В этот момент в поле моего зрения попадает белое пятно. Машинально повернувшись, вижу, как к нам приближается Милена. Заламывая руки, мечется взглядом от меня к бабке и обратно.

В груди вдоль ребер тугие струны натягиваются. Свербит, царапает, раздражает.

Красивая девчонка. Пиздец, какая красивая. Если бы не была Берг, давно бы на своем жеребце прокатил.

– Уже уходишь, Илья? – спрашивает, не скрывая разочарования.

– Да.

– Можно, я провожу?

– Можно. – отвечаю, игнорируя мнение бабки на этот счет.

Милена

Вечернее солнце ласкает кожу приятным теплом. Ветра нет, и влага после ночного дождя за день испарилась.

Причин мерзнуть и трястись нет, но меня все равно колотит, словно я голая на ветру.

– Как прошел разговор? – спрашиваю, боясь, что Илья уедет прямо сейчас.

Судя по всему, не так, как хотелось бы бабушке, раз он не остался на ужин.

– Нормально.

Перекинув ногу, Илья седлает байк и открыто рассматривает меня. Если пытается смутить, то у него получается. Воспоминания о том, что было в его машине вспыхивают в памяти объемными картинками.

Я неумолимо заливаюсь краской. Но… но все равно шагаю ближе и, остановившись всего в полуметре, касаюсь пальцем зеркала заднего вида.

– Илья… бабушка не простой человек. – говорю, глядя на приборную панель мотоцикла. – Она всегда говорит то, что думает и иногда кажется черствой…

– Зачем мне эта информация?

– Я к тому, что она чувствует гораздо больше, чем показывает это.

Повернув ключ в зажигании, он заводит мотор и берется за шлем. Мое сердце урчит и вибрирует в такт урчанию двигателя байка, и вместе с тем становится тоскливо и тревожно от того, что он уедет вот так, не став к нам с бабушкой ни на шаг ближе.

– Илья… – прерывисто вздыхаю. – Ты приедешь еще?

– Зачем?

Надевает шлем и застегивает ремешок, глядя на меня сощуренными глазами.

– Ну… я могу хотя бы звонить тебе?

– Зачем?..

– Или писать… иногда…

Подняв подножку, он берется за руль двумя руками, поддает газу, словно ему не терпится уехать отсюда.

– У меня девушка есть…

Вспыхиваю как спичка.

– Я как сестра писать буду.

Вижу, как в уголках его глаз собираются мелкие морщинки.

– Ну, пиши… сестра.

С этими словами он опускает визор на шлеме и, объехав клумбу по кругу, уезжает к открывающимся воротам.

Смотрю вслед удаляющемуся красному стоп-огню, слышу, как, оказавшись за пределами участка, он резко газует и стою на крыльце, пока рев мотора полностью не растворяется в воздухе.

Сердце еще долго не может успокоиться. Меня бросает то в жар, то в холод. Отчего-то горят губы – будто он снова коснулся их.

Через пару минут спиной открывается дверь, и ко мне подходит бабушка.

– Расстроилась? – спрашиваю, оглядываясь через плечо.

– Нет.

И, действительно, разочарованной она не выглядит. Скорее – взволнованной или взбудораженной.

– Что он сказал тебе? Почему не захотел остаться на ужин?

– Я и не рассчитывала, что он на него останется. – проговаривает она с улыбкой. – Он приехал получить ответ на одни вопрос, и он его не получил, а значит, приедет снова.

Я догадываюсь, о чем речь. Илья хотел узнать, почему его не приняли? За что так с ним поступили?..

– Думаешь?..

– Да. У него характер своего отца, но чести и достоинства побольше будет. Он мне нравится. – поворачивает голову и смотрит в мои глаза. – А тебе?

– Мне?.. – хмыкаю слишком поспешно. – Не знаю… он… помог мне тогда и до дома подвез…

– Илья красивый мужчина.

Мои щеки горят, но я выдерживаю взгляд бабушки. Неужели она заметила, как я смотрю на него?

– Да, наверное… – бормочу тихо.

Улыбнувшись, она разворачивается и уходит в дом. Я же остаюсь гадать, что бы все это значило.

Позже, вечером, после болтовни с подружками в чате и расслабляющей ванны, мне звонит мама. Обычно, мы созваниваемся не чаще одного – двух раз в неделю, но в последнее время общаемся едва ли не каждый день.

– Как твой зачет, дочь? – раздается в трубке мамин бодрый голос.

– Сдала. Как у тебя дела? Как новый проект?

Она, как и прежде, работает на телевидении, но постоянной должности у нее нет – заменяет то одного, то другого. И, что сильно ее расстраивает, в кадр не выпускают.

– Меня на другой перекинули… достали…

– Интересный?

– Так себе… – отмахивается немного нервно. – Лучше расскажи, как у вас дела. Абрамов приезжал?

Наверное, зря я маме про него рассказала. Не подумала, что ей неприятно может быть. Тот, кого все считают виновным в разводе Бергов, теперь в их же доме желанный гость. Мне кажется, мама относится к этой ситуации очень болезненно.

– Приезжал, да. – отвечаю негромко. – Поговорил с бабушкой и уехал.

– О чем поговорил? – оживляется она. – О чем они говорили, Милена? Ты слышала?..

– Нет. Они разговаривали в кабинете Льва Давидовича.

– И что?.. Что было потом?.. Что сказала старуха?

– Н-ничего… они поговорили, и он уехал…

– Она хочет все переписать на него?

– Нет. – перевожу дыхание, потому что от напряжения, что я сейчас испытываю, давит в груди и не хватает воздуха. – Ничего такого я не знаю.

– О чем же тогда они говорили? Ведь есть же у твоей бабки какой-то план.

– Знаю только, что они договорились созваниваться иногда.

– Будут общаться?

– Я не знаю!.. – давлю голосом.

Мама замолкает на несколько секунд, а затем в трубке раздается тяжелый вздох.

– Ох, Миленка… смотри, как бы Берги тебя не пнули из своей семьи, как меня когда-то. Держись там… крепче…

Дальше разговор не клеится – у меня пропадает настроение и желание общаться с ней. Попрощавшись и договорившись на днях снова созвониться, мы разъединяемся.

Уснуть долго не получается. Кручусь, сбивая постельное белье в комок.

Слишком много впечатлений, мыслей и событий. Что-то из огромного обилия пережитого за сегодня не дает успокоится – сидит занозой в самом труднодоступном месте моего мозга. Колет и царапает. Пробуждает какое-то неприятное чувство.

Перебираю события дня с самого начала. Стопарюсь на моменте, когда увидела, как Илья заходит в дом и как открыто разглядывает меня.

Потом вспоминаю разговор у террасы. Интуитивно чувствуя, что уже близко, хватаю воздух ртом и поднимаюсь на локтях.

«У меня девушка есть» – всплывает в памяти его брошенная с усмешкой фраза.

Несильный толчок в грудь опрокидывает меня на подушку.

Господи…

Я конченная дура.

Милена

– На самом деле, об этом фильме очень много говорят. – эмоционально жестикулирует руками Рома. – Критики сравнивают его с «Бесславными ублюдками», но в более легкой версии.

– Да, точно. – киваю, шагая рядом с ним.

Я все-таки согласилась на кино и на ресторан, но твердо решила расставить все точки над «i». Если Рома согласится только на дружбу, то я буду счастлива, потому что большего я с ним не хочу.

– На мой взгляд, до Тарантино Гаю Ричи никогда не дотянуться, но… я впечатлен!..

Немного нервничая, я грызу нижнюю губу. Ужасно не люблю обижать людей или ставить их в неловкие ситуации. А Рома, мне кажется, обидится.

– Кстати. – останавливается на выходе и берет меня под локоть. – Я заказал столик в «Мушкетерах».

– Ты голоден? Я нет. – предпринимаю последнюю попытку избежать ужина, уже понимая, что она была тщетной.

– Голоден!.. Конечно, голоден! Там столики за две недели бронируют!

– Оу…

Я не поклонница французской кухни, но в этом ресторане была. Он расположен в живописном месте в самом центре города на берегу залива и, действительно, считается люксовым.

– Я тогда бабушке наберу. Ты не против?

– Я говорил Евгении Карловне, куда мы едем.

Пока Рома снимает с сигнализации свою машину, я отхожу в сторону, чтобы позвонить ба. Она, наверное, ждет меня домой сразу после кино.