Обессилев от его чарующего взгляда, Элис шепотом произнесла его имя, голос у нее был хриплый от вожделения, она провела руками по его атласно-гладкой коже и стиснула его ягодицы, неистово и требовательно притянув Люсьена к себе. Тихо застонав, он дал ей то, чего ей так хотелось.

Его поцелуй был так глубок, так всеобъемлющ, что Элис не могла даже дышать. Люсьен остановился, а потом одним быстрым движением прорвался сквозь тонкую преграду ее девственности. Ее болезненный крик он заглушил поцелуем. Он напрягал все мускулы, чтобы не двигаться и дать боли утихнуть. Люсьен не отпускал ее и даже прервал поцелуй, чтобы погладить Элис по лицу, по волосам, его молчание умоляло ее и приказывало подождать и собраться с силами, чтобы ее тело приняло его. Постепенно он позволил ей отдышаться.

— Расслабьтесь, — отрывистым шепотом проговорил он. — Расслабьтесь ради меня, милая. Не бойтесь. Если вы расслабитесь, вам не будет больно. — И он снова и снова целовал ее. — Какая вы красивая, любовь моя. Бояться нечего. Теперь вы моя. Навсегда. Все мое — ваше. Мое тело, мое сердце, мое имя.

— Люсьен, мой темный ангел. — Элис обхватила руками его лицо. — Мне нужно знать ваши тайны.

Он некоторое время смотрел на нее, потом опустил ресницы и слегка покачал головой.

— Нет, не нужно, — пробормотал он, а потом наклонил голову и поцеловал ее.

Некоторое время он просто играл, забавляясь ее чувствами, легко трогая ее щеки и нос губами. Когда он вернулся к ее губам, она жадно раскрыла их, и ее язык встретил его язык в самом сладком из всех приветствий. Ее тело лихорадочно дрожало под ним.

Отсвет пламени мерцал на их общем силуэте. Люсьен наклонил голову и благоговейно поцеловал ее плечи и грудь, шепча слова любви, чтобы расслабить ее напряженное тело. Он гладил ее по волосам, по рукам, по бокам и по животу, осыпая легкими, изысканными поцелуями, и его чарующие губы мягкими и легкими прикосновениями теребили ее кожу. Наконец Элис почувствовала, что ее тело покоряется его воле.

— О Боже, — тихо простонала она, обхватив его руками, потрясенная тем, что снова испытывает наслаждение, ставшее теперь каким-то богатым и насыщенным. — Люсьен!

— Да, — прошептал он, — теперь вы знаете.

Охваченный преклонением, Люсьен смотрел на нее. Элис отдалась ему, и это вознаградило его за все. Ее кремовая кожа пылала, ее ресницы покоились на щеках с высокими скулами, пока она томно наслаждалась его медленными, терпеливыми ударами. Ее белокурые волосы рассыпались по подушке, шелковистые, точно нити, выпряденные из солнечных лучей. Люсьен любил ее волосы. Он все в ней любил.

Сплетя свои пальцы с ее пальцами, он завел ей руки за голову, наполняя ее рот неистовыми поцелуями, а сам пылко вжался между ее ног. Она застонала от наслаждения, высвободила руки и принялась его ласкать. Тело ее было гибким и изящным, прекрасные руки художницы скользили вверх-вниз по его крепким рукам. Элис провела пальцами по его волосам. Люсьен не забывал сдерживать свою бешеную страсть и думал о том, чтобы выполнять каждое ее желание. Он видел, как ее крепкие молодые груди подпрыгивают от его ритмичных ударов.

Ее руки скользнули по его бокам и обхватили его бедра с нарастающей настойчивостью; он увидел легкую гримасу на ее изящном лице и мрачно улыбнулся, поняв, что она готова для большего. Он протянул руку вниз и легко погладил средоточие ее женственности. Элис застонала и приподнялась, будучи наконец-то в состоянии принять его целиком. На мгновение он замер в таком положении, упиваясь невыносимым наслаждением от ее узости. Она обвила руками его шею и тихо шепнула ему на ухо:

— Я люблю вас.

Люсьен изумленно посмотрел на нее.

— Ах, милая моя! — резко проговорил он. — Я тоже люблю вас.

Она выгнулась вперед и поцеловала его. Пока они ласкали друг друга, он утратил всякое представление о времени. Они двигались вместе, растворившись друг в друге. Элис стонала, корчилась под ним, стискивала его ягодицы и притягивала его к себе, к своим алчно поднимающимся бедрам.

— Боже мой, Люсьен, да, пожалуйста, — стонала она, и лицо ее сияло от блаженства.

— Все хорошо, ангел мой, иди ко мне, — выдохнул он.

Напрягаясь и вздымаясь так, что кровать ходила под ними ходуном, а комната, освещенная огнем камина, наполнилась стонами и нежными выкриками, они вместе достигли вершины страсти. Когда Люсьен почувствовал это, его охватило слепящее наслаждение. Он содрогнулся от глубокого освобождения, ему казалось, что он вложил в нее всю свою душу. Элис удовлетворенно обмякла, а он крепко прижал ее к сердцу, выжидая, пока она успокоится.

Потом осторожно отодвинулся и снова привлек ее в свои объятия. Долго лежали они молча, сплетя тела, глядя друг на друга. Элис гладила его по лицу и груди, а он запоминал каждую линию ее лица, накручивая на палец прядь золотистых волос.

— Гретна-Грин? — раздался, наконец, в темноте ее шепот.

— Гретна-Грин, — успокоил он ее и уверенно кивнул.

— Ах, Люсьен, все на самом деле будет хорошо?

С сонной улыбкой он приник к ней и поцеловал в лоб.

— Милая, все будет чудесно.

Они спали, обняв друг друга, и проснулись поздно. Стояло осеннее утро, окрашенное в цвета драгоценных камней, и утро это сияло обещанием. Хотя позднее солнце ярко освещало комнату, а дел было много, они медлили в постели, резвились и наслаждались теплом своей новообретенной любви.

— Я хочу, чтобы мы пошли к мистеру Уитби и сообщили ему хорошую новость, — заявила Элис, сплетя пальцы с его пальцами. — Он очень обрадуется. Он все знал заранее.

— Что? Ну нет, навряд ли, — насмешливо сказал Люсьен, волосы у него все еще были взъерошены, глаза сонные.

— Нет, знал! Помните, вы тогда вышли, чтобы навесить ставень… Он сказал мне, что вы меня любите.

— Что?! — воскликнул Люсьен.

Элис рассмеялась и уютно устроилась рядом с ним.

— Клянусь, это так!

— Откуда он мог узнать?

Она пожала плечами, глядя на него сверкающими глазами.

— Не спрашивайте. Вы же сами сказали, что он мудрый.

— Чертовщина! Придется мне поговорить с этим старым занудой по душам; Ведь он везде сует свой нос! А мне казалось, что я хорошо все скрывал.

— Вы меня дурачили, — шутливо сказала Элис и потерлась ногой о его ногу под простыней, наслаждаясь крепкой, слегка волосатой поверхностью его кожи.

С игривым рычанием он схватил ее и водрузил на себя. Элис села на него верхом, упираясь руками ему в плечи.

— Ну-ну! Посмотрите-ка на эту маленькую мисс Гуди Два Башмака, — сказал Люсьен, с вожделением глядя на ее тело, а потом с усмешкой положил голову на подушку. — Возьми меня.

Она бросила на него прямой взгляд.

— Когда мы сможем навестить мистера Уитби?

— Сегодня у меня много дел.

— Люсьен! — Элис наклонилась и обвила его шею руками. — Сегодня вы обязаны потакать всем моим капризам, иначе я подумаю, что вы самый возмутительный грубиян.

— Я вам покажу возмутительного грубияна, — прошептал Люсьен, перекатывая ее на спину. Она расхохоталась, а он придавил ее своим телом. — Возмутительный, — пробормотал он, — начинается довольно невинно, вот так. — И, приподняв бровь, он опустил голову и поцеловал ее в ложбинку между грудями.

— Люсьен, мне и так больно! — И, схватив его за ухо, она потянула его вверх, как озорной мальчишка.

— Ой! Пустите меня, старая греховодница! — завопил он смеясь.

Она улыбнулась.

Он поцеловал ее в нос, потом отодвинулся и грустно посмотрел на нее.

— Ну ладно. День сегодня будет просто безумный. — И, вздохнув, он слез с кровати и направился к груде своей небрежно брошенной одежды.

Элис с усилием оторвалась от созерцания его обнаженного гладкого тела.

— Вы хотите сказать, что будете заняты подготовкой к приему?

Люсьен кивнул, натягивая черные облегающие панталоны.

— Это будет в последний раз? — спросила Элис.

— Надеюсь. — Надев через голову рубашку, Люсьен снова подошел к ней, нагнулся и поцеловал в губы, обхватив ее лицо руками. С минуту он молча смотрел на нее с нежной улыбкой, и она с любовью смотрела на него.