Восстановление царского монумента в Спасовом ските следует, разумеется, понимать не только как дань памяти, но и как один из связующих державных моментов, способствующих воссоединению временно расчлененного русского народа. Внятно прозвучало у нового памятника: «Прошлый фундамент монархической государственности столетиями был основой стабильного развития Отечества. Наша история лишь на внешнем плане противоречива и фрагментарна, в глубинной сути она непрерывна и едина. Каждая эпоха несла в себе набор отрицательных и положительных черт, наша задача – обобщить положительный опыт прошлого и призвать его в помощь строительству будущего. Принцип сильной, ответственной власти являлся одной из важнейших скреп тысячелетней русской истории».

Над нами высился бронзовый государь Александр III в державной короне, и вспоминалось, как святой праведный Иоанн Кронштадтский, на руках коего государь почил в Ливадийском дворце близ Ялты, пророчески наставлял нас всех: «…Я предвижу и восстановление мощной России, еще более сильной и могучей. На костях вот таких мучеников, помни, как на крепком фундаменте, будет воздвигнута Русь новая, – по старому образцу; крепкая своей верою в Христа Бога и во Святую Троицу; и будет по завету св. князя Владимира – как единая Церковь. Перестали понимать русские люди, что такое Русь: она есть подножие престола Господня!»

Мы глядели на памятник, а в руках держали иконки Богородицы «Песчанской», подаренные владыкой Елисеем.

История украинского национализма началась век назад – с попытки теракта в отношении не кого-нибудь, а именно памятника Пушкину в Харькове. Похоже, этим она и заканчивает: 9 ноября 2022 г. памятник снесен.

В 1904 г. Украинская народная партия, основанная апостолом украинского национализма Мыколой Михновским, решила взорвать в Харькове пушкинский памятник. Возведенный, между прочим, по инициативе и на пожертвования горожан. Как и следовало ожидать, пишет в наши дни наблюдатель Анатолий Тихолаз, в силу неизбывной бездарности, являющейся родовой травмой этого антропологического типа, даже такое плевое дело «террористы» умудрились провалить: лишь слегка повредили постамент, вследствие чего партия заработала в городе репутацию «кружка политических придурков».

УНП Михновского вела активную агитацию о революционной борьбе среди студентов и интеллигенции. О том, что это был за человек, говорят его высказывания: «Украинская нация должна уничтожить правление над собой чужеземцев, поскольку они выжигают душу самой нации. Должна нация добыть себе свободу, даже если зашатается от этого целая Россия! Должна нация добыть себе свободу из рабства национального и политического, даже если прольются реки крови!» Или из его десяти принципов: «Все люди – твои братья, но москали, ляхи, венгры, румыны и жиды – это враги нашего народа, пока они правят над нами и эксплуатируют нас».

Прошло сто десять лет (!). 2014 год. В день, когда исполнилось 215 лет со дня рождения поэта, его памятник в Харькове был осквернен украинскими русофобами: желтой краской на постаменте был нарисован «трызуб», каменное основание исписано ругательствами, у подножия, рядом с цветущей клумбой, оставлены следы краски, а с обратной стороны осквернители крупными буквами написали «Слава Украине». Такого рода фортелей не выкидывали даже немцы, оккупировавшие Харьков с октября 1941 по август 1943-го. Харьковским сотрудникам городского хозяйства, очень быстро смывшим позорную краску, горожане были благодарны.

В продолжение евангельского сюжета об Иуде: в 1924-м Михновский повесился после подозрительно быстрого освобождения из ГПУ, оставив предсмертную записку невнятного содержания. Историки из числа его поклонников предпочитают не углубляться в детали его смерти, успокаивая себя тем, что, мол, «дело темное».

А дело, между прочим, ясное. Если все твои взгляды сводятся к заповеди любить себя и ненавидеть «чужого», ты должен понимать, что созданные тобою в невероятных интеллектуальных муках «десять заповідей УНП» (ключевые слова: «ненавидь», «зневажай», «не приятелюй») кардинально противоречат тем заповедям, на которых вот уже не одну тысячу лет держится мир. Было бы лишним напоминать, что за нарушение заповедей Бог карает. В этом случае неизбежность и неотвратимость наказания гарантирована.

Украинская «Википедия» зачем-то сообщает: «На його прикладі служіння Україні десятиліттями виховувались покоління української молоді у Канаді, США, Аргентині, Бразилії, Австралії». Да уж, воспитали. Сиди эти воспитанники и дальше в Аргентине с Канадой, не велика беда. Но их теперь и в Харькове навалом. Видать, решили воспитываться «на його прикладі» с самого начала, ничего не пропуская. А ведь, поди, знают, чем этот «приклад» кончил. Ну что ж, это их выбор: будущее они себе обеспечили.

А вот каково их настоящее: еще в марте 2022 г. группа «общественности» выдвинула русофобскую топонимическую инициативу с целью очередной раз переписать историю, в частности, как призвали в обращении к мэру эти некогда русские люди, «вернуть первое название Пушкинской улицы, одной из центральных, которая с начала XIX века называлась Немецкая, или Большая Немецкая. Конечно, имя Пушкина не имеет отношения к нынешней российской агрессии, но он – мощный символ русского мира, с одной стороны, а с другой, как поэт уже зарубежный, не имеет такого влияния как раньше, его уже и в школах не изучают тщательно. К тому же он ни разу не был в Харькове, презрительно отозвался о нашем университете. Свое историческое название улица потеряла во время всероссийского почитания 100-летия поэта, новое название было спущено сверху, что имело очевидные признаки идеологической имперской акции. Немцы были третьей по численности нацией города, к 1917 году почти все мощные заводы Харькова были построены именно ими. Украина в ближайшее время вступит в ЕС, этот шаг будет нам полезен…»

Согласитесь, дивный заход с Пушкинской на Немецкую! С обоснованием, весьма показательным! Именно так поступили фашистские оккупанты, войдя в Харьков в октябре 1941 г.

«Харкiв, де твое обличчя?» – когда-то воскликнул малороссийский поэт. Сегодня ответ на этот вопрос ужасен.

Известно, что Пушкин провел на юге Российской империи около четырех лет. За эти годы Александру Сергеевичу удалось побывать во многих городах Крыма, Одессе, Запорожье, Екатеринославе (ныне Днепр), Чернигове, Мариуполе, Каменке (на Черкащине), Нежине и многих других. Сохранилась карта территорий нынешней Украины, нарисованная Пушкиным. Малороссия осталась в творчестве русского гения – множество произведений посвящены её природе, городам и людям. Читая их, понимаем, что поэт полюбил историю и культуру малороссов. Это памятно и по тому восторгу, с которым он принял сочинения Гоголя. Вот начало предисловия к гоголевской публикации в пушкинском журнале «Современник»: «Читатели наши, конечно, помнят впечатление, произведенное над ними появлением «Вечеров на хуторе»: все обрадовались этому живому описанию племени поющего и пляшущего, этим свежим картинам малороссийской природы, этой веселости, простодушной и вместе лукавой. Как изумились мы русской книге, которая заставляла нас смеяться, мы, не смеявшиеся со времен Фонвизина!..»

В Харькове Пушкин, к сожалению харьковцев, так и не побывал. Но тема «Харьков и Пушкин» вполне содержательна.

Харьков после открытия в 1805 г. университета (по указу государя Александра I от 1804 г.) становился значимым городом не только Слобожанщины, но и в целом Южной Руси к востоку от Малороссии, в нем бывали друзья и родственники поэта Пушкина – родной брат Лев Пушкин, поэты Василий Жуковский, Антон Дельвиг.

Пушкин и сам намеревался посетить Харьков – в частности, ради встречи с проживающими здесь знакомыми – Руфином Ивановичем Дороховым, прапорщиком Нижегородского драгунского полка, и Михаилом Андреевичем Щербининым, офицером, с 1820 г. служившим председателем гражданской палаты. Пушкин вел активную переписку с семьей Щербининых. Вроде бы Михаил Андреевич находился под следствием по обвинению в распространении пушкинских стихов, которые, по мнению доносчиков, были слишком вольнолюбивы. В исследовании пушкиниста В. Моисеенко сообщается: «По пути Пушкину удалось уточнить, что Дорохов и его друзья уже воюют на Кавказе, а друг его молодости Щербинин негласно находится под следствием по доносу подпрапорщика Курилова, обвинявшего его в распространении вольнолюбивых пушкинских стихов, и прибытие его в гости Пушкина еще больше усилило бы подозрения. Дорохова через несколько недель Пушкин нашел на Кавказе, а со Щербининым встретился в конце того же 1829 года в Петербурге».