Гере удалось остановить одну из медсестер, лицо которой было ему знакомо, и спросить про Свету.

— Девочка сейчас в реанимации, — ответила медсестра. — Очень серьезное положение. Кома.

— Она умрет?

— Может случиться так, что сознание уже не вернется.

Повернувшись, Гера пошел прочь. Он чувствовал свою вину за то, что с ней произошло. Гнилой метил в него, но попал в Свету. Что же это такое? Зачем она встряла между ними? И что теперь делать?

Гера остановился возле забора, раздумывая. Совсем рядом с больницей находилась церковь, ее купола просвечивали золотом сквозь кроны деревьев. То, что хотела Света, казалось ему сейчас невыполнимым. Он не мог двинуться в ту сторону и свернул налево — к трамвайной остановке. «Может быть, потом, в другой раз», — с пробудившейся злостью подумал он. Будто намеревался взять штурмом то, что и так было открыто и доступно. Гера дождался трамвая, но ехать передумал. Возвращаться в свой район было опасно, он чувствовал это каким-то звериным нюхом. Всюду его поджидали, таились и ловили момент, чтобы наброситься. Он ощущал это кожей, кончиками пальцев. И их было много, его врагов — и живых, и мертвых.

Гера нашел телефонную будку, сделал несколько звонков. Странно, но голоса приятелей — и Дылды, и Арлекина, и Жмоха, тех, до кого ему удалось дозвониться, были как-то похожи. Одинаково взволнованные и трусливые. И все они спрашивали, одно: где он сейчас, и как бы им встретиться?

— Сам найду, — говорил он, вешая трубку.

Наверное, их уже взяли в оборот, и они напустили в штаны. Этого и следовало ожидать. Неужели из шакалов может что-то выйти? На что он рассчитывал, связавшись с ними? Они храбры только в стае, а поодиночке готовы лизать ноги кому угодно. С каким бы удовольствием он перестрелял каждого из них! Гера набрал номер Гали, но там никто не отвечал. Тогда он подумал и позвонил Людке.

— Привет! — весело откликнулась она. — Сходим куда-нибудь? Ты где?

— Достали вы меня уже этим вопросом, — проворчал Герасим.

— Потому что тебя ищут, — сказала Людка. — По крайней мере, Магомет точно.

— Зачем? — равнодушно спросил Гера.

— Не знаю. Может, хочет, чтобы ты поговорил с Галей?

— А при чем тут Галя?

— Так она ведь сейчас у него, — засмеялась Людка.

— И что она там делает?

— Наверное, то же, что и я, что другие девчонки. — Людка продолжала хихикать, а потом просто повесила трубку.

Гера в ярости оборвал телефонный шнур. Ладно, это меняет планы. Не надо было дарить медальон, так и знал. Или… она сама пришла к Магомету? Как мышь к горе. В любом случае надо что-то делать. Жестко усмехнувшись, он стал похож на злобного тролля.

Все металлические части тела лежали на столе совсем не так, как он их оставил, аккуратно разложив в ряд. Драгуров вообще не терпел беспорядка на рабочем месте, а сейчас все было перемешано в кучу, одно на другом, словно кто-то нарочно обозлился и сотворил весь этот хаос. Не мог же он возникнуть сам по себе? Владислав сразу же отбросил эту мысль и взглянул на Снежану.

— Да так и было, — сказала она, и Драгуров вдруг почувствовал, что она говорит неправду. Она смотрела на него чуть искоса, не улыбаясь, а в зеленых глазах притаилось что-то непонятное, вызывающее тревогу.

— Наверное, — согласился он. — Очевидно, я еще не успел все тут разобрать и разложить по полочкам.

— Тебе помочь?

— Нет, не надо.

Он вновь принялся за работу и восстановил прежний порядок, положив каждую вещь и пружинку отдельно.

Снежана не уходила, стояла рядом и молча наблюдала за ним. Владислав затылком чувствовал ее заинтересованный взгляд, и это раздражало его.

— Ты не хочешь что-нибудь приготовить поесть? Или в магазин сходить? — не выдержал наконец он.

— Тебе нужно, чтобы я исчезла? — обиделась Снежана. — Хорошо, я уйду.

Драгуров смотрел, как она выходит из комнаты и закрывает дверь. Работать расхотелось. Расхотелось ковыряться во всех этих внутренностях, напоминающих человеческие органы, останки трупа, словно он был патологоанатомом и ему предстояло выяснить, отчего умер пациент? Он почувствовал отвращение и даже какой-то скрытый страх, пробуждающийся в груди. «Ну ее к дьяволу, эту куклу!» — подумал он. Все равно ничего не найти. По крайней мере, сейчас. Глупо искать черную кошку в темной комнате, особенно если ее там нет. Надо подождать, когда кошка хотя бы вернется… И тут он действительно услышал какие-то звуки, напоминающие плач ребенка, о чем совсем недавно говорила Снежана. Владислав прислушался, пытаясь понять, откуда они раздаются. Ведь не может же всхлипывать этот металлический мальчик, разделенный на части? Ему показалось, что он сходит с ума от напряжения и растущего в нем ужаса.

— Нет, нет! — прошептал он, резко поднявшись и опрокинув стул. Затем, пятясь, выскочил из комнаты.

В коридоре, прижавшись к стене лбом, стояла Снежана. Плечи ее вздрагивали. Драгуров вытер об себя вспотевшие ладони, подошел к девушке и повернул к себе. Она продолжала закрывать руками глаза, а припухшие губы шептали:

— Не хочу… нет… ничего не выйдет… все напрасно… обречены… я виновата… зря…

— Ну, успокойся! — произнес Владислав, обнимая ее и ласково поглаживая. Он поцеловал ее в глаза, губы, нежно прижал к себе, и девушка перестала содрогаться от плача. Оборвался и шепот, слезы как-то мгновенно высохли на ее щеках. Еще несколько секунд — и вот она уже улыбнулась, а глаза озорно сверкнули.

«Если она притворялась, то очень искусно», — подумал Владислав, но тут же отбросил от себя эту мысль. Ему казалось, что сейчас в нем живут два человека. Один любил и тянулся к ней, другой — подозревал в чем-то и отталкивал. Возможно, Снежана почувствовала это, потому что губы ее вновь предательски задрожали.

— Какой же я идиот… — прошептал Драгуров, крепко, изо всех сил обнимая ее. — Прости меня, прости…

— Мы с тобой, как два путника, которые поодиночке заблудились в лесу, но вышли на одну тропинку, — ответила она. — Мы встретились, но разве пройдем мимо?

Владислав жадно поцеловал ее, забывая обо всем: об этой механической игрушке на столе, о Карине, о дочери, о том отрезке пути, который они уже прошли вместе… Что ждет их всех впереди?

— Ты согласна быть со мной? — спросил он.

— Глупый вопрос, — не ответила, а выдохнула Снежана.

Ее платье соскользнуло с плеч, он наклонился и прижал его к лицу, вдыхая аромат тела. И смотрел на нее, словно вчитываясь в ее стройную фигуру, освобождавшуюся от одежды. Блуждающий взгляд останавливался на тонких ключицах, напряженных изгибах бедра, дышащей от волнения груди, округлых коленях, открывающейся ему виноградной лозе жизни. И он припал к ней, как жаждущий вина странник… Он познавал ее, как недоступную прежде книгу, полную тайн, любви, страсти, тех знаний, которые приходят лишь с бессмертием души и оставлением плоти.

Отпустив бармена, Магомет прошелся вокруг стола, оглядывая Галю с головы до ног. Взгляд был нехорошим, каким-то оценивающим. Медальон болтался у него на толстом волосатом пальце.

— Это не мой, — солгала Галя и покраснела.

— Ты его нашла и повесила на шейку, — согласился Магомет, присаживаясь на диван. Галю он пригласил сесть рядом, но она выбрала стул, положив ладони на колени, словно прикрывая их. Теперь она ужасно стеснялась и своего короткого красного платья, и накрашенных губ, и черных колготок, и даже кружевного белья, будто его могли разглядеть под верхней одеждой.

— Что ты такая скованная? Боишься? — спросил Магомет. — Напрасно. Я тебе ничего плохого не сделаю. Ты давно знаешь Геру?

— С неделю, — робко ответила она.

— Врешь! — рявкнул Магомет. — Ты вместе с ним ограбила мой магазин и украла деньги из сейфа?

Галя испугалась не столько этого вопроса, сколько грозного окрика. На глаза у нее навернулись слезы.