Вода рухнула неожиданно и на не тех, кто, наверное, мог её ожидать. Последние ряды демонов хватали воздух, едва не утонув во внезапно возникшем потоке воды. ТИТАН не играл, он действовал, и жёстко. Молнии били всех и каждого, кто готовился шагнуть в спасительный мрак. Пока пламя и ураганный ветер срывали плоть с тех, кто бросился в атаку, эти синие стрелы богов испепеляли каждого, кто готов был отступить.

Вдруг все оказались по грудь в воде. Вода стала густеть как кисель, мешая двигаться. Только тот, кто вызвал этот потоп, не страдал от него. Демоны гибли десятками сразу. Огонь заставлял демонов нырять в поисках спасения, а вода больше не отпускала, отнимая их жизни.

Вонрах продвигался к своей цели, это было как оказалось не так уж и легко. Но он сможет это сделать, и это поняли даже демоны. Насколько у него хватит сил, знал только он сам. А их уже почти и не осталось, но демонам знать об этом было не обязательно. Тьма продолжала сгущаться за спинами застрявших в водном плену демонов. Предводитель демонов, по-прежнему сжимал свой посох, как признак главенства или силы, изо всех сил стремясь прорваться сквозь стену приставучей воды.

У Вонраха начала кружиться голова, он терял силы, но шёл вперёд как обречённый. Демоны гибли, но не прекращали попыток остановить, ну или хотя бы задержать ТИТАНА. Наконец желание демона спастись, взяло над ним верх. Оно уступило воле ТИТАНА к победе, и демон швырнул яркую как полярную звезду, душу девушки, рванул при этом из последних сил.

Дело было сделано. ТИТАН ослабил хватку, и вода схлынула. Демоны больше не стремились напасть на Вонраха, они организованной толпой рванули во тьму. Вонрах следил за полётом той, за кем пришёл. Она не пропала и не упала на запачканный демонической кровью пол пещеры. Она опустилась в любящие ладони ТИТАНА, прежде чем он опустился на колени, от навалившейся на него усталости.

Теперь он выполнил свою миссию, он все же смог её спасти. И хотя он так и не смог узнать, как эти твари смогли проникнуть в чистилище, душа девушки была спасена.

Вонрах только теперь ощутил всю тяжесть потерь, которые он понёс. Сил хватало только для того, чтобы дышать. Он держал душу в трясущихся от усталости руках, и не сводил с неё глаз. Душа смотрела в глаза своего спасителя, она понимала, осознавала, чувствовала. Последнее, что оставалось сделать – это отправить её обратно. Сил для этого уже не было, если он сделает это прямо сейчас, то возможно погибнет сам. Но медлить было нельзя, Вонрах понимал насколько это важно сделать прямо сейчас. Последним усилием воли он направил душу молодой матери туда, где было её тело.

В монастыре кипела работа, настоятель разъяснил всем важность скорейшего окончания работ. Стены почти везде были закончены, ворота уже давно стояли и были надёжно заперты. Каждое бревно укладывалось на своё место с неизменными молитвами тех, кто посвятил свои жизни служению ГОСПОДУ.

Минотавры были не заменимы. Они сослужили добрую службу людям, и благодаря им люди теперь могли рассчитывать на крепкие стены и спокойный сон внутри них.

Возле шатра постоянно стояли два воина, из числа бывших разбойников. Они были вооружены пиками и щитами, мечи лежали рядом с каждым, за неимением ножен. Сильные и готовые ко всему мужчины бдительно несли свою службу.

С момента начала строительства в монастырь пришли восемнадцать человек. Те, кто когда-то покинул лесную банду в поисках большей добычи и новых приключений. Тогда их было три десятка, теперь их было несколько меньше. Потрепанная банда искала занятия для себя, они искали тех, кто остался. Когда они случайно наткнулись на высокие стены монастыря, которого пару лет назад ещё не было, их по меньшей мере это удивило. Жажда наживы манила, и толкала на преступление.

Дождавшись темноты, они проникли за стены, и ничего там не нашли, кроме пустоты. Никаких строений, кроме одного шатра, и пару так себе домов. Решив порыскать, в поисках хоть какой-то добычи, разбойники стали тихо расходиться по сторонам. Но именно в этот момент на них напали.

Бой был быстрым и жестоким. Их били, и били сильно. Но в кромешной тьме невозможно было понять, откуда пришли защитники этого места. Манера ведения боя что-то напоминала, но наверняка сказать было сложно.

Обезоруженные, избитые, обескураженные и подавленные разбойники сидели на земле под пристальными взглядами пленивших их людей. С ними никто не разговаривал, не о чём их не расспрашивали, на них словно и внимание не обращали. Но от чего-то всем пленникам казалось, что хоть пошелохнись они, и им тут же стало бы необычайно некомфортно.

Так они просидели на гостеприимной земле до рассвета. В лучах восходящего солнца стали видны очертания хозяев монастыря. В этих чертах пленники узнали своих бывших соратников по разбойничьему делу.

– Дарнал? Ты что ли? – Один из молодых «гостей» монастыря узнал своего приятеля. Тот, к кому обращались, посмотрел в глаза своему пленнику, потом обвёл всех своим невозмутимым взглядом, оставаясь молчаливым участником этого действа.

– Дарнал, посмотри на меня, это же я, Табран. Неужели ты меня позабыть успел за три года-то. – Молодой разбойник не унимался. Он надеялся на пощаду, на возможность влиться в более сильную банду. – Слушай друг, поговори со своими, пусть отпустят нас, мы сможем вам отплатить. У нас есть золото, у нас есть жемчуг, правда не много. Мы отдадим всё, если вы примете нас в свою банду. – Воин-монах смотрел на своего бывшего собрата с жалостью. Все те, кто проник в его владения, выглядели жалкими, заблудшими и низкими людьми. Оглядевшись вокруг, разбойники узнали своих бывших друзей. Теперь они это отчётливо понимали, что те были именно бывшими.

– Мы больше не есть те, кого вы помните. Мы нашли свой путь и следуем ему. Настоятель решит, как с вами поступить, а пока сидите и молчите. – Слова Дарнала полностью обескуражили молодого разбойника. Перед ним стоял его старый знакомый, и в тоже время он словно стал выше ростом, и шире в плечах.

В нём читалось такое достоинство, что все застигнутые на месте преступления ощутили себя тараканами у его ног. Солнце озарило пространство внутри стен. Разбойники оценили размах строительства, с которым подошли его обитатели. Маленькая девочка в сопровождении красивой девушки направилась к сидящим на земле, побитым как собакам людям.

Девушка не спускала глаз с жизнерадостной малышки. Они шли, с интересом рассматривая «гостей» монастыря. Жизнь внутри стен началась, как ни в чём не бывало, воины делали свою работу, а остальные свою. Женщины принялись готовить завтрак, запахи сводили с ума голодных пленников. Настоятель пришёл сразу после появления малышки с девушкой.

Девушка была прекрасна и бесконечно недосягаема. В её глазах была просто не человеческая печаль. Она не презирала разбойников, она их не ненавидела. Она смотрела за ребёнком, но по всему было видно, что она хоть и любит его, но она всё же не его родная мать.

Печаль отпечаталась на её лице, отнимая часть красоты и молодости. Она словно была старой в молодом теле. Она была разбита своим горем. Малышка с ней наоборот была жизнерадостной и весёлой девочкой. Она, как и положено любознательным детям, обошла сидящих на земле взрослых мужчин, пристально рассматривая каждого из них. Ей было от чего-то интересно всё происходящее. Разбойники не могли не заметить, как изменилось поведение пленивших их воинов-монахов. Они следили за пленниками, и были готовы броситься на защиту именно маленькой девочки, словно она была их собственным ребёнком.

Ребёнок был важен для них всех сразу, за него они пойдут на всё и всех. Разбойники предпочли держаться подальше этого опасного дитя. Ведь пойми не так любое их поведение, охранники могут, судя по их виду, просто разорвать любого из сидевших на земле мужчин. Малышка остановилась у самого молодого, и долго рассматривала его, словно она его уже видела раньше. Молодая девушка подошла к малышке и подняла её на руки. Девочка ещё немного смотрела на молодого разбойника, а потом стала играть с волосами своей крёстной матери. Настоятель внимательно следил за поведением ребёнка, принимая какое-то для себя решение. Он готов был огласить его, как неугомонный молодой разбойник обратился к нему первым: