– Казакова, его сотрудница.

– Здравствуйте Люба, – раздался голос профессора после короткой паузы.

– Абрам Семенович, ты меня еще любишь? – Водочные пары уже начинали действовать. Люба надумала подобным образом отомстить мужу.

– Люба, зачем так потешаться над чувствами пожилого человека?

– Так любишь или нет? – буквально потребовала ответа собеседница.

– Да, – тихо, но твердо произнес Элькин в трубку.

– Тогда приезжай ко мне немедленно!

– Ты одна? Вы поругались? Гарик дома? – засыпал он ее вопросами.

– Приезжай, узнаешь, – и она положила трубку. Профессор приехал через полчаса с цветами, с коробкой конфет и бутылкой шампанского.

– Ты собираешься угостить даму минеральной водичкой? – поинтересовалась хозяйка пьяным голосом, глядя на шампанское. – Мы сегодня с тобой будем пить водку.

– Но… – начал было гость.

– Возражения отметаются! Проходи в комнату, я все принесу туда. – Не успел Элькин и глазом моргнуть, как Люба вернулась с подносом и поставила его на журнальный столик.

– Уравняем состояние, – и она налила гостю водки в фужер для шампанского.

– Я один пить не буду, – попытался Абрам Семенович возразить.

– Не имеешь права отказываться от штрафной!

– Я не узнаю тебя сегодня, – сказал Элькин, принимая фужер из рук хозяйки.

– А чего больше ты жаждешь: любви или обладания моим телом? – бесцеремонно спросила пьяная женщина.

Чтобы оттянуть время, профессор, не спеша, осушил фужер и закусил ломтиком соленого огурца. Он чувствовал себя неловко.

– Ну?! – поторопила его перевозбужденная Казакова.

– В свое время я до тебя пальцем не дотронулся. Каких доказательств ты еще требуешь?

– Вот так не дотронулся! А по чьей милости я тогда потеряла невинность?

– Это уже потом было. – Абрам Семенович опустил голову. – Я не смог справиться с ревностью. – Он оправдывался, словно школьник перед учителем.

– Я теперь ты меня уже не ревнуешь?

– Глупо ревновать к законному мужу. – Он выдержал короткую паузу и добавил: – Но люблю по-прежнему.

– Выходит, в тебе осталась только духовная любовь, – продолжала Казакова допекать гостя. – А от тела, стало быть, отказываешься.

Водка уже начала действовать и на Элькина, он больше не прятал глаз, в которых появился какой-то особенный, игривый блеск.

– Я этого не утверждал, – ответил он с легкой, блуждающей улыбкой.

– Тогда считай, что сегодня тебе повезло и ты можешь воспользоваться моим телом, с моего же добровольного согласия. Уверяю, что будет куда приятнее, чем в прошлый раз. Вот только любви душевной по-прежнему не обещаю.

– Ну зачем ты со мной так? Я понимаю, что у вас с Гариком произошла размолвка и не намерен пользоваться ситуацией. – Он поднялся. – У тебя нервный срыв, завтра все образуется. До свидания. – И уже на ходу добавил: – На работу завтра можешь не выходить, даю тебе отгул.

– Подожди! – крикнула Люба. Но он не среагировал. – Значит не желаешь утешить любимую женщину. Ну и уходи! Только, если ты меня сейчас покинешь, я лишу себя жизни, – последнюю фразу она произнесла совсем тихо, но именно она остановила Элькина, который уже держался рукой за ручку входной двери. Он не долго раздумывал и вернулся. Уселся на прежнее место и скомандовал:

– Наливай!

– Кто в доме мужчина? – Люба постаралась переложить эти обязанности на него.

– Я гость, – с улыбкой заметил профессор. – Ладно. Пусть будет по-твоему. – Не привыкшая уступать Люба налила водку в фужеры и подала один Элькину.

– Еще одна штрафная? – Он с опаской посмотрел на очередную дозу.

– На брудершафт! – Их руки сплелись и они поднесли к губам горячительную жидкость. Люба осушила фужер, бросила его о стену и тот разбился на мелкие осколки.

– На счастье! – выкрикнула хозяйка и впилась губами в губы гостя. С каким-то неистовством начала она рвать на себе одежду, пока не осталась совершенно обнаженной. При этом она заливалась безудержным смехом. Затем она набросилась на гостя и принялась лихорадочно раздевать его.

Пораженный ее стройной фигурой и все такой же надменной красотой, Элькин не сопротивлялся. Его руки то и дело нежно прикасались к ее телу, все чаще и дольше задерживаясь в интимных местах.

Успокаиваясь, Люба почувствовала, что ей приятны его прикосновения и стала отвечать на ласки партнера.

Незаметно страсть поглотила обоих и они уже не сдерживали взаимного влечения. Телевизор работал на полную громкость, шел концерт по заявкам телезрителей. Они не слышали и не видели, как вернулся Гарик и застыл в нерешительности в дверном проеме Он постоял в глубоком раздумье, затем развернулся и во второй раз за вечер покинул квартиру.

Домой Игорь вернулся через трое суток, с помятым, но веселым лицом.

– Пьянствовал? – спросила жена, скользнув по нему брезгливым взглядом.

– Беспробудно! И не только пьянствовал! – не трудно было догадаться по его настроению, что он перешагнул барьер супружеской верности.

– Что же тогда вернулся? Соскучился? – У нее вдруг промелькнула мысль: как она вообще могла любить такого слюнтяя.

– Я тут подумал, что нам нет смысла разбегаться. Бабенка ты видная, к тому же у нас общее поле деятельности для заработков. А гулять я теперь буду, когда захочу и сколько захочу. – Он прошел в комнату, не разуваясь, и плюхнулся в кресло, закурив сигарету. – А знаешь? Оказывается, женщины меня еще любят, – прихвастнул он.

– Не тебя, а твои набитые карманы, – заметила Люба, не глядя в его сторону.

– Пусть так, хотя это вопрос спорный, – ответил он, выпуская дым.

– Я не намерена обсуждать твои амурные дела и спорить. Единственное условие, чтобы ты не прикасался ко мне.

– Даже так! – В этот раз Гарик не собирался сдерживаться. – А профессору значит можно?!

– Так тебе уже все известно? – Любе не хотелось выяснять подробности, ее не интересовал источник его осведомленности. – Тем лучше! Только, как мужиков, я вас ставлю в один ряд. Вы оба меня не интересуете.

– А мне показалось, что тебе пришлись по вкусу лобзания престарелого поклонника. – На лице мужа блуждала злорадная улыбка. – Ты так стонала!

– Значит ты все видел? Как же я сразу не догадалась. – Люба подошла к журнальному столику, который располагался рядом с креслом Игоря и взяла сигарету.

– Это в твоем стиле. Вместо того, чтобы выставить любовника за дверь, ты сам трусливо бежал. – Она щелкнула зажигалкой. – Слюнтяй!

– Это уже слишком! – Игорь вскочил с кресла, схватил жену за руку и вывернул ее за спину. – Это из-за тебя я таким стал, – прокричал он ей в самое ухо.

– Отпусти! Больно! – Люба выронила сигарету на палас.

– Потерпишь, – процедил супруг сквозь зубы. – Тебе же не нравятся слюнтяи. А теперь слушай внимательно и запоминай. Я бы тебя бросил, но мы крепко повязаны. Поэтому отныне будешь меня слушаться и делать то, что прикажу. И первым делом прекратишь шашни с профессором. А до тех пор, пока ты моя законная жена, я не стану спрашивать, когда можно прикасаться к тебе, – и он задрал подол ее халата. – Я ясно выражаюсь?

– Горим, идиот! Неси воду!

Игорь выпустил руку жены и убежал на кухню. Палас воспламенился и огонь начал распространяться дальше.

Люба оттолкнула в стороны кресла, отбросила журнальный столик и принялась сбивать пламя накидкой кресла. От едкого дыма слезились глаза и трудно становилось дышать. Гарик вернулся с двумя ведрами воды. Пока он разбрызгивал воду из первого ведра, Люба намочила во втором накидку и накрыла ею практически весь очаг пожара.

– Вылей, на всякий случай, воду из второго ведра, – сказала она мужу.

Игорь наклонился и в это время супруга со всей силы ударила его пустым ведром по голове. Он не устоял на ногах и вытянулся на подгоревшем паласе. От удара пустым ведром Гарик не потерял сознание, но двоилось в глазах и гудело в голове. Журнального столика его голова уже не смогла выдержать, и на этот раз он отключился. Очнулся Игорь все на том же мокром паласе, связанный бельевой веревкой по рукам и ногам.