– У Ильи секретарь на больничном, – сообщает мне подруга заговорщически, – вот я и предложила ему помочь.

– А Ярослава с кем? – спрашиваю про их с Ильёй дочку.

– Алинка забрала, – Мари улыбается. – Она сессию сдала досрочно, вот и сказала, что отметит с племяшкой.

– Молодец какая, – качаю головой.

Сестра у подруги уже совсем взрослая. Закончила школу экстерном на год раньше и сразу поступила на юридический, причём умудрилась попасть на бюджет, что вообще фантастика.

– Ты не занята? – Мари смотрит на «заснувший» монитор у меня на столе. – Идём к Илье в приёмную, сейчас как раз обед, поболтаем хоть немного.

Мне ужасно хочется отвлечься, так что тащусь вслед за ней к кабинету зама генерального.

– Марусь, я тебя спросить хотела, – мы устраиваемся в кухонном уголке, отделённом от приёмной стеллажами, и Мари ставит передо мной чашку с чаем, – как ты вообще?

Собираюсь сказать, что нормально, но натыкаюсь на сочувственный взгляд и не выдерживаю.

– Хреново, – выдыхаю в ответ. – Никаких сил не осталось.

– Это из-за… – она оборачивается на дверь и произносит шёпотом: – …Алексея?

Киваю и встаю, не в силах усидеть за столом.

– Слушай, – Мари покусывает губы. – Может, ну… сказать ему? Всё равно ведь придётся рано или поздно. Мне почему-то кажется, что тебя больше всего выматывает подвешенное состояние и неопределённость.

– Я собиралась, – горько хмыкаю. – Не поверит. Не знаю, что у него в голове, но меня он явно считает то ли шлюхой, то ли охотницей за деньгами, то ли и тем и другим вместе.

– С чего ты…

– Мари, это не высшая математика, – качаю головой, – он мне уже достаточно сказал, чтобы я могла сделать такой вывод.

– М-да… – подруга растерянно смотрит на меня. – Как же хреново у вас всё получилось. Может, если бы он узнал тогда, что ты забеременела…

– А что я должна была делать? – меня начинает душить злость. – Искать его? Где и как? Ходить по клубам? Допустим, я даже его нашла бы – что дальше? Явиться к человеку, который бросил меня после первой же ночи, не оставив ни номера телефона, ни даже имени своего толком не назвав, и заявить: «Дорогой, я беременна»? Или, может, прийти прямо с готовым ребёнком под дверь, чтоб уж наверняка?!

Только выпалив это всё в запале, замечаю, что Мари делает мне круглые глаза, пытаясь подать какой-то знак. Мышцы вдруг деревенеют. Смотрю на подругу, вопросительно поднимаю брови и произношу беззвучно, одними губами: «Он за моей спиной?»

Мари может даже не кивать в ответ, всё и так понятно по её взгляду. Делаю глубокий вдох и разворачиваюсь.

Глава 11

Маруся

Алексей выглядит… странно. Не то чтобы я была в курсе, как может выглядеть мужчина после известия, что у него подрастает сын, а он об этом ни сном ни духом. Но у меня такое ощущение, что с ним случилось ещё что-то, а моя новость оказалась, так сказать, финальным штрихом. Всегда аккуратно уложенные волосы растрёпаны, как будто он ерошил их руками, да ещё и повыдирал слегка. Воротник рубашки расстёгнут, галстук съехал набок, глаза безумные.

И смотрит на меня так, что в голову лезет всякая чушь.

«Такое ощущение, что я ему приговор должна вынести», – мелькает дурацкая мысль.

Молчание затягивается, и когда тишина становится уже невыносимой, Алексей, наконец, тихо говорит:

– Прости меня.

Голос сдавленный, хриплый, и кажется, в нём слышно искреннее раскаяние. Вот только…

– За что конкретно? – спрашиваю, стараясь говорить ровно.

Он теряется, это видно. Открывает рот раз, другой. Кидает исподлобья взгляд в мою сторону, я вспоминаю, что за столом сидит Мари, которая, по-моему, старается даже не дышать.

– За… всё, – отвечает, опять отводя глаза.

За всё, значит. Ну-ну.

Выпрямляюсь, расправляю плечи. Во мне поднимает голову жгучая обида, копившаяся годами, которую я сдерживала всё последнее время. Молча киваю и иду мимо опешившего Алексея на выход.

– Маруся… – он пытается что-то сказать, что я не хочу сейчас ничего слушать. Мне надо прийти в себя и осознать, что теперь ему известно о Матвее. Нам придётся поговорить, безусловно… но позже.

На мою удачу, открывается дверь кабинета, и оттуда выходит Илья.

– Алексей Иванович, добрый день! Я как раз собирался узнавать, приехали вы или нет. Ну что, пройдёмся по стратегии?..

Я не слушаю, что они говорят дальше, и просто сбегаю из приёмной.

Алексей

Я не помню, как доехал до офиса. Судя по тому, что машина цела, видимо, без приключений. Сознание возвращается в полном объёме только на подземной парковке компании, когда глушу двигатель. Тупо смотрю на свои руки, лежащие на руле, мыслей в голове никаких.

Кажется, я сорвался сюда, даже не попрощавшись с Вячеславом и его… дочерью. Скриплю зубами, до боли вцепляюсь пальцами в волосы. Такое ощущение, что из меня вытащили все кишки, намотав их на палку, а потом засунули обратно.

Как я мог быть таким мудаком?

Вопрос риторический, ответа нет.

Элементарную цепочку рассуждений не смог выстроить. Не проверил, не убедился, поддался эмоциям... Аналитик, мать его! Разве что от слова «анал». Именно там я сейчас и нахожусь – в полной заднице.

Вылезаю из машины, с трудом поднимаюсь на нужный этаж. Меня ждёт Муромцев, у нас ведь совещание, всплывает в памяти. Какое, нахрен, совещание? Иду к айтишникам. Маруся должна быть в офисе сегодня. И у меня нет ни малейших идей, что я ей скажу.

Впрочем, быстро выясняется, что явка с повинной откладывается. На рабочем месте ангела нет, хотя компьютер включён, да и вещи её стоят. Раз так... всё-таки решаю зайти к Муромцеву. Но только подхожу к приёмной, как до меня доносится знакомый голос. Сердце начинает колотиться сильнее, распахиваю дверь и слышу... слышу...

Этот день открытий меня доконает. Становится больно даже дышать.

То есть я мало того что бросил её, я оставил её беременной... Беременной моим ребёнком.

И что мне теперь делать?

Правда… Маруся согласно кивает, когда я говорю, что прошу у неё прощения, на секунду заставив меня впасть в ступор. Ну серьёзно, это же не может быть так просто? Моих косяков на годы вперёд хватит, чтобы умолять о прощении всеми возможными способами. Но всё же её кивок даёт мне небольшую надежду, что она хотя бы выслушает.

Сорваться бы за ней, а тут Муромцев с этим совещанием. Почему, кстати, ангел разговаривала с его секретарём? И вообще, я эту девушку вижу впервые, вроде у него женщина в возрасте сидит в приёмной?

– Алексей Иванович? – в голосе Муромцева слышно удивление. – Вы в порядке?

– Я… нет, не совсем, – выдавливаю из себя и ловлю язвительный взгляд секретаря, которая к нам подходит.

– Мари, – Илья оборачивается к девушке, и я теряюсь, слыша тон его голоса, с подчинёнными так не разговаривают, – позволь представить тебе Алексея Ивановича, – она кивает, а Муромцев опять смотрит на меня и улыбается. – Алексей Иванович, это моя жена, Марина.

Ах вот оно что.

– А что с Марусей? – вполголоса спрашивает зам генерального у жены, и мне хочется застонать.

То есть они ещё и близкие друзья. И Марина явно в курсе всех деталей, вон какие взгляды на меня бросает.

– Простите, Илья Сергеевич, я вынужден просить вас перенести совещание, – говорю на автомате. – У меня возникли… непредвиденные проблемы.

– Да, конечно, – Муромцев хмурится.

– Спасибо, – киваю и быстро выхожу из приёмной.

Мне нужно срочно найти Марусю. Надеюсь, она не ушла с работы. Хотя что это я… Начальник отдела ведь отзывался о ней, как об очень ответственном человеке. Чуть не спотыкаюсь, когда в памяти всплывает его фраза: «Она ведь мать-одиночка. Не знаю, в курсе вы или нет…»

Торможу на минуту перед входом в отдел, пытаясь отдышаться. Только сейчас осознаю, что её сын – мальчик, с которым она тогда разговаривала по телефону, Матвей, – и мой сын тоже. Сколько же ему сейчас… получается, что уже шесть лет. Шесть лет она растила моего сына одна. А я всё просрал.