– Теперь о завтраке, – провозгласил Мак. – От нашего пиршества остались клубника и половина французской булки. Я поджарю хлеб и открою баночку апельсинового джема – обнаружил-таки одну в буфете. Годится?

– Звучит заманчиво. – Лиза улыбнулась в ответ. Ее тревога исчезла без следа.

– Хорошо. Тогда я выйду, а ты переодевайся. В ванной вода холодная, как на Северном полюсе, но если ты захочешь принять душ, то найдется немного горячее, – сказал Мак и удалился, оставив Лизу сидящей в постели с чашкой в руках. Простыни надежно скрывали от глаз ее роскошное тело. Мак едва сдержался, чтобы не вернуться и не сдернуть их. Но Лиза выглядела немного смущенно, а он не хотел вводить ее в замешательство. Да и ему самому было немного не по себе. Не из-за этой ночи, нет, с этим все просто отлично, а из-за того, как все начиналось, – этого дурацкого пари.

Вернувшись в гостиную, Мак подошел к камину, подбросил поленья и поворошил угли.

– Черт! – не удержался он.

Надо было ей все рассказать. Он разгреб кочергой золу в камине, задвинул решетку и вышел на кухню, где стояли электрическая плитка с двумя конфорками и холодильник. В другой стене маленькая сосновая полка откидывалась прямо в гостиную. Мак взял нож и машинально нарезал булку, все еще беспокоясь из-за пари.

Надо было ей сразу же обо всем рассказать, еще когда они только встретились или по крайней мере когда летели в самолете. Не стоило тянуть с признанием. Намазав ломтики булки маслом, Мак положил их в разогретую духовку. «Какой же я все-таки дурак! Зашел так далеко, а о пари ни слова», – ругал он себя. Хотя одно оправдание у него было, правда, слабое: он ведь не мог предвидеть, что между ними произойдет. Он представлял себе обычный ужин, с помощью которого выиграет пари, только и всего. Больше ничего не планировал: ни ночи любви, ни того, что будет так очарован, так поражен ее красотой, теплом, женственностью.

Мак опустился на табурет. Ничего этого он предвидеть не мог, но неприятный осадок все же остался. «Кретин, не знающий чувства меры! Не мог вовремя сообразить! – продолжал он ругать себя. – Захотел повеселиться и втянул в идиотское пари женщину, которая оказалась для тебя куда важнее, чем ты мог представить!»

Может, рассказать ей обо всем сейчас? Между прочим, эта легкомысленная идея пришла в голову ее лучшей подруге. Правда, все задумывалось как шутка. Но в свете произошедших событий затея не казалась такой уж веселой даже ему, и, уж конечно, она вряд ли позабавила бы Лизу.

Мак достал из холодильника клубнику, положил ее в чашки и поставил на поднос. Признайся он раньше, возможно, она посмеялась бы вместе с ним, но сейчас это запоздалое откровение ее только разозлит или даже хуже – оскорбит и унизит. Мак покачал головой. Вне всяких сомнений, он полный идиот. Но ведь именно пари подарило ему встречу с Лизой, каким бы мерзким оно сейчас ни казалось.

Мак поставил на поднос тарелки, положил столовые приборы, достал готовую булку из духовки и решил, что ничего не скажет Лизе, по крайней мере в это утро. Пока между ними все складывается хорошо, и он не намерен этого портить. Ему только-только удалось избавить Лизу от смущения. Не вовремя сделанное признание сразу разрушит зыбкое равновесие. Мак открыл пакет сока и разлил его по стаканам. Он признается во всем позже, когда они лучше узнают друг друга.

Неуверенное выражение, застывшее на лице Лизы, когда та появилась в дверях, только укрепило Мака в его решении.

– Завтрак готов, – бодрым голосом произнес он. – Я решил не включать в меню остатки паштета.

Лиза опустилась на табурет, Мак разместился чуть дальше, боясь спугнуть ее излишней фамильярностью.

– Еще кофе? – спросил он.

Лиза молча кивнула и протянула пустую чашку. Внезапно Мак решил поделиться с Лизой своими ощущениями.

– Я не знал, что я буду чувствовать этим утром. Прошлая ночь была такая… необыкновенная. Во всяком случае, для меня. – Он попытался заглянуть ей в глаза.

Сделав глоток кофе, Лиза автоматически подняла голову и встретилась взглядом с Маком. На мгновение он потерял дар речи. Ее лицо в обрамлении густых рыжих кудрей, без следа косметики поразило его своей чистотой и свежестью.

– Да, – повторил он, продолжая прерванную мысль, – мне эта ночь показалась просто чудесной. Но меня беспокоило утро.

– Меня тоже, – с облегчением призналась Лиза. – Все произошло так внезапно…

– Иногда это к лучшему. Если бы мы долго обдумывали этот шаг – конечно, при условии, что ты вообще стала бы его обдумывать, – то могли бы на него и не решиться. И отказались бы от чего-то особенного в нашей жизни. Во всяком случае, для меня эта ночь была особенной, – еще раз подчеркнул Мак.

В голосе Мака Лизе послышались грустные нотки. Сейчас он открылся ей совсем с другой стороны и не казался больше таким неуязвимым, как в начале их знакомства.

– Для меня она тоже была особенной, – произнесла она.

– Я так рад, – с облегчением выдохнул он. Некоторое время они оба молчали. Затем Мак приблизился, коснулся ее руки и произнес:

– А сейчас тебе надо хорошенько подкрепиться, потому что мы продолжим встречу Нового года долгим восхождением в горы. Я хочу тебе кое-что показать.

Покончив с завтраком и вымыв посуду, они тепло оделись и направились к поросшим соснами холмам. Опавшие листья и сосновые иголки хрустели под ногами, а над их головами в ярко-синем небе светило солнце. Не пугаясь проплывавших мимо тучек, оно согревало их своим теплом. Пришлось даже снять куртки и бросить их на огромный старый пень. Мак шел, обнимая Лизу за талию, а когда наконец они очутились на вершине холма, повернул ее к себе и поцеловал. Это был долгий и нежный поцелуй, отчего у Лизы сладко защемило сердце.

Белка, карабкавшаяся по дереву, взглянула на них, словно приветствуя.

Мак рассмеялся:

– Интересно, она нас одобряет или же это знак протеста?

– Скорее, последнее. Мы ведь вторглись на ее территорию.

– Это она так думает. А вообще-то это моя земля, – произнес Мак, обводя широким жестом раскинувшийся перед ними простор.

– Все это?

– Насколько хватает глаз. Включая озеро.