— И что мне на это сказать, Кат… — Он замолкает. — Как тебя зовут?

— Мэллори. Мэллори Аткинсон.

— Что мне на это сказать, детектив Аткинсон? Что я не позволю тебе помочь мне, когда ты явно можешь это сделать? Когда ты идеально подходишь, чтобы помочь мне продвинуть науку, которой я посвятил свою жизнь? Как это охарактеризует меня?

— П-простите. Я просто имела в виду, что понимаю, что вы чувствуете… — я ищу слово, которое не заставит его ещё больше закрыться, настаивая на том, что он вовсе не чувствует обиду.

— Я солгала. Ввела в заблуждение. Утаила улики от расследования. Я могу защитить свои поступки, но признаю, что сделала всё это, и потому вы, возможно, не захотите работать рядом со мной.

— Да, не захочу, — коротко отвечает он. — Не буду притворяться. Я видел в тебе ребёнка, девушку, которая пытается улучшить себя. И до сих пор вижу её, но теперь это женщина моего возраста, профессиональный офицер закона, и она была такой всё это время, а я чувствую себя… — он вдыхает, словно готовится к признанию, — чувствую себя дураком. Мне следовало остановиться и задуматься, как это моя домработница вдруг научилась читать и писать и проявляет такой талант в моих исследованиях и детективной работе.

— Потому что «Она явно путешественница во времени» не придёт никому в голову, — отвечаю я легко, пытаясь разрядить обстановку, но его выражение не меняется.

— Возможно, нет, но я чувствую себя очень растерянным и мне нужно время, чтобы привыкнуть к… — он смотрит на меня. По-настоящему смотрит, как раньше этим вечером, когда, казалось, видел не Катриону, а меня. На этот раз он резко отступает и качает головой.

— Я привыкну, — говорит он, голос всё ещё ледяной. — Между тем я не могу отказаться от любой помощи, которую ты можешь предложить.

— Я буду осторожна, — говорю я. — Не буду рассказывать вам ничего о судмедэкспертной науке, что могло бы нарушить ход истории.

Он качает головой, расслабляясь немного.

— У тебя интересное представление о науке. На днях ты упомянула отпечатки пальцев. Учёные утверждают, что отпечатки пальцев могут быть идентификаторами. Они изучают этот феномен с тех пор, как я родился. Это не значит, что полиция готова использовать это. Я не могу просто передать то, что ты мне скажешь. Мне нужно доказать это, что займёт годы, и они всё равно не станут использовать это при моей жизни. Однако, это может помочь в расследовании дел Хью.

Когда я не отвечаю, он продолжает:

— Тебе придётся сохранить должность домработницы, чтобы объяснить, почему ты живёшь в доме неженатого мужчины. Это было бы слишком неприлично для моего ассистента, даже с тем что здесь проживает моя сестра. Конечно, мы не будем требовать от тебя выполнения этих обязанностей.

— Вам нужно будет поручить мне кое-какие задания, чтобы поддерживать видимость. Только без чистки ночных горшков, пожалуйста. Наймите кого-нибудь другого для этого, — сказала я, пытаясь разрядить обстановку.

Он кивнул, хоть и несколько сухо.

— Как пожелаешь.

Тиканье часов вдалеке затягивает паузу. Я хочу сказать больше. Намного больше. Но сейчас не время. Еще нет. Когда раздается стук в дверь, мы оба с облегчением вздыхаем.

Грей быстрым шагом выходит из похоронного зала. Я спешу за ним, чтобы увидеть, кто пришел в такой час.

Когда Грей распахивает заднюю дверь, там стоит МакКриди, и на мгновение время возвращается назад, и я снова открываю дверь, чтобы впервые встретить офицера. Я полусознательно жду, что за ним окажется Финдли, и, осознав, что этого больше никогда не случится, чувствую острую боль. Печаль о потере многообещающего молодого офицера смешивается с гневом за то, что он пытался сделать с Катрионой.

— Дункан, — говорит МакКриди. Он выглядывает из-за Грея и кивает. — Катриона. У тебя была насыщенная ночь, не так ли, девочка?

Я что-то невнятно мямлю и киваю.

— Знаю, что время уже позднее, — продолжает МакКриди. — Но мне нужно поговорить с тобой, Дункан. Это касается дела.

Грей отходит, пропуская его внутрь.

Когда МакКриди входит, он смотрит на меня.

— Тебе не нужно задерживаться с нами, девочка. Ты заслужила хороший отдых.

— Нет, — говорит Грей. — Думаю, она захочет присоединиться к обсуждению. Как мой помощник в таких расследованиях.

— Спасибо, сэр, — говорю я.

Мы возвращаемся в гостиную похоронного зала.

— Детектив, хотите чаю? — спрашиваю я.

— Это не обязательно, — говорит Грей до того, как МакКриди успевает ответить. — Если понадобится, мы сами его приготовим. Садись.

В последнем слове чувствуется явный приказ, и я усаживаюсь в кресло.

— В чем проблема, Хью? — спрашивает Грей, прислонившись к стене, скрестив руки.

— Кроме того, что мой констебль убил двух человек и пытался убить Айлу? — Он делает паузу. — И Катриону, конечно.

Грей выпрямляется.

— Прошу прощения. Я не хотел быть резким. Я очень устал и чувствую себя не в своей тарелке.

Взгляд МакКриди скользит между мной и Греем, словно он ощущает источник напряжения.

— Понимаю. Ты также получил удар по голове, что может объяснить довольно запутанное объяснение, которое ты дал, когда пришел ко мне. Я еще не успел полностью проснуться, и все время твердил себе, что твоя история станет более ясной, когда я окончательно проснусь. Однако я позаботился о теле Колина и осмотрел место происшествия, и могу лишь сказать, что твой рассказ становится еще менее понятным. Именно поэтому я здесь.

Я бросаю взгляд на Грея, чей взгляд устремлен в пол-оборота к окну.

— Дункан? — спрашивает МакКриди. — У тебя есть что-то еще, что нужно мне рассказать? Что-то, что лучше объяснит, что случилось этой ночью? Что-то, что также расскажет мне, кто действительно убил Колина, потому что я знаю, что это был не ты. Неужели ты думаешь, что я так плохо разбираюсь в твоих исследованиях, что поверю в твою историю после того, как увидел рану?

— Я убила Колина, — говорю я. — Я понятия не имела, что доктор Грей намеревался взять вину на себя. — Я бросаю на Грея сердитый взгляд, но он не смотрит в мою сторону.

Я продолжаю:

— Я ударила Колина ножом в спину, потому что он наставил пистолет на доктора Грея.

— Это не делает эту историю более понятной.

— Но это правда.

— И снова, это не делает ее более понятной. — Он смотрит на Грея. — Если есть что-то еще, я бы очень хотел это услышать.

Тон МакКриди приятный, его слова — простая просьба. Он не спрашивает, доверяет ли ему Грей. Не напоминает ему об их дружбе. Тем не менее, Грей вздрагивает, как будто МакКриди угрожал уйти и никогда не вернуться.

Грей не тот человек, который легко заводит друзей. Нет, это не так. Он не тот человек, которого другие легко принимают в друзья. Ранее этой ночью он пригласил меня в свой круг, и для него я отвергла это приглашение, посчитав его «недостойным» моего секрета. Собирается ли он теперь сделать то же самое с МакКриди?

Я могу надеяться, что в этот момент Грей поймет, что я действительно молчала из страха, и чтобы защитить его. Что если он сохранит мой секрет от МакКриди, это будет по той же причине. В любом случае, его взгляд стреляет в мою сторону, и я понимаю, что скрывать секрет не вариант. Это его старый и самый надежный друг. Если мы все будем работать вместе, я не могу просить Грея лгать для меня МакКриди.

— Нам нужно кое-что вам рассказать, — говорю я.

МакКриди явно выдыхает, как будто, несмотря на свое поведение, он боялся, что не достоин нашего секрета, и видя эту реакцию, я понимаю, почему Грей чувствовал то же самое. Мы можем хранить секреты, чтобы защитить других, но они всегда будут чувствовать, что мы не доверяли им достаточно, чтобы поделиться.

МакКриди хлопает себя по бедрам.

— Ладно тогда. Я чувствую, что этот вечер станет еще более интересным.

— Можно так сказать, — бормочет Грей.

— Точно, — говорю я. — И хотя вы сказали мне не приносить чай, думаю, я возьму бутылку виски из вашего стола, доктор Грей. У меня есть чувство, что детективу МакКриди это понадобится.