Верно. Заботливый сынуля забивает в Гугл запрос «что будет с трупом птицы под снегом». Видимо, абсолютно не верит в решительность матери. Поисковик выдает ему рассказ Пришвина «Птицы под снегом»… И (о чудо!) сыновнее неверие мобилизует мать. Не лежать этому пилоту-смертнику на Алискином балконе до первых снегов.

Была не была! Девушка решительно подходит к птичке. Воображает, что это утка, которую муж-добытчик принес с охоты (в реальности никто из их семьи сроду ружья в руках не держал). Дичь – это ведь уже не совсем труп? Алиса двумя пальчиками в желтых перчатках поднимает товарища за хвост и за долю секунды перекладывает с пола в коробку. Людей под балконом нет? Прощай, героическая птица, ты отправляешься в последний полёт! Прости, что так вышло.

Пару бессонных ночей Алиса отчетливо слышит стук дрозда в балконную дверь.

– Надо было похоронить тебя, смертник. Сможешь простить? У меня реально не хватило смелости…

Мой папа последние семнадцать лет каждый свой отпуск проводит в крымском поселке Новоозёрное. Не пропускал ни единого лета. «Вот как можно каждый год отдыхать в одном и том же месте? Это же скучно!» – фыркала я. А в две тысячи девятом году папа предложил поехать в Новоозёрное всей семьей (он, я и мой семилетний сынишка). Добыли билеты на поезд, собрали рюкзаки – и в путь, знакомить меня с Крымом.

Вода – моя стихия. Не по гороскопам, а по притяжению души. В детстве я часами не вылезала из ванны, на даче меня невозможно было оттащить от бочки с дождевой водой, где мои игрушки катались на пенопластовых «лодках-кораблях». Потом родители научили меня плавать, и выманить девочку-русалочку из дачной речушки, чтобы погрелась на берегу, было непросто. За двадцать шесть лет моей жизни я успела искупаться в реках, озерах, прудах, карьерах и водохранилищах, а на море так и не побывала, не сложилось (учеба, работа, домашние дела). Видела его только на картинках, в фильмах и снах.

И вот за окном на подъезде к Евпатории – оно, море-морюшко! Длинная нежно-голубая полоса вся в слепящих бликах утреннего солнца. У меня даже дыхание перехватило, а сын (в свои семь он успел объехать с бабушкой все Турции-Египты и русский юг), помнится, недоумевал, чему я, взрослая тетенька, так радуюсь. Ну, море и море… Так что в Крыму многое для меня было внове, впервые. Одно свидание с морем – и закрутился настоящий роман с морской водой, в Новоозёрном и за его пределами.

Мое первое ночное купание – в озере Донузла́в. Идешь на ощупь в южной темноте по берегу на папин голос. Страшновато, ибо невозможно угадать, когда закончится суша. Но как только погружаешься в теплую ласковую воду, страх уходит. Плывешь, и от каждого взмаха рук под водой – сказочное разноцветное свечение. Я не желаю знать, что причиной этому мелкие обитатели озера, ночесветки, особенно активные в августе-сентябре. Мне хочется верить в сказку.

Первое купание в Черном море

–

в Попо́вке. С восторгом наблюдала, как сын впервые самостоятельно поплыл. Первое погружение с аквалангом, на мысе Тарханкут. Призна́юсь, было дико страшно. Я специально записалась в последнюю тургруппу на погружение, чтобы «надышаться перед смертью», и несколько часов просидела на скалах в ожидании своей очереди. Меня трясло, хотелось сбежать, но ради папы-дайвера я решилась на этот шаг – натягивала водолазный костюм и пыталась улыбаться. Опытный инструктор по дайвингу Владимир Тульченко по моей просьбе держал меня за руку всё наше подводное путешествие. Вел, как старшеклассник первоклассницу – в первый раз в первый подводный класс.

Кроме моря, были и другие открытия, которым я радовалась как ребенок. Первое знакомство с крымскими деликатесами. Как подсела на мидий тем первым крымским летом, так и не могу слезть до сих пор: салат, жюльен, шашлычок, даже пицца – и та с моллюсками. Стыдливо краснеющие вареные крабы, которых я впервые попробовала в гостях у папиной знакомой – Валентины Новосад, ее фирменные фаршированные перцы, драники, душистое сальцо под бокальчик вина.

Первая встреча с ушастым ежиком на заросших аллеях новоозёрновского парка. «Вон-вон бежит, смотри!» – шепчу я, светя фонариком, и сынишка не может сдержать радости, хотя изо всех сил пытается казаться взрослым и серьезным.

Вечерняя прогулка по бесконечной набережной Евпатории с ее диковинными особняками, огоньками, колоритными музыкантами и пестрыми сувенирными камушками-тарелочками-ракушками. Наша спутница – Любовь Заре́мба, запросто могла бы работать гидом, настолько увлекательны ее импровизированные евпаторийские экскурсии. В воздухе смешались запахи моря, цветов, жареной рыбы, румяных чебуреков и чего-то еще, еле уловимого, загадочного.

Мой первый воздушный змей, парящий в синеве над степью. Сынишка визжит от счастья, я тоже визжу…

Но только ли из-за новых впечатлений я влюбилась в Крым? Не только. С той первой поездки прошло двенадцать лет, за эти годы я успела несколько раз побывать в Новоозёрном и могу сказать вот что: там многое не меняется или повторяется из года в год, но при этом почему-то не приедается.

Традиционные семейные ужины в кафе у Арама Давидовича, когда три поколения собираются за столом в уютном ламповом свечении деревянных домиков-беседок. И полосатые местечковые коты, что дежурят на каменных оградах кафе и провожают взглядом каждый кусочек. «Кис-кис, держи мяско! Вкусно тебе? А завтра придешь?»

Любимая книга «Кафка на пляже», которую я всегда беру с собой в отпуск, ее страницы насквозь пропитаны солью. Неизменный пакет с сухим кошачьим кормом в рюкзачке, чтобы угощать поджарых, но при этом весьма степенных новоозёрновских котов и заботливых кошек-мамочек с их диковатыми, вечно голодными малышами, что прячутся от крымского солнца в арках и придомовых клумбах.

Семейное фото на память на ступеньках автостанции в день отъезда. Сидя в автобусе, пытаешься напоследок окинуть взглядом весь-весь посёлок, чтобы забрать с собой побольше воспоминаний…

Знаете, бывают такие места, которые не забываются, не отпускают, даже если ты родился за тысячи километров оттуда, куда непременно хочется вернуться.

«Папуль, у тебя в этом году когда отпуск?»

– Алиса-джан, проходи, проходи в дом, на пороге не стой, хорошая моя, будем знакомиться! – Мама моего возлюбленного ни на секунду не переставала улыбаться и вне всяких сомнений абсолютно искренне радовалась нашему приезду. – Можешь меня тетей Аидой называть. Вай, Карен, какая же она красивая! А почему говорил, что не армянка?

– Потому что Алиса русская, мам, – устало возразил мой жених. – Какая вообще разница, армянка она, не армянка? Главное, чтобы человек хороший был, не так?

– Так, так, сынок, всё ты правильно говоришь. – затараторила тётя Аида, но тут же снова засомневалась, даже сделала шаг назад, чтобы получше меня разглядеть. – Нет, все равно вылитая армянка. Смотри, волосы какие, и глаза наши, э? Ну-ка повернись, девочка. Видишь, Карен, у нее даже нос с горбинкой?

И тут же запричитала:

– Только худенькая очень. Ну, ничего, Алиса-джан, мы тебя откормим.

Я, признаться, не горела желанием стать обладательницей пышных армянских форм и с опаской поглядела на Карена в поиске его поддержки.

– Мам, не нужно никого откармливать, что ты пристала к человеку?

– Хорошо-хорошо, Карен, как скажешь. Прости, Алиса-джан, – однако заговорщически подмигнула мне за спиной у сына, когда Карен прошёл из прихожей в гостиную.