— Хорошо. — Она улыбнулась. — Ты действительно забыл о горе?

Я кивнул.

Она рассмеялась.

— Табита не говорила тебе, что это ты меня тренировал.

Я усмехнулся.

— О, она ненавидела наши тренировки. Она всегда была такой неуверенной в себе, но, с другой стороны, у нее были на это все права.

— Неважно.

— Да ладно тебе, Елена, ты знаешь, каково это было. Тьма была сильна, и всякий раз, когда мы приближались друг к другу, это просто исчезало. Это вызывало привыкание.

— Так и было. Я действительно разгромила свою комнату.

— Правда?

Она кивнула с мягкой улыбкой.

— Думаю, именно Бекки обнаружила, что это проходит, когда я была рядом с тобой. В тот день я чувствовала себя идиоткой. Сэмми позвонила тебе, чтобы спросить о матери, что было полной чушью.

Я рассмеялся.

— Так вот в чем все было дело?

— Я также не знала, был ли это двусторонний поток, и почувствовала себя идиоткой, когда ты сказал мне, что это не так.

— Прости, что я солгал.

— Ты уже извинился, и могу я сказать, что это было чертовски хорошее извинение, Блейк.

— Я дракон со многими талантами.

Она тихо рассмеялась.

— Ты действительно думал, что я превратилась в Рубикона, чтобы убить тебя?

Я кивнул.

— Грозовых Светов не существовало уже много лет. Кара была большим сюрпризом, когда из ее яйца вылупился дракончик, и она оказалась им.

— Почему они вымерли?

— Потому что Рубиконы охотились на них. У них была способность, которой не было у нас.

— Какая?

— У них было электричество, и они были как детекторы лжи.

— Правда?

Я кивнул.

— Почему я стала Рубиконом?

— Констанс думает, это потому, что ты была моей всадницей, но не я, — я покачал головой.

— Ты нет?

— Нет, — улыбнулся я.

Молчание затягивалось.

— Я жду?

— Это немного притянуто за уши.

— Как и Пейя.

Я рассмеялся.

— Ладно, только не говори, что я тебя не предупреждал. Думаю, ты стала Рубиконом, чтобы унести с собой половину моей тьмы. Чтобы помочь мне жить дальше, пока не раскроется правда о тебе.

Она ничего не сказала.

Я повернул голову, чтобы сказать ей, что это притянуто за уши, но тут она поцеловала меня.

Я действительно совсем этого не ожидал.

Был ли это мой ответ? Этого не могло быть? Но Елена целовала меня.

В конце концов она прервала поцелуй, и я изо всех сил попыталась выбросить все это из головы.

— Блейк? — тихо прошептала она.

— Да, — я открыла глаза и почувствовал смущение.

— Это вовсе не притянуто за уши.

Я улыбнулся.

— Значит, тебе действительно нравится писать стихи?

Я закрыл глаза.

— Так вот почему ты хотел знать о том, что я услышала? — спросила Елена.

— Я почувствовал себя идиотом, когда ты заговорила о стихах.

— Ты довел Файзер до слез.

Я усмехнулся.

— Ну, Труди была одной из немногих, кто никогда не верил, что Пол был там для того, чтобы быть хорошим. Она знала, что я скрывал правду о том, кто ты такая.

Она кивнула.

— Мне так жаль, что я была груба с тобой.

— Елена, пожалуйста, не надо.

— Нет, то, что я знаю сейчас, на самом деле мне стыдно за это.

— Не стоит. Я заслужил все это.

Она вздохнула.

— Итак, что произошло после того, как ты проснулся?

— Кроме тех раз, когда я пытался найти тебя?

Она кивнула.

— Мне действительно не о чем особо сообщать. Я несколько раз уклонялся от совета. Калеб разозлился на меня за то, что я искала в Арисе дольше всего, напугав всех до усрачки. Тогда Эмануэль предложил мне помочь.

— Он действительно помогал тебе?

— Да. Он — хороший друг, Елена. И он действительно очень заботится о тебе.

Она рассмеялась.

— Все совсем не так. Поверь мне, Эмануэль чертовски боится Рубикона.

Я рассмеялся.

— Ну, он хорошо это скрывает.

Мы говорили обо всем. Елене становилось все комфортнее разговаривать со мной.

Она хотела узнать о стадии тупика. На этот раз в деталях.

— Значит, заявление прав как-то влияет на тебя?

— Только на денты. Я думаю.

Она молчала.

— Это не заклинание, — повторил я, и она рассмеялась.

— Будь терпелива, — добавляю я. — Это действительно кое-что удивительное и то, что заставит тебя поверить, что эта связь реальна.

— Ты уверен, что не можешь читать мои мысли?

— Я бы хотел. — Я пошутил, и она рассмеялась.

Голова Елены покоилась на моем плече, и я выдернул свою руку из ее хватки и обнял ее.

Я снова поцеловал ее в макушку.

Она хотела знать так много вещей, и мы поговорили почти обо всех из них. Мы даже устроились поудобнее, когда валун стал неудобен для нас обоих. Я лег, греясь на солнышке, а она положила голову мне на живот.

Я играл с ее пальцами, всегда желая прикоснуться к ней, отвечая на ее вопросы с закрытыми глазами.

Она несколько раз попытала счастья с дентом. Даже спрашивала меня, откуда я узнал о ее жизни с Жако.

Я прищурился и промолчал.

— Вчера утром, когда ты сказал мне, что я должна перестать забивать голову Бекки своими теориями, ты сказал, что у меня была бы такая же жизнь, как была с Жако, если бы ты прокричал об этом всему миру.

— Я предположил, Елена. — Я солгал и улыбнулся. Я ненавидел лгать ей, но не мог сказать, в чем был дент. — Ты была принцессой. И это одна из причин, по которой Фокс убил так много драконов.

Она улыбнулась. Тишина затянулась, пока я позволял солнцу впитываться в мою кожу.

— Люциан действительно сказал, что никогда больше не заявит на тебя права? — спросила она.

— Он нарушил обещание не потому, что был зол, Елена. Он нарушил его, потому что знал, что он неподходящий член королевской семьи.

Люциан всегда был бы частью нашей жизни. Я чувствовал это, и мне всегда было интересно, что бы она сделала, если бы он был все еще жив.

— Если бы я знал, что гиппогриф будет там, я бы не задумываясь отправился в тот день. Я никогда не хотел, чтобы он умер. Я так сожалею об этом.

Снова воцарилось молчание.

Наконец она фыркнула.

— Ты когда-нибудь представлял, как тяжело было бы Люциану, если бы он был все еще жив?

Я застыл на несколько секунд, затем приподнялся, чтобы посмотреть на нее.

— Тяжело?

— Да, — сказала она и тоже приподнялась.

Что она говорила? Я положил подбородок ей на плечо.

— Ты бы оставила Люциана, чтобы быть со мной?

Она прикусила губу. Это всегда сводило меня с ума.

— Я могла бы, не знаю.

Я усмехнулся. И тут я испугался, что у меня не было бы ни единого шанса, если бы он был все еще жив.

Она посмотрела на меня, когда я снова оперся на локти. Она действительно могла бы это сделать.

— О, поверь мне, Люциан рассказал мне об этой твоей стороне и о том, что у него никогда не было бы ни единого шанса.

Я усмехнулся.

— Я действительно скучаю по нему, а ты?

— Я тоже так думаю. — Она призналась, и наши взгляды встретились.

Я собирался поцеловать ее снова. Я мог это чувствовать. Мои часы подали звуковой сигнал, и она прочистила горло, нарушив момент.

— Подожди, который час?

Я усмехнулся.

— Ты беспокоишься о школе? Мне серьезно нужно поделиться своим мнением о привилегиях принцессы.

— Я не такая принцесса, Блейк. — Она вздохнула. — На самом деле, я действительно отстой в том, чтобы быть ей.

Я поцеловал ее в кончик носа.

— Ты? Никогда.

Она покраснела.

— Но если ты хочешь вернуться, я сам немного проголодался.

Я взглянул на часы и увидел, что уже почти шесть.

— Мы вернемся как раз к ужину.

— К ужину! — Она закричала и встала. — Мы пробыли здесь так долго?

— Успокойся. Они знают, что ты со мной. — Я ухмыльнулся, но улыбка быстро исчезла. Сегодняшний утренний разговор с Лонгвеем, в котором я просил его не беспокоиться обо мне и Елене, промелькнул у меня в голове. — Черт, они знают, что ты со мной.