– Ладно уж, отдыхай, – фыркаю ему в плечо.

Мне действительно всё объясняют. Когда Матвей уже чувствует себя хорошо. И я выговариваю двум виноватым заговорщикам, что маме врать бесполезно, потому что она всё равно выяснит правду, и тогда достанется сильнее, чем если бы сразу признались. В ответ меня целуют с двух сторон и дарят один – конфеты, а другой – букет цветов.

Ну и как на них сердиться? Это же совершенно невозможно!

Спустя пару недель мы собираемся в доме у Добрыниных со всем нашим детским садом. Матвей, как самый старший, развлекает двух кнопок – трёхлетнюю Ярославу и Веронику, дочку Ани и Никиты, которой чуть больше двух, неподалёку явно в надежде на мясо со стола крутятся два кота – рыжий и чёрный, за всем этим бедламом ухитряется приглядывать Герман, Анин отец. Ему уже далеко за семьдесят, но энергии у него до сих пор хоть отбавляй, даже и не скажешь, что несколько лет назад перенёс тяжёлую операцию.

Мы с подругами сплетничаем на веранде, сидя в удобных лёгких креслах вокруг низкого плетёного стола, наши мужчины в это время оккупировали мангал.

– Никита хочет, чтобы в этот раз я вышла в декрет пораньше, – Аня поглаживает заметно округлившийся животик.

– А ты? – Мари потягивает сок, краем глаза наблюдая за катающимися по густому газону детьми.

Аннушка фыркает.

– Может, я и соглашусь, – пожимает плечами и сладко потягивается. – Пусть ещё поуговаривает.

Хлопает калитка, и дети, завизжав, кидаются вперёд.

– Тётя Алина!

– О, Алинка приехала! – Мари привстаёт и машет рукой сестре.

Та подходит к нам спустя пять минут, увешанная нашими отпрысками. У неё самый настоящий талант обращаться с малышами, они от неё не отлипают. Мы все раньше думали, что она пойдёт в педагогику, но Алина ухитрилась поступить в известный университет на юридический факультет и упорно учится, не собираясь связывать свою жизнь с работой с детьми.

– Не знаю, что я буду делать, когда вы родите ещё по одному, – смеётся девушка. – У меня уже сейчас рук не хватает!

Тут же занимает детей какой-то игрой и спустя пять минут они уже носятся самостоятельно, а Алина поднимается к нам на веранду.

– Привет всем, – выдыхает, падая в кресло.

– Ну что? – Мари нетерпеливо обращается к сестре, но та недовольно морщит носик.

– Эти гады так и слились, – расстроенно машет рукой и берёт со стола стакан с соком.

– А что случилось? – я перевожу взгляд с одной на другую.

– Алинка договаривалась о серьёзной практике на лето, – начинает Мари, скривив рожицу. – Ей пообещали место в одной конторе, у которой была договорённость с университетом, даже с оплатой!

– Я из себя вылезла, чтобы туда попасть, – качает головой Алина. – Многие хотели с нашего потока. Предложили в итоге мне и ещё одному парню, мы по рейтингу лучшими стали по результатам года. Нас и так-то не больно любили, а после этого вообще возненавидели, по-моему, – опускает плечи, видно, что она очень переживает, хоть и пытается бодриться. – Мы с ним отказались от стандартных мест, на которые шло большинство. А два дня назад эти… – косится на детей, – …нехорошие люди просто разорвали договорённость! И мы с Сашей остались без практики, да ещё и без других вариантов, потому что всех остальных уже распределили. Представляю, в каком восторге сейчас наша староста, – ворчит девушка, делая глоток сока.

– Ты же знаешь, что Илья может тебя взять, – мягко говорит Мари.

– Знаю, сестрёнка, правда. Спасибо ему за это, – Алина вздыхает. – Но я хотела попасть на настоящую практику, связанную непосредственно с юридическим направлением. У вас ведь немного другая специфика.

Я задумываюсь. Почему бы не поговорить с Алексом об этом? У него много знакомых в самых разных сферах.

Улучив момент, спрашиваю, может ли он помочь. Алекс раздумывает некоторое время, потом кивает.

– Сделаю пару звонков, не вопрос. Обещать не буду пока ничего, чтобы не обнадёживать, но может и получится.

– Спасибо, – целую его, а затем, приглядевшись, хмурюсь.

Он какой-то весь на нервах. Серьёзный, брови сведены, то и дело сжимает челюсти.

– Что случилось? – мне передаётся его настрой, оглядываюсь, ища Матвея, но с сыном всё в порядке. – У тебя что-то не так?

– Нет, не переживай, – Алекс качает головой, отводит глаза, и я пугаюсь уже по-настоящему. Потому что не помню, когда он разговаривал со мной таким тоном.

– Ты некомфортно себя чувствуешь здесь? – шепчу растерянно. – Давай уедем, хочешь?

– Всё нормально, я же сказал, – он отходит, суёт руки в карманы. – Иди к подругам, мы скоро дожарим мясо и присоединимся.

Я настолько теряюсь, что покорно иду на веранду. Правда, пока дохожу до неё, чувствую, как во мне начинает подниматься какая-то гремучая смесь обиды и злости. Девочки встречают меня недоумёнными взглядами, но я качаю головой, показывая, что не буду объяснять. Прохожу на кухню, помогаю Ане отнести уже разложенные свежие овощи, зелень и хлеб, а потом просто сажусь, стараясь не глядеть в сторону мужчин, которые приходят к нам, неся в руках шампуры с готовым мясом и запечёнными овощами.

По общей договорённости спиртного на столе у нас нет, поэтому Никита предлагает всем поднять бокалы с соком, а потом… потом вдруг говорит, что Алекс хочет что-то сказать! Поднимаю глаза на своего мужчину, который, не отрываясь, смотрит на меня.

– Маруся, я… решил сделать это здесь, в присутствии всех твоих и, надеюсь, уже и моих тоже друзей, – он нервно усмехается, проводит рукой по волосам, лезет в карман и достаёт… коробочку! Открывает и опускается на одно колено.

На веранде воцаряется тишина, я замираю с открытым ртом, никого вокруг не видя и не замечая. Только Алекса, который слегка подрагивающим голосом произносит:

– Я люблю тебя. Люблю нашего сына и очень хочу, чтобы мы стали настоящей семьёй! Выходи за меня замуж?

– Мама, соглашайся! – раздаётся вдруг крик Матвея со стороны детей, которые устроились на пледе в углу веранды, и мы все вздрагиваем от неожиданности.

– Соглашаюсь, – выпаливаю растерянно, и Алекс расплывается в улыбке.

Все вокруг начинают свистеть и хлопать, прыгают дети, и в этом шуме он поднимается с колен, надевает мне кольцо на трясущуюся руку и целует.

– Я тебя люблю, – выдыхает мне в губы.

– И я тебя люблю, – говорю в ответ.

– Первый раз! – он приподнимает меня, прижимая к себе, и слегка кружит на месте. – Первый раз ты мне сказала!

– Поставь на место! – смеюсь, чувствуя, как меня распирает какое-то невероятное ощущение счастья.

Тут к нам подлетает Матвей, Алекс подхватывает его на руки, и мы обнимаемся уже все втроём.

– Ну как? – спрашивает у сына. – Всё нормально прошло?

– Неплохо, – важно кивает ребёнок, а я в очередной раз открываю рот от удивления.

– Так ты знал?!

– Папа мне сказал, – отвечает Матвей.

Возится, слезает с рук отца и убегает к столу.

– Конспираторы, – ворчу, но даже не пытаюсь делать вид, что сержусь.

– Самые настоящие, – кивает Алекс. – Зато любимые! А ты – наш ангел!

И я растворяюсь в очередном поцелуе своего самого любимого и настоящего.

Эпилог

– Ангел мой, ты меня убьёшь! – Алексей тяжело дышит, откинувшись на подушки. – О, боже…

Сжимает кулаки и стонет сквозь зубы, потому что я, улыбнувшись, снова склоняюсь к его животу, спускаюсь губами ниже и ниже, но опять начать «убивать» не успеваю – меня резко хватают и роняют на спину, прижимая к кровати всем телом.

– Моя очередь, сладкая… – произносит муж с угрозой, и меня передёргивает от желания.

Только спустя несколько долгих минут, в течение которых мне очень наглядно показывают, какой изощрённой может быть месть, он, наконец, толкается в меня, и я вскрикиваю.

– Алекс, а… защита?

– Милая, – он тяжело дышит, но не двигается, – я давно хотел спросить, как тебе идея завести ещё одного ребёнка?