– Значит, не послышалось. Почему никто не оповещает?
– Радиоволны… вообще, любая передача электричества, блокируется.
– Так вот оно что, – произнес Андрей и, видимо, для верности, нажал большим пальцем триггер своего ружья. Ничего не произошло.
– Ионного Купола тоже нет, – Йона вытянула руку с указательным пальцем.
– Ну это мы уже заметили, – произнес Андрей, взглянув наверх. – Что же делать? – негромко произнес он, обращаясь не столько к Йоне, сколько собираясь с мыслями.
– Мама предлагала достать гаусс-оружие, но в мэрии сейчас очень опасно – прямо над ней завис один из ковчегов. Купол мэрии разрушен.
Андрей какое-то время простоял в задумчивости, потом видя, как Йона прихрамывает, переминаясь с ноги на ногу, и придерживает больной локоть, сказал:
– Зайдем. Тебе нужна помощь.
– Спасибо. Все обойдется. Лучше позаботьтесь о себе и о своей семье.
– Нет, заходи. Сейчас распотрошим аптечку, – Андрей потянул руку, чтобы увести Йону с собой. Она помотала головой и отошла на шаг назад, давая понять, что не пойдет.
– Ты уверена? – спросил он.
В окне справа от крыльца показалась Алина. Во взгляде читались обеспокоенность и непонимание. Рядом копошились близнецы, уже беспечно улыбаясь и корча забавные, безобидные рожицы. Йона улыбнулась, глядя на них.
– Уверена, – ответила она.
Йона вышла на улицу, и слегка прихрамывая пошла к выходу из переулка. Андрей, продолжая держать ружье в руке, вышел за калитку и некоторое время глядел ей вслед, вероятно, ожидая, что Йона передумает и вернется за помощью.
Йона дошла до дороги, по которой они бежали с мамой в направлении мэрии. Выйдя на нее, она огляделась, увидела, как в отдалении слева, с ружьем за плечом и металлической трубой в руке бежит рыжеволосый кудрявый мужчина. Обувной мастер Валентайн, недавно разменявший шестой десяток. Йона окликнула его, желая предупредить, но тот уже скрылся за поворотом. Она прождала недолго, на случай, если он вернется. Нет, никто так и не показался. Йона повернула вправо.
Она дошла до предыдущего переулка, свернула к дому, куда зашла мама. Попав во двор, Йона обнаружила маму сидящей на каменной скамье за каменным колодцем. Были видны следы вторжения: на колодце виднелись две опалины от выстрелов; козырек крыльца дома обвалился к двери, так как его опоры были разрушены. В грунте «молотком» были продавлены следы.
– Враг побывал здесь. – Мама поднялась и подошла к дочери. – Ну что? Как Маркус?
– Ничего не вышло… – едва сдерживая слезы, сказала Йона. – Они забрали его.
– Ты упала? – спросила Вера, глядя на платье Йоны и то, как она прихрамывает.
Йона кивнула.
– Надо домой! – сказала Вера. – Тебе нужна помощь. Мэрия подождет.
Йона помотала головой.
– Не надо «помощь». Ты же знаешь, что скоро все само вернется в норму. И… и не надо в мэрию. Над ней ковчег, ее купол разрушен.
– Да? – растерялась Вера. – Тогда… – она замолчала, потом сказала: – Значит, путь нам туда заказан. Ну… пойдем, хотя бы переоденемся, раз «помощь» не надо, – предложила Вера, глядя с болью на дочь, и с сожалением – на ее помятое и изодранное платье, посеревшее и побуревшее от пыли и грязи.
Выйдя наружу, они пошли в обратном направлении к дому. В паре метров от дорожки к дому они наткнулись на тело мужчины в камуфляже, с обезображенной импульсом верхней частью лица. По короткой бородке они узнали тридцатидвухлетнего Феликса – одного из лучших сталкеров Sath Urels. Он лежал в густой траве и с дороги не был сразу виден, на груди у него была гаусс-винтовка с оптическим прицелом, которую он продолжал сжимать рукой.
Вера подошла, взяла оружие. Сняла с его плеча сумку с боеприпасом. Прищурила глаз и заглянула в прицел.
– Целый, – сказала она.
Йоне не по душе пришлась такая практичность мамы, но понимала: ситуация обязывает. Она не могла оторвать глаз от мертвеца. За свои шестнадцать лет она впервые видела убитого человека. Перед ее внутренним взором пробежала череда воспоминаний, связанных с Феликсом. Еще позавчера она видела его на прогулке с собакой. И вот – его больше нет. Есть только его бездыханное, обезображенное тело.
Мама осмотрела винтовку, вынула из сумки патрон и вставила в оружие. Улица понемногу заполнялась людьми – с оружием и без.
– Идем, – потянула Вера Йону за рукав. – Переоденемся, потом сорганизуемся с остальными.
Быстрым шагом они двинулись по тропе к дому.
– Надеюсь, у Орди все нормально, – сказала Йона. – Жаль, он не с нами.
– Да, – отозвалась Вера. – Ты заметила, как он изменился? И это его желание стать NR-02.
Сегодня был очередной раз, когда Орди отправился в полис по поводу своей трансформации в андроида. Тесты, согласования. Мама уже дважды ездила по этому поводу – ведь она была одним из двух робототехников Sath Urels с таким мощным послужным списком в своей области.
– Ну… да… заметила, – сказала Йона. – Странно разговаривает, вопросы неожиданные задает.
– Часто переходит на первое лицо, – сказала Вера. – Неужели мой алгоритм сработал? Сколько времени-то прошло? Поздно, мне кажется. Здесь что-то другое.
– Он умеет шутить, – сказала Йона.
– Да-да-да, – энергично среагировала Вера. – Он юморит. У него появились эмоции – не имитация, а… очень похожи на человеческие… Он восхищается красотой, подмечает ее в природе, людях, словах, музыке… Я не закладывала это в свой алгоритм. Надо по новой логи посмотреть, что-то я пропустила. Или же это не отображается в логах?.. – Казалось, мама разговаривает сама с собой. Алгоритм развития, как она называла его и о котором сейчас говорила, был особой версией ядра искусственного интеллекта, так называемое «прото», когда-то написанной ею на Марсе для перехвата управления над «молотками». Он так и не пригодился, а точнее, пригодился лишь раз – при попытке изменить Орди. Что-то сработало, что-то нет. Робот действительно стал очень покладистым, но не обнаружил стремления к развитию, вся его разумность и человекоподобие сводились к имитации. Можно было перепрошить его полностью, но на тот момент было много задач поважнее – того, что он делал, было более, чем достаточно. А потом мама просто привыкла и не стала ничего менять…
Они зашли в дом. В полумраке был виден красиво накрытый стол. Слышно было, как тикают часы, где-то жужжали мухи. Ахиллес опять отсутствовал. Вера отложила винтовку и прошла к комоду с вещами, стоявшему слева от входной двери. Порывшись, она достала маску, энергожилет – защиту от «умной пыли» для себя, и два комбинезона, и все побросала на кресло.
– Возьми свой и переоденься. Я сейчас тоже.
– Мне бы помыться, – сказала Йона, оглядывая себя.
Мама взглянула на нее, слегка кивнула.
– Да. Только быстро. Тебе, наверное, нужна будет помощь, – сказала она, кивая на руку дочери.
– Справлюсь.
Йона прошла до ванной, зашла, посмотрела в зеркало. С правой стороны лицо было пыльным, с небольшими следами засохшей грязи. Между виском и лбом была ссадина, чуть выше и влево от нее кожа слегка вздулась, обозначив контуры будущего синяка. «Вряд ли успеет», – подумала Йона, зная с какой скоростью она способна регенерировать. Да и ссадины в ближайшие полчаса-час, скорее всего тоже не будет.
Она умыла лицо, снова заглянула в зеркало. Ощущение удовлетворенности от чистого лица продлилось всего две секунды – ровно до того момента, как она увидела в отражении за собой нечто прозрачное, подвижное. Она обернулась.
К залу двигалась капсула, окруженная темным облачком умной пыли. От нее протянулись прозрачные нити к маме, стоявшей к фи́ле спиной. Мама переодевалась: она уже распустила волосы и отстегивала пояс.
Йона попыталась воздействовать на устройство. На некоторое время кокон замер, начал пульсировать, а затем переключился на Йону. Туман темной пыли стремительно ворвался в ванную комнату, проник ей в нос, уши.
Остановить, нужно ее остановить! Йона сконцентрировалась на умной пыли. Это возымело эффект. Облачко сразу стало бесформенным, и пятном сизой грязи бессильно упало на пол.
