– Наше дело Родине служить и лишних вопросов не задавать, – ответил Сергей. – Можно у вас еще попросить закурить?..

Глава четвертая: 1943 год. Норвежское море.

Год назад, когда Третий рейх находился на пике могущества, железные щупальца вермахта потянулись к Кавказу и Волге, где в скором времени развернулась самая грандиозная и страшная битва в истории человечества. Тогда же, в Атлантике был атакован огромный конвой союзников, состоявший из тридцати трех транспортов, танкера, спасательного судна и большого числа кораблей охранения. Гибель конвоя, и то сражение на земле, что разворачивалось далеко на Востоке, были связаны между собой, как и множество прочих событий, имевших место на Суше, на Море и в Воздухе. Судьбы многих тысяч людей, сражавшихся на бескрайних русских просторах, на волнах холодной Атлантики, в джунглях Бирмы или в песках африканского континента, оказались переплетенными в единый гигантский клубок.

В Африке продолжалась тяжелая схватка между немецкими экспедиционными силами и колониальными войсками британцев. Здесь гитлеровская империя пыталась добраться до Нила, однако, решить такую задачу было весьма затруднительно, пока в руках англичан оставалась крупнейшая средиземноморская крепость – Мальта.

С приходом нового, сорок третьего года ситуация в мире решительно изменилась. Не сумев уничтожить Советский Союз в ходе двух военных компаний, потерпев поражение в Северной Африке от англо-американцев, предчувствуя грядущее крупное наступление противника на Западе и на Востоке, руководители рейха впервые ощутили дыхание надвигающейся катастрофы.

Старший лейтенант Иванцов – бывший студент археолог, учившийся до войны в Германии, волею судеб, попавший в немецкий плен и чудом там уцелевший, теперь был оправдан, вновь получил погоны, а главное возможность продолжить службу. В тех живописных, сказочных, легендарных местах, где тысячу лет назад норманны осваивали новые земли, пиратствовали, и слагали песни о своих подвигах. Однако моря, которые некогда бороздили кораблики древних князей и конунгов теперь являлись ареной более грозных и менее романтичных событий. Те светлые, холодные волны, вздымавшие некогда корпуса стремительных норманнских “дракаров” и купеческих “кнорров”, сейчас наблюдали, полную отчаяния и крови, схватку чадящих трубами и ощетинившихся пушками стальных бронированных монстров двадцатого века.

То, что глубоко штатский, миролюбивый и застенчивый человек по имени Сергей Иванцов оказался зачислен в особо секретное подразделение советской разведки, объяснялось несколькими причинами. Старлей превосходно владел немецким языком и неплохо говорил по-английски. Кроме того, этот бывший студент археолог, фанатически увлеченный Древней Элладой, тем не менее, разбирался в географии Северного и Норвежского морей и превосходно знал нравы, обычаи и традиции обитателей здешних мест. О третьей и главной причине знали немногие…

В данный момент, находясь на борту эскортного корабля “Серебряный”, бороздящего под ночными звездами пенистые морские волны, Сергей следил в бинокль за горизонтом. Стояла темная летняя ночь. С минуты на минуту, вдали должны были показаться мрачные скалы острова Эйсберг. Полные яростной первобытной романтики, и пугающей неприступности.

Корабль Северного флота ВМФ СССР, на котором сейчас находился старлей, был обычным эскортным кораблем. В кораблях подобного типа нуждались особенно сильно и британцы, и русские. От них зависела безопасность конвоев, доставлявших в Английскую Метрополию сырье, продовольствие и военные грузы из Северной Америки и многочисленных британских колоний. От них зависела и судьба кораблей, поставлявших военные грузы в Мурманск. Но в данном случае, эсминец “Серебряный” выполнял особую миссию… Эта секретная миссия напрямую касалась весьма удаленного, таинственного и почти фантастического острова, омываемого волнами холодного Норвежского моря. Имя этого острова – Эйсберг. По данным разведки немцы уже полгода вели здесь крупные строительные работы. Превращали Эйсберг в настоящую крепость. По сведениям, поступившим от партизан из норвежского Сопротивления, кроме оборонительных сооружений, береговых батарей, аэродрома и базы летающих лодок, на Эйсберге завершалось строительство сверхсекретного подземного объекта, именовавшегося “Мордкассель”.

В те времена на западе Норвежского моря, сложилась особая ситуация. Ночью английские канонерки, торпедные катера и эсминцы, были хозяевами положения. Однако стоило небу окраситься предрассветным багрянцем, британцы спешно ретировались. В светлое время суток здесь безраздельно господствовала немецкая авиация. Потому торопился эсминец “Серебряный” выполнить свою миссию до рассвета. Эсминец советского флота должен был подойти к скалистому берегу Эйсберга и дождаться рыбацкую лодку с группой норвежских патриотов из коммунистического подполья. Трех отважных людей, которые собирали на острове информацию об объекте “Мордкассель”. Именно им предстояло забрать с эсминца старшего лейтенанта Иванцова и до рассвета вернуться на остров.

Лодка возникла из сумрака, когда звезды начали гаснуть. Ветхая рыбацкая скорлупа, появилась из темноты, как раз в тот момент, когда командир эсминца, сорокалетний Александр Попов, уже с опаской поглядывал на часы, и на то, как бледнеют, исчезающие звезды.

В лодке действительно находилось три человека, однако, один из них, неподвижно лежал на мокрой циновке, с головою укутанный в старую плащ-палатку. Этот человек был командиром группы, бывшим майором норвежской армии. Когда его подняли на борт советского корабля, стало ясно, что часы его сочтены. Майор получил ранение в спину. Как выяснилось, группа нарвалась на немецкий патруль, и едва сумела уйти от погони, под покровом тревожной ночи. Соваться сегодня в переполошившееся осиное гнездо было чистым безумием, поэтому командир “Серебряного” принял решение, возвращаться на базу, забрав с собой партизан.

Стрелки часов на руке Иванцова показывали начало пятого, когда “Серебряный” двинулся к базе, стремясь, как можно быстрее, покинуть опасный район. Погода ухудшилась, на волнах появились белые пенные гребни, усилился ветер.

– Бодрит, черт возьми, погодка? – Припав к окулярам бинокля, старпом внимательно осмотрел горизонт. Предрассветная пелена казалась непроницаемой.

Жилистый, долговязый старпом Петров, в залихватски заломленной набекрень фуражке, подмигнул Иванцову. Петров был великим оптимистом. Верил в счастливую звезду и в удачу своего капитана.

От Петрова Сергей успел наслушаться много морских историй. Не слишком верил в них, однако любил послушать красивые байки. Старпом в представлении молодого старлея являлся прожженным морским разбойником. Благородным пиратом эпохи капитана Блада, американский фильм о котором, Сергею довелось посмотреть перед самой войной. Романтичный Иванцов верил, в благородных разбойников… Старлей, проживший большую часть жизни за рубежом, верил также и в то, что советский морской офицер мог иметь нрав, хоть немного похожий, на нрав человека из мира наживы, выгоды и авантюр, что конечно было полной иллюзией.

Именно от старпома Сергей узнал о прежних победах капитана Попова в должности командира эскортного эсминца “Серебряный”. О схватках у северных берегов СССР, о защите конвоев, об охоте на субмарины.

– В последнее время, старлей, замечаю в себе симптомы странной болезни, – Петров оторвался от бинокля, и лукаво улыбнулся офицеру разведки.

– У вас?!

– Представьте себе, как только я слышу слова: работа, аврал, тревога, сразу же начинает колоть в боку, – захохотал Петров. – А вот от слов, вечеринка, девушки, наркомовские сто грамм, самочувствие резко улучшается…

– Вы неисправимы, старпом, – улыбнулся Сергей, которого вдруг охватило смутное беспокойство.

Иванцов не раз успел побывать в смертельно опасных, боевых передрягах, однако, нынешний рейд почему-то заставил его дрожать еще до выхода в море. Теперь это чувство смутной тревоги резко усилилось.