«Жаль, что у меня не эта фуга, целых две личности на выбор, а тут – ни одной!»

– Девочки, доброе утро! Завтрак будете? – в дверях появилась женщина в белом халате.

– МарьСтепанна, доброе утро! А что на завтрак?

– Манная каша с омлетом, чай с бутербродами.

– Ой, нет, у меня йогурт есть, – отозвалась Марьяна.

– А потеряшка будет? – спросила женщина почему-то у Марьяны.

«Потеряшка…»

– Будет, – уверенно кивнула Марьяна, принимая тарелку, а потом и чашку с бутербродами.

На огромном просторе молочного моря плавал одинокий айсберг из омлета. Это была удивительно вкусная каша, очень жидкая, но при этом нежная, так приятно обнимающая тебя своим теплом, а омлет, чуть солоноватый на контрасте со сладкой кашей, плотный, отдающий какой-то синевой, был в тот момент самым вкусным омлетом на свете.

– Хм, никогда не думала, что это может быть съедобно, но глядя на тебя стала сомневаться, – удивленно проговорила Марьяна. – Хочешь добавку? Я щас.

Марьяна вернулась со второй тарелкой, а потом не спускала глаз за спуском моря и уничтожением айсберга.

В дверях показался Генрих Львович:

– Здравствуйте-здравствуйте! Как у нас дела?

– Здравствуйте, Генрих Львович! У вас не знаю, а у меня норм, – улыбнулась ему Марьяна.

– А как дела у нашей новой пациентки?

– Меня нашли? – был ему ответом вопрос.

– Еще нет.

– Кстати, а как называют человека, пока его имя неизвестно? – в образовавшуюся паузу сразу встряла Марьяна. –  А то вон даже Марья Степановна «потеряшкой» начала называть.

– Ну, обычно, в течение нескольких дней приходил ответ из полиции, а до той поры, как правило, пациент из такой-то палаты.

– Ну, а мы-то как будем? В нашей палате как минимум двое пациентов, – не унималась Марьяна.

– Марьяна, ну тебя-то все знают, сложно с кем-то перепутать. А что, есть предложения? – поинтересовался доктор.

– Давно бы придумали специальные, типа, как Джон Доу в американских фильмах, – разочарованно протянула Марьяна.

– Можно придумать имя в качестве временного варианта, – предложил доктор.

– Можно, конечно, но так неинтересно, – просопела Марьяна, но тут же оживилась. – А кто будет давать имя?

– Кто будет давать…– задумчиво произнес доктор. – Есть изречение про то, что первым именем нарекают родители, а совсем другое имя дает жизнь, но подлинное имя мы даем себе сами и не все готовы признаться в подлинном имени даже себе.

– О, доктор, да вы философ!

– Ну, допустим не я, а…

– Юлька!

– Какая Юлька?

– Назовем Юлькой. Вместо Джейн Доу, а то Марья Степановна не поймет.

– Да, почему Юлька-то? – удивился Генрих Львович.

– На мою одноклассницу Юльку похожа.

– А-а-а, ну если на одноклассницу, – протянул доктор.

– Так, и еще один вопрос: какой вид амнезии у нас имеет место быть? – важно спросила Марьяна.

Генрих Львович тяжело вздохнул, присел на стул и начал свой рассказ:

– Хотя медицина достигла значительных высот в своем развитии, но память до конца не изучена. Причины, по которым человек забывает, разные. Это может быть травма, например, в результате сотрясения головного мозга человек не помнит и как она произошла, и события, предшествующие этому. Может быть избегательная амнезия – своего рода защитная реакция мозга, когда забывается все, что связано с психотравмирующим фактором. Вообще, забвение было знакомо нашим далеким предкам. Можно вспомнить мифы, сказки, былины, в которых встречаются и дурманящий мак, и цветы лотоса, и сон-трава, а самое древнее упоминание встречается в «Одиссее», а это в восьмом веке до нашей эры написано, между прочим. Если помните, Одиссей попадает в страну лотофагов, которые отведав лотосы, все забывают. Мотивы внезапного забвения разные, например, герои на своем пути встречают разные испытания, одно из которых забыть прошлое. Или река забвения Лета, которая отделяла мир живых и мертвых. Испить из Леты означало забыть.

В кино и сериалах часто используется механизм, когда главный герой забывает свою прежнюю жизнь и начинает новую. Например, когда случается диссоциативная фуга, и человек переезжает на новое место, где полностью забывает свою прежнюю жизнь и начинает новую, а потом резко все вспоминает. На самом деле это сложное психотическое расстройство.

– О, только сегодня вычитала про чувака по фамилии Борн, фамилию которого потом использовали в фильме про шпиона.

– Верно, – кивнул в ответ Генрих Львович. Они вели разговор словно в палате их было двое, и не было рядом третьего, чье состояние и было предметом их разговора.

– Ретроградная амнезия, – продолжил доктор…

– Забываются прошлые воспоминания, а при антероградной – новые, – быстро выпалила Марьяна.

– И опять, верно. А может ты дальше сама продолжишь? – поинтересовался Генрих Львович.

– Не, давайте лучше вас проверим, – и Марьяна сделала благодушное выражение лица под усмешку Генриха Львовича.

– Память может и улучшаться, и ухудшаться, например, ухудшаться во время алкогольной интоксикации. Посталкогольная амнезия случается, когда люди не могут вспомнить, что с ними было во время алкогольного опьянения, а патологическое опьянение – это острое психотическое расстройство, которое заканчивается сном, на фоне приема алкоголя и не зависит от его количества. После пробуждения развивается амнезия.

– Доктор, а что вы так на алкоголь упор делаете? Нашли что в крови? – с прищуром спросила Марьяна.

– Кстати, в крови не найдено никаких веществ, – и Генрих Львович поднялся.

– Фу-ф, а то такая подробная лекция. А что сейчас делать, чтобы восстановить память?

– Лечиться! И полный покой! Все назначенные лекарства, которые будет выдавать медсестра, обязательно принимать.

– А если больше лекарств? Ну, дозу увеличить?

– А вот больше не надо. Есть установленные дозировки, им и следовать.

– Генрих Львович, а где и как нашли нашу Юлию?

– А вот это уже личная информация, и сообщается она только пациенту.

– Да какая разница? Мне этот пациент все равно потом расскажет!

Но так как никто Марьяне не собирался ничего рассказывать, она пошла в наступление дальше, словно ей та информация и не очень-то была нужна.

– А травмы? Ударилась головой? Да видно же, как вы голову осматриваете. А если долбануть еще раз?

– Что? – глаза Генриха непроизвольно округлились.

– Ну, смотрите, в первый раз человек ударился и потерял память, так?

– Ну, допустим.

– А если он опять долбанется, то есть вероятность, что память вернется? Ну, типа, минус на минус дает плюс…

– Так, стоп! Я все понял. Минус на минус – это в математике. С человеческой головой все по-другому, можно добить остатки разума. Чтобы ничего подобного я больше не слышал. Марьяна, ты поняла?

– Да, ладно…

– И почему вас вчера видели на улице?

– А здесь концлагерь что ли?

– Здесь постельный режим и полный покой. Отдыхать, лечиться, восстанавливаться.

– И свежий воздух! На улице…, – но потом Марьяна, очевидно, вспомнила, что за эксперимент проводился вчера, и миролюбиво добавила. – Ну, ладно-ладно.

В дверь просунулась голова в белой шапочке:

– Марьяна, на физиотерапию.

– Ну, в самый неподходящий момент! – воскликнула Марьяна.

– Я уже ухожу, – успокоил ее Генрих Львович и улыбнулся.

«Так, подобьем результаты. Что обо мне известно? Не могу себя даже «я» назвать. Я просто что-то неоформленное, неизвестное. Ну, женский пол – это неоспоримый факт. Ну, можно проверить себя еще на опознавательные знаки, или как они там называются. В туалете! Так, ни татуировок, ни пирсинга, ни шрамов, и, что интересно, знаю эти слова и их обозначение. А нет, какие-то мелкие шрамики на правой коленке есть. И дырки от сережек на ушах, без сережек.»

– Отправить тебя в «Жди меня»? – раздался в палате голос Марьяны. – Ау, ты здесь?

– Здесь. Отправляй, – было ей ответом из санузла.

– А доктор-то наш – философ! Река Лета, Одиссей…, – бормотала Марьяна под мельтешение пальцев на экранчике телефона.