный» был занят другим делом – мною. А я, из-за этого Крека или Крейга (как там его?), только, что сидела и прощалась с жизнью. Зато он пришел в костюме, волосы идеально уложены, надушенный. Такое чувство, пока мы тут были под прицелом, он спокойно лежал в джакузи, покуривал сигаретку и наслаждался жизнью. Не знаю, что у них произошло, но этот тип – мерзкий. И сейчас я хочу, чтобы «Неадекватный» его наказал – чувствую это все неспроста.

«Неадекватный», расплываясь в улыбке, встает с дивана, но я хватаю его за руку.

– Подожди.

Он поворачивается в мою сторону.

– Ты нас отпускаешь? – спрашиваю у него.

– Конечно! Все могут идти! – кричит на весь салон.

– Хорошо, расстегни кулон, – прошу его и поворачиваюсь к нему спиной, убирая волосы на бок.

Он кладет пистолет на диван, прикасается пальцами к моей шее и замирает. Я сжимаю пряди волос в руке, он с легкостью расстегивает замочек. Я встаю с дивана и протягиваю ему ладонь, он вкладывает в нее кулон, глядя на меня и берет свой пистолет.

В этот момент Джина и Эмбер подходят ко мне.

– Пойдем…

– Тихо, – прерываю Джину, прикладываю указательный палец к губам, зная, что она обратится ко мне по имени. – Идите, я сейчас выйду.

Они смотрят на «Неадекватного».

– Ничего не будет. Я сейчас выйду. Идите, пожалуйста, – прошу их.

Они выходят и несколько раз оборачиваются в мою сторону.

Подхожу к хозяину салона.

– Открой рот, – произношу с решительностью в голосе.

Он смотрит на меня и ничего не понимает, а вот «Неадекватный» понял все сразу, поэтому подходит к нам, приставляет пистолет к виску хозяина.

– Она тебе сказала – открыть рот. Не заставляй нас ждать.

Я улыбаюсь, видя ужас в его в глазах.

– Открыв-а-ай! – протягиваю это слово и чуть не срываюсь на смех. Сдерживаю себя, но, кажется, у меня сейчас начнется истерика.

Он открывает рот. Я комкаю цепочку с кулоном в ладошках и засовываю ему в глотку.

– Что чувствуешь сейчас? Страх? Пистолет направлен в твою голову и ты жрешь цепочку с привкусом паники и смерти. Задам тебе один вопрос, если ты не трус, ответишь на него правдой. Не знаю, какие проблемы у тебя с ним, – я головой указываю в сторону «Неадекватного», – но по вашему разговору я поняла, что ты долго не выходил на связь. Теперь вопрос: «Ты знал, что такая ситуация возможна?».

Он кивает.

Я сглатываю слюну.

– Вот ты – урод! – произношу я, пристально смотрю на него и иду в сторону выхода.

Я выхожу из дерьма, в котором сейчас находилась, по-другому это место назвать не могу, и вдыхаю свежий воздух. Смотрю вперед, кажется, тут собрался весь Лос-Анджелес. Я иду в эту толпу и вижу Аарона – он отталкивает полицейского, который преграждает ему путь и бежит мне навстречу. Я, обессиленная, останавливаюсь на полпути, он подбегает ко мне и заключает в объятия.

– Илзе, милая, – произносит он.

– Аарон, – крепко обнимаю его, и по моим щекам текут слезы.

Аарон берет меня на руки и несет в машину. Я не могу остановить свой рев. Вытираю соленые слезы, а они льются снова. Мне тяжело дышать. Я открываю окно, снимаю пиджак, бросаю его на заднее сиденье и упираюсь головой в панель автомобиля.

Ко мне подходят Эмбер и Джина.

– Как ты? – спрашивает Эмбер, не открывая дверь в машину.

– Ужасно… Где Аарон? Куда он ушел?