Жизнь – это череда выборов.

Нострадамус

Ваш выбор наполовину во власти случая.

Курт Воннегут

Тишина…

Темнота… И вдруг яркий свет, резанувший болью по глазам… Все вокруг пустое. Пустое и белое… Белая пустота…

Запах… резкий…

Тишина медленно растворяется, впуская сначала едва различимые и все более нарастающие звуки: равномерное попискивание и тихие ритмичные хлопки.

Вдруг добавляется еще один звук: он зарождается где-то в отдалении, постепенно нарастает и приближается. Белую пустоту перекрывает белое пятно. Потребовалось болезненное усилие, чтобы сфокусироваться на этом белом пятне, которое вдруг стало издавать звуки:

– Есть реакция! – закричало оно.

Вопль отозвался сильной пульсирующей болью внутри, которая взорвалась и разлетелась на тысячу осколков.

«Где я? Нет, не так… Кто я???» – ужасом полыхнула мысль, разом выключив звуки… запахи… цвета…

Лаврик сколько себя помнил, всегда был окружен женщинами. Вообще, Лаврентий не любил вот эту трансформацию своего имени «Лаврик», но матушка, а она, кстати, тоже не любила эту «матушку», называла его так всегда, сколько Лавр себя помнил, и какие-либо его попытки воспрепятствовать тому ни к какому результату не приводили. Первая и самая главная женщина в его жизни – его мама! Мама, которая всегда защищала и оправдывала, чего бы не натворил. На пьедестале победителей, безусловно, – бабуля и сестра, причем их сложно даже на второе и третье место определить, все три на первом! Бабуля с ее сырниками со сметаной, за которой она успевала сбегать еще до того, как Лаврик проснется, – самое счастливое воспоминание его детства, и его боевой товарищ, который с ним, очевидно, пройдет самый длинный жизненный путь – сестра Машка. Эти три самые главные женщины в его жизни всегда были на его стороне, чтобы потом в жизни не случалось. Матушкин «Лаврик», бабулин «Лавруша» и «Лавик» мелкой Машки, не выговаривавшей звук «р» – его три кита. Нет, у Лавра с Машей был, конечно, отец, но как-то больше на заднем плане, вечно в делах, приходивший поздно с работы, ужинавший после всех и сейчас сидящий на пенсии за планшетом, такой же тихий и спокойный, как и вся его жизнь.

Потом и в детском саду, и в школе, и в летних лагерях – Лавра всегда окружали женщины. Даже физруком была физручка.

Светку – его первую любовь, наверное, не стоит вносить в этот список. Они сидели на задней парте всю среднюю школу, и Светка считала Лавра «своим парнем в доску», поэтому спокойно обсуждала с ним все свои любовные переживания, а о том, что он был в нее тайно влюблен, конечно, же не подозревала. Он давал списывать домашку, во время контрольной успевал прорешать и свой вариант, и Светкин, выслушивал про очередного парня и даже давал советы. Светка выскочила замуж сразу после школы и сразу же обзавелась детьми. Тогда еще не было социальных сетей, в которых можно было бы отслеживать жизнь человека, поэтому Светка исчезала из поля зрения.

Первые слои плотские утехи помнит каждый, Лавр не исключение, и случились они у Лавра вне каких-то отношений, как ему когда-то представлялось, когда еще голова была занята Светкой. Все произошло в квартире у друга Лехи, где они втроем, еще Макс и Лавр, в отсутствие родителей Лехи, уехавших на дачу, вызвали проститутку. Вошедший первым бугай в черной кожаной куртке оглядел каждого сверху вниз, словно снимая МРТ, и не здороваясь, буркнул:

– Еще кто есть?

Леха с Максом отрицательно помотали головой.

– Если трое, будет дороже.

Леха с Максом уединялись с девушкой по очереди в Лехину комнату, минут десять им вполне хватало, а в гостиной, включив погромче какой-то музыкальный канал, двое других набирались пива. Когда настала очередь Лавра, он вдруг засомневался, мол, неправильно как-то все, должно быть все вместе: и любовь, и секс, но парни уже затолкали его в Лехину комнату, отпуская сальные шуточки.

– Презик есть? – спросила его в комнате полуголая девчонка, растянувшаяся в Лехиной постели, прикрытая одной простынкой.

– Д-да, – отозвался Лавр, так и оставшись стоять в дверях. – А как тебя зовут?

– Анжела,

– А на деле?

– Маша, – ответила она и вдруг спросила. – А можно закурить?

Лавр, особо не задумываясь, что находится в чужой квартире и в чужой комнате, великодушно разрешил. Они сидели на кровати, что-то обсуждали, что Лавр даже на следующий день вспомнить не смог, а потом Анжела-Маша также буднично, как до этого несла всякую ерунду, загасила сигарету в стоявшей рядом чашке, притянула к себе Лавра и взяла дело в свои руки.

Ему уже было двадцать, когда они с Лехой и Максом отправились гулять в Парк Горького, где парни, подтрунивания над ним, что пора завести девчонку, открыли кастинг на вакантное место девушки Лавра. Лавр был вполне себе ничего, а в ту пору люди в основной своей массе достойно выглядят, потому что молодость и есть главное украшение человека. Был он среднего роста с русыми волосами и голубыми глазами, правильными чертами лица, не толст, не худ, вот только совершенно не общителен. Парни же этим не страдали, знакомились с девчонками напропалую, а когда те их отшивали, не обижались и знакомились со следующими, слонялись по дорожкам парка и потягивая пиво. Леха уже был прилично навеселе, когда они растянулись на газоне у пруда. На другой стороне пруда расположилась молодежь, потом пара девчонок попрощалась, и проходя мимо парней, попросили у Лехи зажигалку. Он и сигареты им прикурил, и парой фраз успел перекинуться. Оказалось, что девчонки отмечали окончание сессии, учатся на экономическом, а троих девчонок, которые остались, звали Леной, Настей и Валей, а когда и они спустя полчаса засобирались уходить, Леха, рубаха-парень, выкатился перед ними, и, ну, давай чудить, да так увлекательно, что девчонки и не сразу отшили.

– Как думаете, милые девушки, а слабо мне отгадать ваши имена?

– Ну, попробуй, Копперфилд, —хихикнула одна из них.

– Мария? – спросил он у нее.

– Ха-ха-ха, – засмеялась она. – Не угадал, Настя.

– Попытка номер два. Виктория!? – и отразив на лице столько ожидания, что девчонки дружно прыснули, он повернулся к той, что была в середине.

– Опять мимо, я Валентина.

– Не сдаемся, друзья-товарищи, – комично остановив Лавра с Максом, хотя те и не думали никуда сдвигаться, Леха продолжил. – Собираемся с силами, и последняя попытка, та-да-дам – Елена Прекрасная!

Все дружно засмеялись, девчонки зааплодировали, а Елена удивленно выгнула бровь:

– Ну, допустим.

– А слабо мне еще что-то про вас отгадать, как думаете? Например, что вы тут делаете?

– Это и так понятно, что мы тут делаем. Давай про то, кто мы.

– Думаем, думаем, думаем, – Леха стал вращать руками на головой, широко расставив ноги, еще больше веселя девчонок, а потом вдруг резко прекратил паясничать, выпрямился и спокойным голосом сказал, немного огорошив всех такой резкой сменой. – Так вы студентки, экономический факультет, закрыли сессию и отмечаете сей приятный момент.

– Да-а-а, – удивленно протянули они.

– А теперь вам вопрос, а слабо вам отгадать имя нашего товарища? – вдруг опять совершенно переменившись, став веселым и безбашенным, спросил Леха, и, встряхнув Лавра за плечи, поставил перед девчонками.

По прошествии минут десяти все сидели на газоне и перебрали все мыслимые и немыслимые имена, заодно с Лехой и Максом познакомились, но Лавра так и не отгадали. По большому счету, Лаврентий и Лавр – два разных имени, но Лаврентий по паспорту, всегда откликался и на Лавра. Игра «а вам слабо» продолжилась дальше, и никто впоследствии не мог вспомнить, почему у Лехи возникла идея: «А слабо вам пожениться?», и Лавр с Леной ответили: «А легко!».